Страна: Украина
Привет, дрогой друг!
Меня зовут Бондаренко Юлия. Я художник-фрилансер и студентка факультета журналистики в Украине. С самого детства не могу представить себя без карандаша или кисточки в руках. Для души учу японский язык и не только сама занимаюсь японской каллиграфией, но и провожу мастер-классы для взрослых и детей. Это истинное удовольствие видеть неподдельный интерес в глазах людей; наблюдать, как через письмо иероглифов они раскрываются, становятся смелее.
Чтобы не засиживаться на одном месте, люблю постучать в бадминтон или просто долго гулять, смотреть на небо, золотые листья деревьев и т.д.
Моё жизненное кредо, выражает хайку Кобаяси Иса:
Тихо, тихо ползи
улитка по склону Фудзи
вверх, до самых высот!
Оно подразумевает, что, если каждый день делать хоть маленький шаг к своей мечте, можно добиться невероятных успехов. Ведь даже слабая, улитка потихонечку взобралась на Фудзияму:)
Именно поэтому героем моей повести стала улитка (на японском кататцумури).
Приятно с тобой познакомиться!
Всего наилучшего,
Юля
Country: Ukraine
Hi, dear friend!
My name is Julia Bondarenko. I am a freelance artist and a student on the journalism department in Ukraine. Since childhood I cannot imagine myself without a pencil or brush in my hand. I learn the Japanese language for the soul and not only practice Japanese calligraphy, but also conduct workshops for adults and children. It is a true pleasure to see people’s genuine interest and watch how through the writing of hieroglyphs they open themselves up, become bolder.
In order not to stay too long in one place, I like knocking up in badminton or just walking for a long time, looking at the sky, the golden leaves of trees, etc. My life credo is expressed in the haiku by Kobayashi Isa:
O summer snail,
you climb but slowly, slowly
to the top of Fuji.
It implies, if every day you take at least a small step towards your dream, you can achieve incredible success. After all, even a weak snail could reach to the top of Mountain Fuji by climbing slowly:) It is the reason, why a snail (katatsumuri in Japanese) became a main character of my novel.
Nice to meet you!
Kind regards,
Julia
Отрывок из повести “Кататсумури. История одной улитки”
І
Скажи, что ты сейчас видишь? Вероятнее всего ты ответишь просто улитку.
Дорогой друг, к сожалению, ты прав. Я — «просто улитка». Но мне никогда не хотелось быть просто кем-то или чем-то, существовать, как множество мне подобных. Я так хотела большего, невероятного. Думаю, именно поэтому всё так сложно для меня складывалось.
Тебе, конечно, уже скучно читать рассуждения ползающего существа. Тогда начну свою историю. Меня зовут Катацумури. И это… никогда не угадаешь! Тоже означает улитка. Один путешественник с черными, как пуговицы, глазами и волосами, как вороново крыло, долго и внимательно меня разглядывал, повторяя: «Катацумури, катацумури». И я смекнула, что так в его стране называют улиток. Этот день был волшебством из неоткуда, потому что перед уходом он сказал: «Какая красивая!». Что ты, я не знаю его языка, но открою тебе один секрет: у нас улиток при слове красивая рожки начинают блестеть и тепло разливается внутри.
Я верю в чудеса, знаю: они случаются. Я, улитка, которая хотела создать чудо. Ты ещё не понимаешь о чём я, погоди немножко дальше всё узнаешь. Видел какого цвета у нас раковины? Мне даже сложно описать где-то коричневато-желтовато-зелено-сероватого. Увы, в нашей окраске нет даже намека на сочную зелень, алый, розовый, синий великолепных цветов, нам не досталось ничего хотя бы отдаленно напоминающего солнечный свет. А ночью, когда большинство улиток гуляют, ходят в гости, заготавливают еду, нас просто как будто бы нет! Разве ты заметишь под покровом темноты улитку? Можешь не отвечать, мне тогда совсем станет грустно. Ты лишь почувствуешь слизь на своей руке, а если нечаянно заденешь какого-то бедолагу, откинешь его с отвращением. И я не виню тебя, мой друг. Теперь, думаю, ты понимаешь, как мало счастья в том, чтобы родиться улиткой.
ІІ
Тем не менее одно событие подарило мне надежду, без которой существование было бы совсем блеклым. Так вот, у меня есть младшая сестричка. Она всегда была не такой как все. Мы ползаем неспешно, волоча везде за собой раковину, а она прыгает с листка на листок. Всегда ли она так умела? Что ты нет! Просто увидела, как весело скачет кузнечик и ей сильно-пресильно захотелось. Сестричка напрягла всё тело и оторвалась лишь незначительно от листка, а затем гулко шлепнулась в траву. С того времени сестричка каждый день проводила в попытках подпрыгнуть. Но оторваться от поверхности листка не удавалось. Сестричка становилась всё грустнее, а под утро уставшая и печальная забиралась в траву и засыпала беспокойным сном.
Однажды во время очередной попытки её что-то сильно рассмешило. Она засмеялась громким заливистым смехом и как прыгнет высоко-высоко. «Поняла, поняла! Ура! Если смеяться над неудачей, сможешь перепрыгнуть даже себя!» — закричала восторженно сестричка. Вот так она научилась перескакивать с растения на растение быстрее и выше озорных кузнечиков.
Это было первое мною увиденное чудо. И я начала надеяться, что оно произойдет и со мной. Только моя надежда всё не осуществлялась. При каждом не сложившемся прыжке, мне совсем не хотелось смеяться. Я плакала горько и безутешно. Соленые слезы растворяли слизь на моём тельце, которая раньше помогала мне быстрее ползти, я двигалась втрое медленнее, а затем целый день чихала. Сестричка пыталась научить меня смеяться над происходящим, но при этом я чувствовала себя такой глупой неудачницей, что устраивала целый потом из слез. В итоге, чтобы не стать последним в мире нытиком, я бросила всяческие попытки научиться прыгать, как сестричка. Однако самое большое чудо было впереди и опять не со мной….
ІІІ
Я кажется упоминала, что ночь для улиток, как день для людей. По утрам мы ленивые и вялые, лишь изредка, можно заметить засидевшуюся до рассвета в «Лиственном парке» улитку. О, это замечтательное место! Там огромные качели из вьющихся растений, на них можно прокатиться вшестером, лопутумы, батуты из лопухов, и арорки, моховые горки. Пожалуй, «Лиственный парк» — это единственное место, где даже самые почтенные, уважаемые улитки радуются, как маленькие улитчёнки. Мы с сестричкой, конечно, часто там веселились, но больше всего мы радовались другому занятию. Если я взберусь сестричке на спину, и она смеясь подпрыгнет на лопутуме, то можно перелететь на куст можжевельника, а затем прыгая по пружинистым веткам добраться до самой верхушки, чтобы быть поближе к иссиня-черному небу и всякий раз выбирать себе новую звезду для любования, восхищаться плоским диском луны или робкой улыбкой месяца. В такие минуты мечты порхают в воздухе и неслышно присаживаются на головку. Но одна «невероятная» настолько полюбила меня и сестричку, что поселилась в наших домиках-раковинах и больше нас не покидала. Она шептала о том, что можно сиять всеми цветами радуги, удивительнее звёзд. С тех пор мы больше не всматривались в глубину небес без единого слова. Сестричка болтала без умолку: «Настанет день, и я засверкаю, как ночная радуга, как самая яркая, единственная в мире звезда!» Я же просто с улыбкой вздыхала, добавляя в конце еле слышно: «И я тоже».
IV
Наступила осень, когда улитки становятся сонными и всё больше времени спят в раковинах, но только не сестричка и я. Мы по-прежнему взбирались на вершины деревьев и обдаваемые ночным холодом, тонули в осеннем небе. В один из самых сырых дождливых дней месяца, сестричка воскликнула: «Ох, как тепло…жарко…жарко! Ух, опять тепло.» Я не на шутку испугалась, может она заболела. Мне в глаза ударил необычной силы свет. А потом помню только, как я падаю, падаю, задевая все ветки в подряд. Они царапают мне раковину, а листья хлыщут по головке. И вот я лежу с поломанной рожкой в траве, рыдаю так сильно, как плачут проливные дожди, а звёзды бесцеремонно уставились на меня с высоты. Впервые меня глубоко уязвила улыбка месяца. Он же насмехается надомной. «Да, ладно, Катацумури, — сказала я себе, — хорошо, что на раковину грохнулась. Она хоть покрылась трещинами, но не сломалась».
Вдруг меня пронзила мысль сильнее, чем любая боль. Сестричка! Где она? Что с ней случилось? Может, может… Даже думать о таком не хочу! Я посмотрела на можжевельник, где недавно мы сидели рядышком, и то что я увидела, привело меня в неописуемое изумление. С ветки на ветку, искрящийся всеми цветами радуги перепрыгивал спиральный шарик. Его сияние было волшебным. Оно мягко пробиралось под веточки, оставляя красные, зеленые, синие блики. Я захлопала быстро глазами, зажмурила их и открыла, отказываясь верить увиденному. Может на меня так повлияло стремительное падение? Однако шарик не только не исчез, но приближался ко мне взволнованно крича «Мури, мури, где ты?». Я тут же узнала голос сестрички. Она никогда не произносила моё имя полностью. Если честно мне почему-то не нравится такое сокращение.
Наверняка, ты уже догадался раньше меня. Шарик — это не шарик, а улитка, святящаяся, как ночная радуга. Сестричка что-то говорила, мол поранилась, поломалась, потом взвалила меня на свою великолепную раковину. Приятно холодящий свет, мягко окутывал меня, забирая всяческую боль. И я снова падала, падала, только теперь в глубокий выздоравливающий сон.
(6 оценок, среднее: 3,83 из 5)
Загрузка...