Страна : Эстония
Аспирант, журналист, писатель.
В 2015 роман «Жизнь среди людей» получил премию «Рукопись года» и вошел в шорт-лист премии «Выбор читателей» сайта Livelib. В 2018 отрывок из повести «Лето, что было потом» вошел в шорт-лист «Русского Гофмана». Участвовала в школе поэтов в рамках Зимнего Международного фестиваля искусств имени Ю. Башмета в Сочи, а также была участником поэтического фестиваля имени В. Жуковсткого в Тарту.
Country : Estonia
PhD student, journalist, writer.
In 2015, the novel “Life among People” won «The Manuscript of the Year» Award and entered the shortlist of the «Readers’ Choice» Award of Livelib website. In 2018, an excerpt from the story «Summer, which happened after» entered the short list of «Russian Hoffman».
I participated in the school of poets of Yuri Bashmet Winter International Festival of Arts in Sochi and also participated in the poetry festival of Vasily Zhukovsky in Tartu.
Отрывок из произведения «Что было потом»
Рябиновые бусы
В траве вокруг звенят-стрекочут цикады. Над головой синий бархатный купол, усеянный звездами. В воздухе – еле-еле, почти незаметно – пахнет солью и йодом.
Рин шагает к океану. У нее впереди долгая дорога.
Завтра она дойдет до большого портового города. Остановится в каком-нибудь хостеле с общим душем и туалетом, но отдельным одноместным номером. Ляжет спать вечером и проспит до самого полудня на мягком матрасе под теплым-теплым одеялом. Завтра она будет есть не высококалорийные капсулы, от которых уже тошнит, а настоящую еду – мясо, рис, картофель. Что угодно, лишь бы настоящее. Завтра вечером она наденет чистую одежду и пойдет танцевать на берегу вместе с работниками порта и моряками. Завтра…
А сегодня у нее в программе звездная бесконечность и пара пролетающих мимо спутников. Она слышала, что над планетой все еще летает шестьдесят восемь станций.
Интересно, есть ли там люди?
Может, там, далеко над землей, в десятках или даже сотнях километров, есть еще кто-то живой? И вот он, она или оно смотрит сейчас вниз и задается вопросом, что здесь происходит. Конечно, сверху понятно, что здесь жизнь еще есть. В больших городах все еще горит свет. Хотя каждый год отключают все больше и больше электростанций, а городов становится все меньше.
Сколько еще поколений нужно, чтобы света не осталось, и наступила ночь? И как эта ночь наступит? Отключат ли люди последние электростанции и будут ютиться в темноте, разжигая костры, прижимаясь друг к другу в ночной прохладе? Или до последнего будут использовать энергию воды, горения или солнца?
Когда людей не станет, станции будут постепенно отключаться одна за одной. Свет будет гаснуть постепенно, город за городом. Самыми последними отключатся гидроэлектростанции, работающие за счет энергии дамб. Так, по крайней мере, говорил отец. Ну, приемный отец.
Людям с орбиты в последние дни человечества сложно, наверное, будет понять, живы люди в городах или уже нет. Если станции будут еще работать. Если они смотрят. Если им не все равно. Если там кто-то есть.
Хотя на орбитальных станциях может быть более совершенная техника слежения. Может, даже кто-то видит, как Рин лежит сейчас под звездами. Одна во всем мире. Теплая моховая подложка и химический спальный мешок согревают ее, а космос сверху будто убаюкивает. Приходит сонливость. Становится тепло и уютно. И вся жизнь видится лишь как порванная нить рябиновых бус. Бусины падают одна за одной, одна за одной. И в этом нет ничего страшного. Лишь спокойствие и умиротворение.
Скоро наступит ночь.
Вечер
Рин вешает трубку и складывает пожелтевшую бумажку с номерами в карман куртки. Она и не думала, что трое из четырех детей злой старухи из дома №5 согласятся приехать.
Выходит из когда-то прозрачной, а теперь грязной стеклянной будки, одиноко стоящей в одуванчиковом поле. С одной стороны к автомату была протоптана тропинка, которая уже почти заросла, но Рин надо в другую сторону.
Вдалеке стоят ЛЭП, похожие на скелеты древних исполинских животных. Она слышит, как движутся электрически заряженные частицы. Она может даже увидеть, если постарается. Но это не то, чего Рин сейчас хочется.
Она стоит и слушает пение цикад. Вдыхает сладкий запах цветов. Затем садится на велосипед, чтобы поехать домой.
Призрачные парашютики отрываются от семянок и разлетаются по обе стороны от велосипеда, как ажурные белые брызги.
Вечерний воздух пропитан влагой. Вкрадчивый холод уже пробирается к сердцу, и невозможно остановить разливающуюся по венам осеннюю грусть.
Лето заканчивается. Как всегда, лето кажется целой жизнью.
Летом наступали каникулы, беззаботное время, и каждый раз в начале лета казалось, что до осени целый миллион дней. Но каждый раз лето заканчивалось, унося с собой очередную частичку детства. Рин давно уже не ребенок, но испытывает это сладко-горькое чувство каждый раз, когда наступает осень.
Чтобы уж совсем усугубить чувство ностальгии, она едет по местам детства. Проезжает по белому пушистому полю и направляется в лес. Но вместо того, чтобы ехать по главной дороге, ведущей в город, сворачивает на первом же повороте направо. Когда-то там было озеро, куда они бегали купаться. Юрико, двое младших сыновей злой старухи и еще несколько мальчиков и девочек, которые вроде бы были друзьями, но сейчас Рин не может вспомнить ни имен, ни лиц.
Ее старый дом стоит почти у самой протоки, и после наводнения жить в нем стало невозможно.
Она останавливается и смотрит на скособоченный деревянный дом. Окна выбиты, из них торчат лозы кудзу с красными-красными цветами. Рин хочет зайти внутрь, но что-то останавливает ее.
Она хочет запомнить, как все было раньше. Ее маленькая светлая комната на втором этаже, где постоянно было жарко. Летняя кухня, где бабушка пекла пирожки с сыром. Комната мамы, заставленная, заваленная книгами и всяким хламом. В шкафах у нее было не только книги, не только отчеты, но и фотографии. Она, отец, их коллеги.
Теперь их уже нет. Никого не осталось. Всех выследили, а кого не выследили, убила старость.
Рин думала, что вернется и осядет в деревне, но тогда вернется еще больше воспоминаний. Да и у природы, как обычно, свои планы. Хотя, конечно, нет никаких планов. Природа приспосабливается к тому, что делает человек. Природа привыкает.
Лес распространяется по городам. Лес находит путь. Но пока у них есть время.
Рин не расстраивается. Если все уже уехали и если Юри скоро уедет, зачем ей жить в этом всеми забытом месте?
Вскоре она выезжает на когда-то песчаный пляж, теперь покрытый уставшей серо-зеленой травой. От красивого голубого озера остался лишь заросший ряской пруд.
Рин кладет велосипед на траву и садится рядом.
Стоило только отвернуться, и мир изменился.
Три года. Ее не было всего три года.
По водной глади скользят водомерки. На другой стороне стоят покинутые дома, почти съеденные лесом. Стрекочут кузнечики, шуршат лесные создания, которых никогда никто не видел. Вечереет. Тепло стремительно уходит из воздуха и земли, будто вечер пытается отобрать у нее последние крохи уходящего солнца.
— Еще немного, — шепчет Рин. – Еще совсем немного.
Солнце мелькает в верхушках деревьев, опускается все ниже и ниже.
В конце концов, становится так холодно, что Рин приходится встать, застегнуть куртку и надеть перчатки. Она поднимает успевший покрыться вечерней влагой велосипед и едет домой. Теперь ее домом можно назвать дом Юрико.
Когда она приезжает, у дома №5 уже стоят две машины: джип и седан. И если джип кажется старым и изношенным, то седан выглядит почти новым. Чистый и почти без царапин.
Рядом с домом суетятся люди. Их больше, чем Рин ожидала увидеть: трое мужчин, две женщины и три, нет, четыре ребенка, которые носятся вокруг. Юрико сидит на скамейке у дома рядом с нарядно одетой и причесанной злой старухой.
Входная дверь открыта настежь, а чтобы не налетели комары, в проеме висит прозрачная занавеска. Над дверью горит свет, а стол уже накрыт.
Рин подъезжает ближе, и все внимание устремляется к ней. Она подходит ближе и узнает своих старых друзей. Каждого из них.
Будто бы и не было всех этих долгих лет.
(8 оценок, среднее: 4,38 из 5)
Загрузка...