Страна: Россия
Александра Таан – alektaan@mail.ru
поэт и прозаик, журналист, член союза писателей России, Александра состоит в жюри фестиваля «Выборгская чайка»; также в жюри Всероссийского конкурса юных чтецов “Живая классика”, и в жюри библиотечного конкурса эссе «Смотрим спектакль, читаем классику»; является членом редколлегии «Царскосельских тетрадей»; Александра – лауреат премии «Молодого Петербурга за прозаическую книгу «Гранатовые зёрна»; лауреат фестиваля «Елагин остров – цветок в петлице Петербурга; лауреат фестиваля «Пою тебя, мой старый парк» и многих других; участник Твардовских чтений; делегат литературной конференции в Минске; в 2018 году вошла в восьмёрку поэтов-финалистов «десятого всемирного поэтического фестиваля «Эмигрантская лира-2018» в номинации «Не оставленная страна» (Бельгия\Франция); кроме того Александра организатор и ведущая литературных и музыкальных фестивалей и арт-вечеров в Санкт-Петербурге и лен.области
Country: Russia
Alexandra Taan – alektaan@mail.ru
poet and prose writer, journalist, member of the Writers’ Union of Russia, Alexandra is a member of the jury of the Vyborg Seagull festival; also in the jury of the All-Russian competition of young readers “Living Classics”, and in the jury of the library competition of essays “Watching a play, reading a classic”; is a member of the editorial board of Tsarskoye Selo notebooks; Alexandra – laureate of the Young Petersburg Prize for the prose book Pomegranate Grains; laureate of the festival “Elagin Island – a flower in the buttonhole of St. Petersburg; laureate of the festival “I sing you, my old park” and many others; participant of the Tward readings; delegate of the literary conference in Minsk; in 2018, she became one of the eight final poets of the “Tenth World Poetry Festival“ Emigrant Lyre-2018 ”in the nomination“ Not Left Country ”(Belgium \ France); In addition, Alexandra is the organizer and host of literary and music festivals and art evenings in St. Petersburg and the Leningrad Region
Из лирики…
- «ЛЕНИНГРАД. БЛОКАДА»
Зимний рассвет, город дремлет тревожно и глухо,
Заледенелый, измученный город нетленно живой.
Вот по Неве санки тянет, чуть тянет старуха,
И опадает на снег каменелой, небесной слезой.
Мальчик несёт свои граммы блокадного хлеба
Маме, которая дома осталась, больная, одна,
Но всё чернее-чернее холодное небо –
Падают бомбы на землю – как смерть, как ожог, как война.
Падают люди – прозрачные, тонкие щепки,
И застывают на фото навечно, как белый янтарь.
В мёртвых домах совершенно не слышится щебет –
В белых гробах провожают – хоронят ослепший январь.
Нитями карточек тянутся тонкие жизни,
Город немой и не сдавшийся вальсом по крышам плывёт.
«Умерли все» — детским почерком Таниным в тризне,
А враг всё ждёт, и стоит, и стоит, и стоит у ворот.
Варят ремни, суп из клея, и прочую гадость –
Всё не съедобно, отвратно, но, как-то, едят…
Мальчик хранит по-крупице белёсую сладость –
Сахар – как счастье завёрнут для мамы в тряпичный наряд…
Мамы – забывшей красивые папины руки,
Мамы – которой не встать, не взлететь из постели своей,
Но каждый день – это вечность до полной разлуки…
Смерть видит сахар, и молча стоит у дверей,
Словно в раздумье – от радости новой на лицах,
Словно не в силах объятья любви разорвать…
А Ленинград, остывая, надеждой клубиться,
Топит оглохшую комнату радостью мать.
Сын не решается книги в буржуйку закинуть,
Смерть наблюдает, и грустно из дома идёт,
По площадям, мимо трупов, и тех, кто упорно
Колет и колет на воду крещенский, осколочный лёд.
Бомбы летят, попадая на хрупкие крыши
Взрослых детей, что смерть тушат в обычном ведре –
«Юнкерсы, прочь – мы фугасных и огненных выше –
Мы зажигаем Победу на детском, на детском дворе!»
Смерть размышляет о вечном, как ветхий философ –
Склады горят, и в Бадаевском горьком чаду
Голод повиснет над городом детским вопросом:
«Мама, я завтра, я завтра, я завтра найду?»
«Умерли все». Но останется девочка Таня,
И письмена – детским почерком правда одна!
Мы победим! Мы же души, как звёзды пораним!
Только ты помни, ты помни, ты помни, что значит война!
Грохот боёв как прощание — с небом целуется,
Мама и сын получили письмо от отца:
« Я вас люблю! Всё ещё обязательно сбудется!»
Голос Победы, как строчки того письмеца!
Голос Победы, Победы, Победы Великой!
Голос Победы, и шёпот: «спасибо, живой!»
Вновь поцелуи, объятья, и радости крики,
И, как любовь, как спасенье, как чудо – салют мировой!
- «КОРОЛИ И СУДЬБЫ»
Цветник из стран – Земля моя одна,
Где голубое соткано из боли.
И мать, и поднебесная жена,
Где всё цветёт любовью и живое,
И крутит нас в ладонях шар земной,
Играя, как с детьми, в законы мира…
Мы отразимся чистою росой,
И упадём на плаху де Тенвила.
И красными чернилами зальём
От ужаса застывший свод бумаги,
Но будет нем полночный водоём,
Кувшинки мыслей, томные овраги
Темницы нашей – башни голубой,
А тени всё длиннее, дни короче,
И, как распятье, где-то под губой
Обрывки лиц, и то, что между строчек…
Взгляд синих глаз, и холод топора,
И голова, упавшая в корзину,
Земля, перемоловшая вчера,
И позабывшая про гильотину.
(Антуан Фукье-Тенвиль
Главным «оружием» революционеров в ходе обвинения и судебных дел, по словам современников, был уже упомянутый Антуан Фукье-Тенвиль. Занимая пост общественного обвинителя Революционного трибунала во время якобинского террора, он в буквальном смысле добился смерти множества числа людей, среди которых были Мария Антуанетта, Дантон и соратник последнего Камиль Демулен.
Пламенный обвинитель компенсировал жаром своих выступлений слабую доказательную базу на десятках процессов революционного террора. Однако, как это часто бывает во время революции, Фукье-Тенвиля вскоре уже оказался на месте подсудимых, которых он когда-то так яростно обвинял. Он был арестован и обвинен в осуществлении незаконной казни. 7 мая 1795 года Фукье-Тенвиля был гильотинирован. Его смерть толпа встретила с восторгом: еще до начала казни доносились крики «Присоединись к своим жертвам, злодей!»)
- «ОТСВЕТ ЗВЁЗД»
Обозначь немым карандашом
Строгий профиль мой и снег холста,
Затихает город наш большой,
Обжигая строчками уста…
Отсвет звёзд скользит в твою ладонь –
Как любовь, как белая вуаль,
Ты её, нежнейшую, не тронь –
Отсвет звёзд не шаль – не жаль, не жаль…
Пусть впитает в лужах горький дым,
Гарь и чад, и холод башмака,
Над безмолвным, старым и седым
Городом – пронизанным в века,
Городом – где свет скользит в дома,
Пламенеет в щебете детей…
Отражаюсь каменным сама,
Меж дворцов, мостов и площадей…
Холодом и болью освяти
Этот мир – пусть звёзды шепчут нам…
Мы договорились – «без пяти»
Мир разделим ровно пополам.
Отсвет звёзд скользит в твою ладонь,
Как любовь, как белая вуаль –
Ты её, нежнейшую, не тронь –
Нет, не жаль, не жаль, а, всё-же, жаль…
(57 оценок, среднее: 4,28 из 5)
Загрузка...