Страна : Армения
Родилась в селе Большой Морец Волгоградской области, училась в Москве и Ереване. Живет в России и Армении.
Член Союза литераторов России, Союза писателей Армении, Клуба писателей Кавказа. Член правления общественной организации «Наш дом – Армения». Участвовала в более 50 коллективных сборниках. Печаталась в «толстых» литературных журналах – «Отчий край», «Юность», «День и ночь», «Литературная Армения», «Ренессанс», «Меценат и Мир», «Муза», «Академия поэзии», «Русское поле», «Звезда Востока», «Венский литератор», «Иные берега», «Молодая гвардия», «Нор дар» («Новый век»), «Знамя», «Вайнах», «Эмигрантская лира», «Под небом единым», «Новая юность», «Новая Немига», «Нева» и др., а также в «Литературной газете», «Интеллигенте СПб», «Общеписательской литературной газете», «Литературной России», «Литературном Кавказе», «Литературном Крыме», «Литературном Амшене», «Независимой газете» и др.
Стихотворения, рассказы и статьи Елены переведены на армянский, английский, немецкий, словенский, румынский, узбекский. Переводит с армянского.
Дипломант литературного конкурса им. Я. Корчака (Израиль, Иерусалим, 2006). Дважды лауреат Международного литературного конкурса «Мир без войны и насилия» (Польша, 2011, 2013). Лауреат журналистского конкурса «Мирное будущее Кавказа» (Россия, 2012). Лауреат стипендии Министерства культуры Российской Федерации (2012). Дипломант XII Волошинского конкурса – 2 место в номинации «журналистика» (2014). Обладатель Серебряного пера Руси за журнал «Гора» (2017). Дипломант им. Шекспира за высокое художественное мастерство переводов с армянского (2017).
Составитель сборников «Армянские мотивы. Армения в творчестве современных поэтов разных стран» (2013), билингвы «Буквы на камнях» (2013), сборника рассказов современных армянских русскоязычных писателей «Тени бытия» (2017).
Организатор международного литературного конкурса «Армянские мотивы» (с 2009 года). Посол конкурса «Мир без войны и насилия» (2012 год).
Участница Форума молодых писателей России и зарубежья (2009, 2011-2014). Координатор Фестиваля молодых писателей в Армении (Фонд СЭИП).
Главный редактор журнала GORA Magazine и корреспондент ереванской газеты «Новое время».
Увлекается альпинизмом. Член Армянской Федерации альпинизма и горного туризма, член Федерации альпинизма России.
Country : Arnenia
Отрывок из рассказа «Обезоружена»
«Где я? Кто я? Куда я? — Лелька едва передвигала ватные ноги в кромешной тьме. — Домой… Нужно домой… Пока не рассвело…» Фазер и мазер, наверно, уже давно встали — у них дойка. А когда дойка, бросаешь тёплую койку. Домашняя рогатая скотина в количестве пяти голов требует таких жертв. Вряд ли родичи хватились Лельки — не в её правилах возвращаться под утро, думают, что их доча давно ухо давит на лебяжьей подушке. Тем более что завтра в школу. А умница, отличница и красавица Лелька никогда не опаздывает.
Луна, распластанная жаба, ухмылялась, поглядывая сквозь рваные ночные облачка на растрёпанную, еле держащуюся на ногах девчонку на деревенском хайвэе. Синяя Вобля в большинстве своём крепко спала в хибарах. Ни одно окно не светилось. Хаусы фазендейеров, в которых веселятся почти круглые летние сутки, хранили гордое молчание — их хозяева работали и крутили увертюры в городах, чтобы сначала съездить на Эгейщину, а уж потом приехать в деревню, собрать скудный урожай среди буйных зарослей конопли и лебеды и устроить по этому поводу тусню с шашлыками и изобильным пойлом. Синяя Вобля спала. И только бдительные двортерьеры разрывались, оберегая хозяйские поместья, и начинали распеваться первые петухи.
Вообще деревенская ночь многоголосна. Разные звуки накатывают волнами на поселение: сначала голоса старшего поколения, песни и гармоника, потом вливается молодёжь с гитарами и хрипатыми песнями, над рекой музыкой взрывается клуб, что луговое эхо не успевает реагировать, затем услышишь лишь редкие отголоски бесед. После всего этого накатывает магия ночи: соловьиные трели вперемешку с кваканьем лягушек, уханием выпи и совиным причитанием. Небо особенно темно перед рассветом. В эти какие-то двадцать-тридцать минут наступает полная, мёртвая тишина. В народе это время называют часом волка. Гутарят, что в это время ведьмаки тихонько делают своё дело — колдуют, нагоняют порчу и сглаз, привораживают и отсушивают, занимаются скверной с сатаной, змеюками сосут молоко из коровьего вымени, а потом хозяйка хватится, а молока-то и нет, в это время перестают петь птицы, квакать лягушки, замирают собаки, перестаёт тяжело сопеть скот на задах. Резкий хриплый вскрик очнувшегося петуха разрушает этот замок тишины.
Лелька возвращалась с первыми петухами. С первого взгляда можно было подумать, что деваха явно перебрала, со второго… Но вряд ли какой-либо заплутавший пропойца или юнец, проводивший свою бабцу и устало бредущий домой, бросит на неё второй взгляд. Перебрала и перебрала. С кем не бывает?! Лелька была явно не в себе. Она то всхлипывала, то замирала — дыхание останавливалось, жизнь уходила из её хрупкого, надломленного в эту ночь тельца.
Девчушка ещё понятия не имела, как бороться с потными хваталками. «Первый опыт борьбы против потных рук приходит всегда слишком рано…», — жужжало наутилусовское в голове. И обычно этот опыт приходит к тем, кто совершенно не готов к нему. Как Лелька — отличница, умница, красавица и папкина дочка.
2.
Лелька только в эту весну приобщилась к дискотечному ёбществу. Припозднилась, девка! Её одноклассницы уже давно были обцелованы и обласканы и ходили, вертя хезальниками так, будто через них целая рота прошла, заставляя танцевать постельное буги-вуги. Они провожали своих хахалей в армию, обещая верно ждать, а назавтра их умыкал какой-нибудь другой кобелина. И весёлая жизнь продолжалась.
Лельку называли цацей, такой всей из себя, или пчёлкой Майей — уж слишком яркой она была для Синей Вобли и вышагивала по деревенскому хайвэю, как по Пикадилли. Многие мечтали её заломать, да не выходила она по вечерам. А утром как-то западло уламывать школьницу — наверняка кто-то забдит, и сразу схлопочешь 131-ую. И мотай срок ни за что.
И вот — созрела девочка. Одноклассница Ирка уговорила Лелькиных родичей отпустить её на дискотеку. Без особой радости Василий Петрович согласился: рано или поздно это бы случилось. Да и пятнадцать лет — это уже, можно сказать, старческий возраст для первого выхода в местную тусу. Отпустил скрепя сердце.
Сборы для Лельки были особенно волнительны — ещё бы, первая в жизни дискотека. Главное, не ударить лицом в грязь — нужно быть во всей красе, по всем модам, с хорошим амбром. Родители не скупились на любимую дочу — у Лельки было всё, о чём может только мечтать девчонка.
Деревенская дискотека в Синей Вобле обычно гремит на всю округу. Вход стоит недорого, какой-то там файфушник, а повеселиться можно от души. Гавкалка Хайка, перестарка, дочь еврейки и пленного фрица, работает исправно — зазывает всех от мала до велика. Клуб советского ампира больше похож на курятник или конюшню — вытянутое серое сооружение с шиферной крышей, которое с успехом раздевают степные ураганы — частые гости в Синей Вобле. Такие домины, пережитки колхозной жизни, всё ещё стоят за деревней — их потихонечку растаскивают на кирпичи и арматуру сельчане, обустраивают свои подворья. Клубный кабинет задумчивости на улице, но прочие комфорты внутри. В клубе работает ночной кабактерий, где можно затариться всяким пойлом — от нинкиной бражки с денатуратом, медицинского спирта из воблевской больнички, местного вайна до армянского коньяка, разлитого в соседней Косяковке. Можно на закуску купить какой-нибудь балабас с хлебом или огурчиков. А когда все зальют за воротник, такой кобеляж в этом ёбществе начинается. Кобельеро и расфуфыренные бабцы, замаскированные для приличия давалки, ясный Павлик, вступают в свою изысканную игру, которую сейчас флиртой называют в высшем свете. Флирта в деревне проходит через брызгание слюной и разбрасывание пальцов, а потом разговор принимает крутой оборот: «Хватит мне тут песняры разводить. Кабздун пусть про Родину поёт, а ты базарь про бабки. Сколько дашь за мой «дашь»? Без хабара только баран работает».
Обычно все сделки заканчиваются успехом — весь выпендрёж для набивания цены, которую кобельеро с успехом сбивают — давалок в деревне ведь больше, чем кобельеро. А уж если кто-то и не добился своего, идёт к честной давалке Беляночке, которая живёт за выгоном, по дороге в Малые Алкаши. К ней обычно очередь из кобельеро, которые фэйсом совсем неприглядны или бабла не имеют, захаживают также всякие марёхи, но можно и подождать, не западло — алюра она хорошая, быстро работает. И честно. Линзы снимет, чтобы харь не видеть, только забабахи клиентов нащупывает вслепую и работает. Есть ещё одна кандидатура — Манька Педалькина — беззубая дебелая бабища, что ей вменяется в плюс — чавкой хорошо работает, но она уж совсем далеко живёт, в Кундрючьем. Но это не так важно — спьяну можешь и за тыщу километров оказаться, так и не поняв, как это случилось. А уж какие-то там тридцать — разом махнешь. Просто к Маньке обычно чавелы ходят, которые каждое лето разбивают свой табор на берегу Отхожего ерика. А уж после чавел как-то стрёмно с бабой кувыркаться. После своего, хоть после десятого, но своего — это ладно, а после чавел… Вдруг какую-нибудь барабанную палочку, чавельную, схлопочешь.
(7 оценок, среднее: 3,57 из 5)
Загрузка...