Михаэль Кречмер

Отрывок из  романа “Чертик у Флорианских ворот”

-А расскажи мне какой-нибудь свой секрет!- шутливо-приказным тоном потребовала Магда, когда она и Метек после очередного муторного, пустого и непонятно зачем прожитого дня приехали в их любимую “кавалерку”. Магда уже почти что была готова признаться самой себе, что живет именно для этих моментов. Ей нравилось приезжать в этот не лучший район Кракова, населенный по большей части мастеровым людом. Нравился постоянный запах жаренного лука в подъезде дома. Нравилась квартирка с ее безвкусной мебелью, поддельными “персидскими” коврами и мягкой постелью. Нравился Метек…Нравилось даже его манера держатся с докучливыми немецким визитерами в конторе вежливо, самую малость презрительно (так, чтобы это заметила только Магда), но ни на секунду – заискивающе… И почему она считала его слабым и ничтожным человеком? Потому что он не погиб там, у Дояздува, при обороне Кракова?
– Секрет? -переспросил Метек, оборачиваясь в тонкое шерстяное одеяло. – Какие у меня могут быть секреты от тебя?
– Секреты — это то, что делает нас интересными друг другу. Человек, в котором нет загадки — это просто манекен в витрине магазина готового платья. Разумеется, у тебя есть секреты.
– Кроме тебя у меня никого нет, если это то, что ты хочешь услышать. – сказал граф. -Поверишь ты мне или нет, но я люблю тебя. Настолько, что совершенно не вижу себя с другой женщиной.
-Ну а теперь ты расскажи мне какой-нибудь свой секрет! – почти что приказным тоном потребовал Метек.
-Охотно! Я – ведьма! – захохотала Магда.
-Можно подумать, я этого не знал! – с сарказмом в голосе произнес граф. – Во всяком случае, мой секрет тебе явно пришелся по душе. А вот ты…
-А что я? Я признала тебя достойным делить постель с ведьмой. Тебе это не кажется равноценным? Потомок рода Домбровских и претендент на Польскую корону считает себя выше воплощения богини Морриган ? Знаешь ли ты, граф, что с каждым моим прикосновением, с каждым поцелуем ты получаешь частицу энергии пяти стихий, бурлящих в моих жилах? Когда мы вместе, разве не я побуждаю к жизни темные силы Великого Бога Кернунноса , которые овладевают каждой клеткой твоего тела?
Метек чувствовал, как покрытый фальшивым персидским ковром пол уходит куда-то вниз. Он сел на кровать и судорожно вцепился в ее край. Ему хотелось повернуть голову назад в сторону подвешенного над ложем распятья, но, казалось тело перестало его слушаться. Он смотрел во все глаза на Магду и не мог отвести взгляд, словно ее слова сковывали его волю, парализовали способность думать и сопротивляться.
Произнося эту тираду, Магда преобразилась. Ее зеленые глаза горели веселым бесовским огнем. Молочно-белая кожа, усыпанная крошечными, светло-коричневыми родинками светилась ровным матовым светом. От ее тела шел явственный дурманящий аромат болотных трав и цветов, словно долетевший до крохотной комнатки в старинном польском городе с далеких кельтских долов, глухих лесов и пустошей, где в густом тумане, на черных ветках мертвых деревьев гуляют огоньки святого Эльма..
Внезапно появился натуральный черт. Рыжий, с гнусными рожками на голове, козлиной бороденкой и мерзким свиным пятаком вместо носа.
– Все именно так! Могу подтвердить! – насмешливым голосом заявил черт и сразу же смылся. –
Внезапно все вернулось. Ведьмин огонек в глазах Магды поблек. Волосы немного распрямились и снова красивыми прядками обрамляли ее белое, чистое лицо.
Сам Метек постепенно снова обретал способность воспринимать происходящее. Он тяжело дышал и ошарашенно глядел на подругу.
-Даже не понимаю, что это сейчас со мной было. Мне показалось, что это снова сердечный приступ. – наконец выдавил он.
-Я подумала, ты сейчас потеряешь сознание. – сделав круглые глаза, участливо сказала Магда.
— Это как раз пустяки. Не сомневаюсь, тебе потребовалась бы малая толика своих ведьминых сверхспособностей чтобы вернуть меня к жизни. Может быть, хватило бы одного твоего поцелуя.
Метек встал, открыл дверцу шкафа, в котором аккуратно висели на вешалках его несколько выходных костюмов и…. исчез внутри шкафа. Ничего не понимающая Магда осторожно заглянула внутрь и ничего не увидела кроме все тех же костюмов из великолепной шотландской шерсти.
-Эй, Огонек! Иди сюда скорей. У меня тут осталась бутылка белого бургундского 1936 года. По-моему, самое время пустить ее в дело. – откуда-то из-за стены донесся голос молодого графа. С этими словами задняя стенка шкафа раздвинулась и оттуда высунулась рука Метека, делающая призывные жесты. Магда пожала плечами, вошла внутрь шкафа, стараясь не помять костюмы Метека и через мгновение обнаружила себя в довольно узком пространстве между массивным дубовым шкафом и стеной, освещенном слабым светом ночника. Много раз побывав в квартире у Метека, Магда и не подозревала о существовании этого убежища.
-Ты хотела секрет? Вот, пожалуйста! – довольный собой заявил граф, внимательно разглядывая в свете ночника этикетку на винной бутылке.
-Теперь я полностью убедилась, что ты агент иностранной разведки. Надеюсь только, что ни немецкой или русской. Пусть будет- британской. Они послали тебя работать с немцами, чтобы ты добывал для них секретные сведенья. Ведь так? Клянусь, я никому не скажу!
-О, Боже! Огонек, у тебя разыгралась фантазия. – хохотнул Метек. – Ты, наверное, читаешь слишком много комиксов.
Он ненадолго замолчал, словно собираясь с мыслями.
-Ты же разведешься с ним, когда все это кончится? – c надеждой в голосе вопрошал Метек, пытаясь заглянуть ей в глаза. Бутылка белого бургундского была открыта, но вот бокалов под рукой не оказалось и граф немного посомневавшись, поднес горлышко ко рту и сделал большой глоток. После чего удовлетворенно хмыкнул и передал сосуд Магде. Та, расхохотавшись, основательно приложилась к горлышку и блаженно зажмурилась, чувствуя, как бархатистые ручейки выдержанного французского вина мягко скатываются вниз и оставляют едва заметное послевкусие тропических фруктов во рту. Хрустальные бокалы для вина, разумеется, были в “кавалерке” у Метека, но не покидать же ради них такое уютное убежище за платяным шкафом!
– Так как же? Что бы ты там не говорила, я знаю, что ты любишь только меня! – немного запальчиво вернулся к своему вопросу граф.
-Я не знаю. Я не могу ничего обещать. Дай мне время. Я не могу его сейчас оставить, это было бы нечестно и непорядочно. То, кем я стала, во многом заслуга. Тадеуша. Так или иначе хорошей жены из меня не получилось. Наверное, не получится и жены графа. – устало проговорила Магда.
Метек пытался что-то возразить, но Магда жестом остановила его.
-Давай пока не будем возвращаться к этому разговору. Нам так хорошо вдвоем, что не хочется выходить отсюда. Как будто весь мир сжался до размеров этой комнатки. А что там снаружи – война, немцы, твоя контора, мой муж Тадек — это никуда не делось, но пусть это останется там.
Кроме набора бутылок в помещении за шкафом был большой радиоприемник.
-Здесь можно слушать, никого не опасаясь. – пояснил Метек и стал медленно крутить ручку, прижавшись к матерчатой мембране. Послышался треск, через который слышалась речь на незнакомых языках, бравурная музыка… Радио из Берлина передавало какой-то легкий фокстрот, и Магда несмотря на тесноту, попыталась изобразить некоторые па, изрядно повеселив графа, между тем продолжавшего искать нужную станцию. Наконец граф нашел то, что искал- из радиоприемника послышался треск, а потом спокойный женский голос произнес на чистом польском языке:” Tu movi Londyn ”. Как и многие поляки, Магда несмотря на строжайший запрет немцев, время от времени слушала пятнадцатиминутные передачи польской службы Би-Би-Си, начавшей вещание уже в первую неделю войны. И каждый раз от звуков родной речи по ее телу пробегали мурашки. Это был голос поляков свободного мира, где нет ни марширующих по городу серых шинелей, нет надсадного лая овчарок, ни свастики на флаге над Вавельским замком, где спокойные беззаботные люди после работы сидят в кафе, а вечером идут в театр…
-Сегодня утром германские танковые корпуса под командованием генералов Клейста и Гудериана прорвали сопротивление французской армии в районе реки Марно. По сообщениям телеграфных агентств, в два часа по полудни передовые части Вермахта вошли в Париж. Президент республики Альбер Лебрен, премьер-министр Поль Рейне, а также командование армией приняли решение временно переехать в город Бордо, откуда продолжат руководить борьбой против интервенции германских войск. – ровным голосом произнесла диктор главную новость сегодняшнего дня.
И Магда, и Метек, не сговариваясь подумали, что все происходит так же, как и девять месяцев назад в Польше, когда польское руководство покинуло Варшаву за несколько часов до того, как Вермахт окончательно взял в кольцо блистательную столицу Второй Речи Посполитой. Военное командование переехало в Брест, откуда отдало приказ любой ценой удерживать столицу. Но уже через десять дней, после того как части Красной Армии перешли восточную границу, польское руководство покинуло территорию страны, понимая всю чудовищность сложившейся ситуации. Таким образом, героическая оборона Варшавы от превосходящих германских частей продолжалась, уже когда ни президента республики, ни главнокомандующего, ни начальника Генерального Штаба уже не было на территории страны. Магда и Метек прекрасно понимали, что скорее всего то же самое произойдет и во Франции.
Лондонский диктор Польского радио прочитала еще какие-то новости, но ни Магда, ни Метек больше не хотели слушать. Магда сделала еще один большой глоток вина, которое на этот раз показалось ей чуть горьковатым, опустила голову на плечо графа и глубоко вздохнула. В “кавалерке” тем временем стало почти что совсем темно. Наступала тихая, короткая ночь – такая, как только и бывает в Силезии в начале лета, когда спящие дома кажутся нагромождением черных неприступных скал на фоне серого неба, где тонкий белесый серпик Луны прячется среди лиловых облаков.

(2 оценок, среднее: 3,00 из 5)

Загрузка…