Майра Сулейменова

Страна : Казахстан

Первый рассказ «Жузик», был написан в 2007 году, после трагической гибели собаки Жузик. Следующим была написана «Мама». С тех пор писались воспоминания и различные истории из жизни, описывались наблюдения. Нравилось играть словом. В тот же период пробовались первые наброски мастихином на холсте. С 2016 года, экспериментировала конструированием рукавов и воротников на различных видах одежды.

Country : Kazakhstan

Отрывок из рассказа “Мама”     

В палате светло и уютно. Тёплое осеннее солнце и свежий прохладный воздух вызвал ассоциативные воспоминания, связанные с тысячью таких же утр в далёком прошлом. Когда прохлада проскальзывает за воротник и скользкой дрожью зябко пробегает по телу судорогой, путано связывает еле плетущиеся ноги в садик, позже в школу. Удивительно. Такой же одурманивающий аромат воздуха стоит и сейчас, как, казалось бы, и много-много раз вчера. Вот именно – казалось. А казалось, так будет всегда. А может, это тоска по счастливому прошлому просто тесно переплелась с запахом жжёной листвы, с витающим в воздухе запахом мокрого асфальта, с надеждой вернуться назад? Туда, где всегда была и есть мама. Такая родная, мягкая, от которой всегда так вкусно пахнет. Интересно, у неё горячие ладони были в любое время года.                                                                                          А мимо, будто ничего не произошло, с шумом проносится городской транспорт. Звук, которого отрывисто бросает в пространство – вжик…вжик…вжик…                                                                                                     А слышится – жизнь…жизнь…жизнь…                                                                                                                                      Боже! И этот резкий запах щедро рассаженных практически во всех дворах и палисадниках астр и бархоток, гладиолусов и георгинов… Всё так же, как и всегда. Но не всё. Мама. Милая и родная. Всё, как всегда. Кроме неё. Самой дорогой на всём свете. Без неё завтра будет всё не так. И солнце. И тепло. И цветы. И вся эта неземная красота. Всё изменится. Наверное, осень, со всеми красками, поселится в душу. И в сердце теперь всегда будет осень – золотисто багряная, безжалостно уносящая в неведомый мир маму. 

Мама спала. Со стороны казалось, это спокойный послеобеденный сон. На лице не было печати боли. Расслабленные мышцы лица-век позволяли обманываться в надежде – всё страшное позади. Сейчас произойдёт чудо. Мама откроет глаза и улыбнётся своей девочке, как всегда. 

Скрытая болезнь открыто себя проявила в месяц рождения мамы. Где-то Дина читала, что большой разницы между днём рождения и днём смерти нет. Может, это и правда. Философы древности писали: где начало, там и конец. Неужели «это» вот так войдёт в их жизнь, и разлучит их, разобьёт одно единое и целое, на две несоизмеримые противоположности, на два несовместимых противоречия? Одно сердце, одно дыхание – на жизнь и смерть?                                                                                                Это непостижимо… Их невозможно разлучить… 

Дни рождения мамы Дина любила больше, чем свои. Она всегда готовила сюрприз. И ожидание того, как мама удивится и обрадуется подарку, поглощало девочку, делая её таинственной и загадочной. И в нетерпении, и не в мочь ходила последние дни. В десятом классе к этому дню начала подготовку за год вперёд. Случайно узнав, что в соседнем подъезде мама подруги по случаю продаёт золотые серьги с рубинами, она сумела не только задержать продажу, но через некоторое время их выкупить.                                                                                                                                                День рождения. В этом году всё иначе. В этот день мама не встала с постели.

В жизни Дина была инфантильной. Витала в мире иллюзии и абстракции. Тому свои причины. Мама Дину излишне баловала. В семье все пытались указать, она неправильно воспитывает дочь. Не по возрасту покупает дорогую модную обувь, которую не могут позволить учителя в школе. Не учит элементарным в быту премудростям. И неразумно уверяет свою девочку в исключительности и превосходстве. Родные считали, это уводит её от реальности. Говорили, в будущем Дине будет трудно и сложно. При этом никто не учитывал, Камаль учила дочь проявлять милосердие, быть искренней в помыслах-поступках. Теперь её мама уходила из жизни. Добрая, тактичная, интеллигентная и мудрая. Любившая по вечерам слушать «Кобланды батыра»-«Алпамыса».

– Диночка, как мама? – рядом раздался шёпот старшей сестры. Задумавшись, Дина не услышала ни как открылась дверь в палату, ни тихих шагов. Сестра поцеловала её в макушку. – Ты иди домой, отдохни немного. Не беспокойся.

За окном бархатным сезоном, осень провожала Камаль. Что ни день, солнце щедро раздаривало тепло, лучами лаская лицо и руки старой женщины. Солнечные зайчики, играя и отражаясь, прыгали со стены на стену. Камаль вспомнился далёкий весенний полдень, когда такие же зайчики играли на её груди, перепрыгивая на сына. Легко разродившись, счастливая молодая мама, кормила первенца. Всевышний подарил ей десять детей, и только пятеро выжили.                                                                                                                                                         

Рядом сидела старшая дочь. Её гордость. Красивая, умная и целеустремленная. Самостоятельно добившаяся в жизни многого. Оставшаяся единственная дочь и четыре богатыря сына. Дина, удочерённая внучка, дочь старшего сына, в семье считалась младшей дочерью, младшей сестрой.                                                                                 

Дочь стояла у окна, глядела в даль. Камаль, любовалась ею. Мысли, как солнечные зайчики, фрагментами носились в памяти. Озорной непоседой было её солнце в детстве. Верховодила равноправно как отцом, так и младшими братьями.

Видимо, проносившийся вихрь мыслей краем задел вдаль заглядевшуюся дочь. Вздрогнув, она повернулась к матери. – Как спалось, мама? – подойдя, поправила не нуждавшийся в этом пододеяльник. Страшная болезнь творила с близкими свою суетную работу. От растерянности и безысходности родные, не зная, как помочь и что сделать, производили кучу ненужных движений с застывшей маской на лице, произносились лишние и ненужные слова, выражавшие любовь, боль и отчаяние.                                                                                                                                                                                               – Рада тебя видеть, родная. Тяжело тебе прилетать ко мне каждую неделю.                                                                  – О чём, вы мама? – не дала ей договорить дочь.                                                                                                                       – Сядь рядом, – Камаль взяла её руку в свои, и поднесла к губам. – Спасибо тебе за всё, родная моя. Не надо плакать, Дину напугаешь. Не будь строга. Братьев не ругай. Поддерживай невесток. Оберегай мою Дину, её малышей. Первое время ей будет тяжелее всех. А сейчас поговорим о предстоящем, потом пригласи ко мне Ермека. В моей спальне, в сундуке…

Камаль отдавала дочери последние распоряжения. С каждым из детей поговорив отдельно, она собрала их всех: дочь с зятем, сыновей с невестками, не было только Дины. Взглядом, лаская и прощаясь с каждым, тихим голосом Камаль обратилась ко всем, – Пришло моё время. Пока я в здравом уме и ясной памяти, хочу проститься с вами. Всё в руках Всевышнего. Спасибо вам, родные мои. Не надо плакать. Проводите меня спокойно. Я всегда буду рядом. У каждого в сердце. У каждого в душе. В каждом доме. Заботьтесь друг о друге. Если с кем-то, что-то произойдёт, Всевышний вас сохрани, не оставляйте семьи и детей ваших братьев и сестры. Не забывайте о своих корнях. И главное, всем и каждому в отдельности, завещаю вам свою Дину. Не дайте почувствовать ей своё одиночество. Не оставляйте её и её детей. Поклянитесь, мне в этом.

Дина шла по аллее, ведущей от дома к больнице. Осень была прекрасна в волшебной и притягательной красоте. Не верилось, что в царящем умиротворении у кого-то горе, где-то болеют, умирают. Душу саднило непонимание, как самый дорогой человек несправедливо, мучительно и больно уходил из жизни. Человек, давший ей любовь, ласку, учивший её добру, вере в людей лежал беспомощным. Мама, балуя свою девочку, верила в силу любви, что только любовь даст её крошке силу и независимость. Теперь она таяла у неё на глазах, с улыбкой уходя из жизни. 

Изредка приходя в сознание и видя Дину, Камаль взглядом благословляла, посылая ей материнское тепло и любовь. Дина каждое утро ждала пробуждения мамы, чтобы поздравить её с новым утром, так как раньше делала мама. Расчёсывала ей волосы, умывала, проводила гигиенические процедуры, постоянно разговаривала с ней, готовила бульоны, кашки, кормила. Она боялась отойти от мамы и на короткое время, несмотря, что рядом были не менее родные и близкие, любившие маму с такой же силой. Умом понимала всё, сердцем нет, говоря про себя спасибо всем, не нарушавшим пронзительные и трепетные отношения, сложившиеся между матерью и дочерью. Наверняка и им хотелось побыть с мамой лишнюю минутку дольше отпущенного, вдохнуть родной запах, прижаться к ней щекой, взять её ладони в свои руки, сказать всё то, что не успели сказать в этой суетной и быстролётной жизни, но страх и горе в глазах потерянной Дины имели силу безграничного и безмолвного повиновения. Каждый следующий день, был мрачней предыдущего. Мама не приходила в сознание. Из больницы её забрали домой. Не подпуская к маме никого, Дина сама меняла на ней белье. Стирала-гладила. И вновь сидела рядом сутками, не чувствуя усталости. Пришло время невыносимых болей, когда требовался морфий. Дина научилась ставить уколы несмотря на то, что в доме постоянно дежурил врач. В те короткие промежутки сознания, когда мама открывала глаза, мутным взглядом обводила комнату, пытаясь что-то сказать, Дина от горя, умирала вместе с мамой, пытаясь не показать ей страха. В то, самое страшное утро в жизни Дины, когда на рассвете она пошла, будить брата, раздался крик невестки. У мамы горлом шла кровь. В какое-то мгновение мама открыла глаза, увидев свою девочку и, стараясь не испугать её, невероятным усилием воли, сделала глоток рвущейся наружу крови, последний раз, впервые за прошедшие дни, ясным взглядом посмотрев на свою девочку, закрыла глаза. Мамы не стало. 

Только сейчас Дина поняла силу и мужество мамы. На протяжении трёх месяцев, изо дня в день, Камаль старалась не показывать боль. Чтобы не испугать Дину, мама за мучительные месяцы не издала стона, крика и призыва помочь. Дина убеждена, медицина в подобных случаях должна проявлять милосердие. Это те ступени и грани человеческого разума, когда требуется к гуманности не призывать, а помочь нормативными полномочиями. Помочь и близким, проходящим через круги боли вместе с единственным и родным человеком, на их глазах стремительно теряющим привычный и родной облик. Это и есть сострадание и человеколюбие. Не гуманно сидеть рядом и всевозможными медикаментами поддерживать жизнь, продлевая агонию раздирающей боли, которую нормальный человек в привычной среде не выдержит. Не позволительно, чтобы человеческий разум и тело безысходно проходили через мучительно разъедающую, разрушающую боль сознания и разума, раздирающую изнутри раскалённой кочергой душу и плоть. Ощутив силу боли и пропустив через себя, не зная медицинского термина, Дина сердцем и переполнявшими чувствами любви пришла к вопросам эвтаназии, которые и на современном этапе развития медицины не актуальны. Помочь снять мучения и страдания в этом сила любви.

 

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (1 оценок, среднее: 4,00 из 5)

Загрузка…