Эверест Правдин

Отрывок из юмористического рассказа “История человека, знающего всё лучше всех……”

1
– Парень просто зарывает свой талант в землю, так обидно за него! – причитала Феодула Богдановна, расставив на столе локти и поглощая невероятно жирный и сладкий пирожок – Быть художником – это же его призвание, это его дарование… – дама умолкла на мгновение, выуживая из до отказа забитой разным хламом памяти нужное выражение – Его стезя.
Выдавив из себя это умное слово, Феодула Богдановна победоносно выпрямилась, думая, что произвела эффект на собеседников – старшего сына Сашу и племянницу Женю. С видом специалиста по профориентации она продолжила:
– Он же всё своё свободное время рисует. Как ни зайду к нему в комнату – всё рисует. Ночью, бывало, загляну к нему тихонько – сидит, малюет что-то, не повернётся даже. И теперь вдруг на тебе – Филосо… Физиоло… Фенологический факультет!
– Филологический. – поправила сестра. Феодула Богдановна благополучно пропустила замечание мимо ушей и снова принялась разглагольствовать.
Речь шла о младшем сыне Феодулы Богдановны, Савелии Аристове, который, вопреки ожиданиям матери, собрался получать филологическое образование вместо того, чтобы развивать свой художественный талант. А ведь Феодула Богдановна уже настроилась на то, что её сын станет живописцем; она, можно сказать, почти смирилась с этим. Она готова была даже поднять старые связи, чтобы помочь Савелию пробиться в самую престижную академию искусств, а потом всю жизнь твердить парню, что своим успехом он обязан ей и только ей, следовательно, должен делать всё так, как скажет мать. Однако сын в одночасье разрушил планы Феодулы Богдановны, решив самостоятельно, без чьей-либо помощи, попробовать получить бюджетное место в главном университете города на филологическом факультете. Сказать, что это огорчило Феодулу Богдановну – ничего не сказать. В своих мечтах она уже давала интервью сотням журналистов как единственный верный друг, вдохновитель, наставник и помощник великого, неповторимого деятеля культуры Аристова… И вдруг такой облом: поступает дурачок Савелий, в которого она столько денег вложила, которому всю душу, или как там говорится, отдавала, на какого-то фенолога! Кто это такой вообще, вроде тот, кто философские книги читает и размышляет над проблемами жития и бытия… А может, это тот, кто изучает разные религии, свящённые тексты всякие? Короче, неважно, наверняка невостребованное что-то. И, естественно, связанное с научной деятельностью, а это ещё хуже, чем творчество. Последним и Феодула Богдановна не брезгует, а вот наука – это же просто завал. Взять хоть племянницу: поступила в технический и с головой зарылась в чертежи, книжки да лабораторные. К тридцати четырём годам – ни семьи, ни детей. Чего, спрашивается, добилась? (Звание профессора, работа за границей, различные открытия в своей области, разумеется, не в счёт: детей-то нет!) И старший сын, её любимый Сашка, которого она видела успешным программистом, получающим по сто тысяч за каждый тык в клавиатуру, туда же: выучился на стоматолога, теперь разве что не ночует на работе, весь в своих пациентах, а Феодуле Богдановне вообще-то скучно. Словом, что ни родственник – то сплошное разочарование, и тут ещё младшего сына потянуло в какую-то фенологию. Стал бы художником, мог бы, по крайней мере, известность приобрести, начать на своей мазне зарабатывать, а с этой физоло… Как её там, филосо… Фенологией! В общем, с этой фенологией нет никаких шансов разбогатеть, а Феодула Богдановна так мечтала о сытой, безмятежной старости!
– Ведь у него же на роду написано, – продолжала свою речь Феодула Богдановна – на роду написано, что должен быть художником! Или дизайнером. Даже нет, дизайнером, наверное, лучше, хоть работу можно будет найти хорошую. Да, пожалуй, дизайнером лучше, но в крайнем случае можно и художником. Вон художники в «Одноклассниках» какие классные штуки делают, на этом же тоже можно зарабатывать!
– Да оставь человека в покое, мама! – отмахнулся Саша, потягивая чай. – Пусть сам выберет, куда поступать и на кого учиться.
– Но деньги-то, деньги… – начала Феодула Богдановна, но поперхнулась и закашлялась: вероятно, ей не следовало запихивать в рот беляш и говорить одновременно.
– Когда я ем, я глух и нем. – с ядовитой улыбкой произнесла племянница – А что касается денег… Я вам так скажу: в первую очередь учёба нравиться должна, а не то она превратится в пустую трату времени. Хочет Сава на филологию – пусть идёт на филологию. Поймёт, что не его – перепоступит. Да и потом, с чего ты взяла, что Савелий непременно должен стать художником? Может, творчество для него – это что-то очень личное, может, он просто для себя рисует…
Феодула Богдановна страдальчески сморщилась – ей было тяжело осмыслить сказанное. В её представлении любой человек, обладающий хотя бы малейшими способностями к какому-то делу, должен был сразу броситься на поиски способов превратить их в деньги. Деньги – вот настоящая награда, причитающаяся истинному таланту! А работать просто так, в стол, работать ради процесса… Нет, этого Феодула Богдановна не могла понять, как не могла понять и племянницу, которая после съезда студентки, снимавшей в её квартире одну из комнат, не понеслась тут же искать нового арендатора. Что значит она не хочет больше к себе посторонних пускать? А деньги, а десять тысяч в месяц, которые с неба не падают? Что значит Савелий, возможно, захочет там жить? У него что, своей комнаты нет? Ему что, у матери плохо? Его что, на алиментные деньги не кормят? Ему что, мешает тут кто-то? «Нет, они просто издеваются надо мной!» – подумала Феодула Богдановна, глотая третий по счёту беляш и уляпывая растянутую домашнюю кофту жиром.
Тем временем Савелий, даже не подозревая, что о нём говорят в соседней комнате, сидел возле мольберта и сосредоточенно накладывал тени на лицо девушки, изображённой на фоне красочного заката. Результат юного живописца не удовлетворил: он долго пыхтел над своим произведением, подтирая, подмазывая и соскабливая и, наконец, не выдержал – сорвал холст с мольберта и кинул его в дальний угол. «Ерунда получилась…» – подумал он – «Халтура… Этим разве что моя мать могла бы восторгаться.»
Надо сказать, что Савелий мечтал создать грандиозное полотно, которое вошло бы в историю как шедевр живописи XXI века. Но показывать людям свои наработки он не хотел, считая их халтурой и недостойной внимания мазнёй. Более того, для отвода глаз Савелий поступил на отделение, не связанное с художественным творчеством. Решил, что поучится немного на филологическом факультете, а заодно окончательно определится: будет он продолжать рисовать или, убедившись в полном отсутствии у себя каких-либо способностей, бросит это дело и займётся литературоведением и лингвистикой.

(Пока оценок нет)

Загрузка…