Страна : Россия
Пишу мистическую экспериментальную прозу и социальную фантастику, стреляю из лука, занимаюсь изучением Северное Скандинавской традиции. Уже 10 лет работаю в ИТ-интеграторе и сейчас занимаюсь построением и внедрением выращиванием специалистов по работе с клиентами высшей категории. В своем творчестве вижу жизнь для себя и возможность что-то изменить в реальности через слово.
Country : Russia
Отрывок из экспериментальной прозы “Ремесло”
Эфи
Паспорт. Фотография. Виза. Выехать за границу страны. Выйти за границы себя. Их не следует открывать. Но явно пора расширить. Никакого типичного представления о том, что за гранью шор. Ни к чему выдумывать ту реальность, которой на самом деле нет.
Жизнь на незнакомой земле. Я не могу связать даже двух слов на местном наречии. Тут плевать на мои уроки иностранного. Погода и один день. Псу под хвост. Неудачные инвестиции. Погорела на перфикцонизме. Горе от ума.
Назидательный марш бросок по пересеченной местности. Наказание за долгие годы врастания в почву нескольких городов. Так кажется со стороны. Но со стороны обычно находятся те, кто не участвует в процессе. Я же в самом его эпицентре.
Тащить тяжелую пишущую машинку. Из страны в страну. На себе. Потому что он сказал, что будет набирать только на ней. Уперся. Начал заикаться. Он всегда заикается, когда нервничает и злится. Очень тонкая настройка. Лучше не задевать.
Он позволяет себе писать так, как хочет. А не так, как принято. Он, и правда, очень многое себе позволяет. И я не о книгах. Он может даже ничего не сочинять. Одно его присутствие порождает кризис. Кризис вечных перемен. Которые моя жизнь не в состоянии в себя вместить. Но кого интересует не высказанное вслух?
Я не могу его издавать. Я это знаю. Тяну время. Оттягиваю. Он напоминает мне это. Косвенно и явно. При каждом удобном случае. Просто одним своим присутствием. Укоряет меня. Наказывает. Никто не догадывался, во что выльется наша связь. А теперь, хоть в реку с моста. Да что уж там. Его никто не хочет печатать. Потому что этого не делаю я. Таковы правила. Я всегда думала, что мои собственные. А, как оказалось в детальном приближении, чужие. Чуждые мне. Но по которым я почему-то живу. Свою жизнь от самого первого дня. Которые он настойчиво предлагает сломать, выбивая у меня почву из-под ног своими книгами.
Я всегда жила, опираясь на завтрашний день. Потому что я всегда знала, каким он будет. Но можно сходить с ума от скуки и при больших деньгах. Можно. И я схожу. Привычка. Бег по кругу. То, что делает тебя видимым и доступным. Прозрачным, как калька. Отбери у человека привычное, и он рассыплется. В труху. Все самое лучшее – случайно. Но это уже совсем другая философия бытия. И если бы этот истерик видел, как сильно я хочу перейти на солнечную сторону улицы, но при условии, что у меня на это есть время, я, наверное, передвигалась бы быстрее. Мне нужно чувствовать всеми нервными отростками, что я имею право на ошибку. И что этим правом я могу в полной мере воспользоваться. Холостой выстрел. Нужно иметь и такие патроны. Нужно уже иметь хоть что-то свое. Ну а сейчас, я просто судно, попавшее в шторм. Все признаки морской болезни на лицо. Пожалуй, я готова заплатить и такую цену. Со временем, я полагаю, мне покажется это смешным. Сейчас не кажется. Мне просто страшно. Если мельком взглянуть на мою жизнь, можно сдохнуть от зависти. Если копнуть поглубже, на ум приходит только благой мат.
Много приходят. Никогда не приходят сложные. Только простые. Упрощенные. Перемноженные на что-то несколько раз. Скроенные по лекалу. Написанные по сценарию. Дружно в ряд и в очередь. Сдают из рук в руки. Выбирать наугад. Никогда не ошибаться. Не выигрывать. Потому что я не играю. Моя жизнь освобождена от риска. Не нужны шедевры. Посредственности. Посредством рассудка и пальцев, нацарапанные слова. Посредством моих предрассудков изданные. Хотя должны гореть в аду.
Он сложен. Кто бы сомневался. Мое противопоставление. Моя непрекращающаяся борьба. Мой непредсказуемый сюжет. Чтобы круг замкнулся. Вокруг шеи. А терновый венчик вокруг лба. Мой Рубикон, который я все никак не могу перейти.
Его рукописи. Чужие. Странные. Страшные. Скроенные из лоскутов. Где грубая строчка. Где ювелирный стежок. Незнакомые выкройки. Крутой нрав. Он не готов к критике. Его никто и не читает. Моими молитвами.
Я старательно прочитываю все их истории и несу их под типографский пресс. Он старательно избегает касаться глазом чужого. Я жду его книг. Жду. И боюсь их как огня. Он говорит, что тяжелый, и лучше не читать его на ночь. Но я каждый, из всех только возможных раз, беру в руки лист.
Я люблю читать при нем. Взгляд, как бур. В лоб. В переносицу. В губы. Так на месте лица остается пепелище. Он боится этих самых моментов, ибо всегда пишет правду. Полагаю, что уже и обо мне. Иногда эта правда страшна даже для него самого. По несколько дней бродит кругами возле своего письменного стола. А садится за мой. Любит мои вещи. Не знает, что я наблюдаю за его работой. Мне интересно, как он пишет то, что я потом буду читать. Отдать что-то бумаге, априори значит показать это мне. Прежде, чем я задамся вопросом, а готова ли я к еще большим открытиям внутри.
Жизнь невозможна без сомнений. Просто наша игра в жизнь начинает кардинально отличаться от цивилизованных правил. Идти в разрез с общественными началами и нормами поведения внутри больших коллективов и малых групп. Плевала я на это все с высокой колокольни? Я привыкаю. К себе самой. Акклиматизация проходит буйно. Солнце в Тельце. Луна в Рыбах. Шестой дом. Воздух. Земля. И вода. Без Огня.
Сама себе не хозяйка.
Бруно
Прямая речь. Из обрезков и лоскутов. Наживить слова. Истонченная нитка. Удержит ли? Кто я? Только орудие Бога. Его плохонький инструмент. Куда ведет меня мое слово? Сколько еще я буду себя предавать, прикрываясь обстоятельствами внешней жизни? Поощряя это внутри.
Пики и экстремумы. Откаты назад. Нервные метания от стены к стене. Ожидание начала жизни. Жизнь здесь. Жизнь происходит сейчас. К ней невозможно подготовиться. А я все топчусь. Ни шага. Ни рывка. Ни поползновения. Серая карусель несовершенных дел. А то, что наделал руками своими, как искупить? Чем?
Я раздавлен в минуты, когда предоставлен сам себе. Истекаю, как кровью, зовом. Зовом изнутри. Пойти и сотворить то, что должно мне по линии моей жизни. Моей. А не чьей-то чужой. Кто рассудит это внутреннее противоречие? Эту дикую любовь к жизни. И эту яркую ненависть к ней. Кто..?
Наступает день, когда ты просыпаешься другим. Немного разрушен. Немного распят. Выброшен, как рыба в песок, за пределы всех социальных кругов и сословий. Не особо горюющий о потере. Делаешь первый вдох. В собственной жизни без правил. В свободе, которую ждал. Но с которой не знаешь, как поступить. Лукавишь. Смотришь в собственные зрачки и врешь. Сам себе. Быть внутри общества без лица? Или быть одному за пределами центрифуги? Быть одному, ибо я есмь. Быть одному, ибо я теперь знаю, кто я и зачем. И нужно ли опираться на суд и решения третьих лиц, чтобы знать о себе истинно все, и творить только то, что назначено личным Богом? Этим стоило бы закончить. Но с чего же тогда начинать?
«Вначале было слово»… Цивилизации изнывают от крикливых пророков. А я все рвусь в их ряды, осознавая всю фальшь этого подвига, похожего более на жертвоприношение. Разве это моя война? Чего хочет мой Бог? Мой Бог хочет слов. Слов, поднимающихся изнутри. Слов, которые я обозначен сказать. Для начала, просто себе самому. Слов и Души. Без тайного желания кому-то ими угодить. Без подстраивания под тысячи и миллионы глаз. Без размышления о том, а сколько же все это стоит в пересчете на деньги. Ибо есть только один покупатель на эту прямую речь. Моя собственная Душа.
Кто пойдет за моим Богом? Только я сам. Между нами останется след. Слово и я. Меня зовут Бруно. Я рожден менять мир через слово.
(Пока оценок нет)
Загрузка...