Сергей Захаров

Страна : Россия

Родился в 1954 году, в городе Сызрань, расположенном на берегу великой русской реки Волги. Закончил школу в 1971 году, сразу поступил в Куйбышевский медицинский институт. После его окончания работал по распределению хирургом в г.Киров (нынче Вятка), затем в районной больнице поселка Шаболино. Служил в армии. С 1980 года живу в Санкт-Петербурге. Здесь трудился травматологом в поликлинике, госпитале. Книги полюбил с детства. Читал даже на уроках. Еще в школе пытался писать стихи, в том числе для школьной стенгазеты. Около 25 лет ничего не писалось. Но последние три года начали получаться стихи. Есть замыслы и сюжеты по написанию прозы. Альтернативы нет, нужно осуществить замыслы, оживить и отпустить в жизнь героев, которые еще только в воображении.


Country : Russia

I was born at 1954 In town Syzran, on grate Russian river Volga. Graduarted from Cuibyshev medical university. Worked as a surgeon in a regional hospital. Served in the army. In Leningrad I worked in a clinic and naval hospital. Trayng to write from a young age. I want to let of the heroes who are now in my imagination.


Из сборника стихотворений

                                                                     

      Голуби на подоконнике.                

Когда в спину вонзят пару фраз,

Или взвоют, как над покойником,

Вспоминаю —  было у нас –

Голуби на подоконнике!

Разбитной общежитский быт

Дня рождения незаконного,

До полночи под джаз и бит…

Утром голуби на подоконнике.

Тамада, самозваный жених,

Меж гостей так бахвалился выспренно.

Я – незваный самый средь них-

Как тобой оказался избранным?

Посторонний на этом пиру

Меж взалкавших тебя поклонников,

Я не знал, что у них отберу

Голубей на твоем подоконнике.

А на утро – не каменный гость,

Голубям вновь рожденная женщина

Хлебных корок бросила горсть,

Как прощенье, что мне обещано.

Наша встреча не просто каприз,

Мы влюбленные, а не любовники.

Пусть пребудут с нами всю жизнь

Голуби на подоконнике!

                                                             

           *  *  *        

Так будет после, было до,

И нет подобному конца – 

Я целовал ее ладонь

И пальцы те, что без кольца.

Исход известен для двоих –

Стремленье душ, желанье тел

До пальцев кончиков твоих. 

Лишь безымянный не хотел.

Нам Лев помог, Павлин помог,

Помог венгерских яблок хруст. 

Сентябрь, краснощекий бог,

Ворчал – судить вас не берусь.

Двух коммунальных комнат плен,

И воля данная рукам,

Ковром персидским старый плед,

И окна вровень облакам.

Но корчилась ее ладонь

В петле безумного кольца.

Так будет после,

Было до.

И нет подобному конца.

                                                                         

                 Предчувствие Испании

Весь  день  о море думать и мечтать,

Как с робостью вдыхаю запах пиний,

Горячий вечер – божья благодать, 

И ночь, где к лунному примешен темно-синий.

Там утром занавеску всколыхнут

Поющие непостижимо птицы.

Удары волн, так бьет с оттяжкой кнут,

И  эта боль весь день не прекратится.

На коже солнца свежие следы,

Сиесты мертвый час, будь он не ладен!

У капучино вкус живой воды,

И виноград прозрачен и прохладен.

И впереди таких чудесных дней

Волшебных вечеров, ночей нездешних,

Всего- то семь, но эти семь длинней,

Чем сто других, рабочих, безутешных.

Соседа голос странен  и смешон, 

От насморка невнятен и несносен,

Когда мне говорит с усмешкой он

Что  пинии? Лишь разновидность сосен.

По-разному глядим на облака,

По-разному относимся мы к морю.

И  разница настолько глубока,

Что я об этом никогда не спорю.

                                                       

                         Свисток

Дел мелких паутина, но выстрелом в висок

Из памяти картина –  я мастерю свисток.

Из ветки тополиной пока она мягка,

Я вынул сердцевину, отбив кору слегка.

Пускай порезан палец – усердно нож точен!-

Хранит восторг мой память звук первый извлечен!

Пусть некрасив, не строен, скривился камертон.

Моей крови звук стоил  и мною порожден.

От снятой тонко стружки  точней на волосок.

Казалось бы игрушка,  чего тут ждать – свисток!

Но флейты и фаготы  я мастерю с тех пор.

Берут любые ноты,  красив их стройный хор.

Признанию талантов  способствуют вполне,

Жмут часто музыканты  до крови пальцы мне.

И только мама верно  хранит – стругал сынок!-

Не нужный ныне первый  мной сделанный свисток.  

                                                                                                                                               

                         *  *  *

                                             Милане

Январской морозною ранью

Гуди, моя печка, гуди!

Вытягивай воспоминанья —

Щемящую боль из груди.

Дни тяжкой обложены данью,

Сожжению их предадим,

И пусть обратятся страданья

Не в прах, а в ликующий дым,

Во флаг над печною трубою,

А в тяге послышится мне –

Горящие демоны воют

В печном и священном огне.

Ступаю во двор по ступеньке,

Все в доме пока еще спит,

Но слышно во всей деревеньке,

Как снег под ногами скрипит.

Пока птичий  гомон не слышен

В недальнем продрогшем лесу,

Березовых звонких дровишек

Охапку еще принесу.

И скатится каплею божьей,

На миг ослепляя глаза,

Растаявший иней быть может,

А может живая слеза.

И в эту священную пору

Наполнится звуками дом.

И внучка по теплому полу

С улыбкой бежит босиком.

Январской морозною ранью

Гуди, моя печка, гуди,

Покой  принося и сознанье, 

Что много еще впереди.

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (21 оценок, среднее: 4,00 из 5)

Загрузка...