Павел Косович

Отрывок из историко-биографического исследование “Опустевший Олимп”

Прибытие ученых на курорт

В 1941 году свой летний сезон курорт «Боровое», как обычно, открыл 1 июня. Больные прибывали по ранее установленному графику. Спустя три недели известие о начале войны изменило весь установленный порядок. Объявление о начале мобилизации военнообязанных вызвало выезд значительного количества лечащихся из санатория. По решению Наркомздрава Казахской ССР с 1 октября курорт был закрыт.

Одновременно с решением вопроса о консервации Правительство и Наркомздрав республики предложили несколько зданий здравницы передать Сосновскому военному санаторию РККА и эвакуированному из Севастополя в Боровое институту им. Сеченова. Хозяйственные предприятия курорта стали оказывать им бытовые и коммунальные услуги.

Еще до этого, в конце июля, часть помещений была отведена для размещения эвакуированных сюда ученых, ряда научных сотрудников и их семей из Москвы и Ленинграда, а также детских учреждений Академии наук СССР. «Боровое» стало базой Академии наук. Здесь был организован дом отдыха академиков на условиях полного пансиона.

Работники санатория постарались как можно лучше встретить и разместить прибывающих. Главным врачом курорта (уполномоченным Наркомздрава КазССР по курорту «Боровое») в то время была Евгения Захаровна Орлова. Она собрала всех сотрудников и пояснила, что именно от них зависит то, как встретят и создадут надлежащие условия эвакуированным. Ко времени поступления первой группы ученых сделали ремонт и побелку всех помещений, привели в порядок территорию, заготовили поленницы дров для тех, кто должен был поселиться на дачах. Все здания были радиофицированы, местная электростанция давала свет утром и вечером.

До приезда ученых здания санатория оставались незаселенными. Рядом действовал военный санаторий. Эвакуированные размещались в главном корпусе курорта – двухэтажном каменном здании № 11, а также в одноэтажных деревянных дачах. В главном корпусе находился лечащий врач Софья Савельевна Слиозберг. Она вела потом систематический врачебный надзор за учеными и членами их семей.

Соответствующим образом были подготовлены здания и для размещения деткомбината АН СССР. 15 июля 1941 года вице-президент Академии наук О.Ю. Шмидт телеграфировал в СНК КазССР: «Академия наук Союза выражает глубокую благодарность за прием детей в Боровое».

Первыми в Боровое начали приезжать московские ученые. Им, как и другим, подлежащим эвакуации, трудно было сняться с насиженных мест, расстаться с привычной обстановкой, налаженным бытом и научной работой, лабораториями, библиотеками. Академик В.И. Вернадский, например, не хотел даже думать об отъезде. Не верил, что столица может оказаться занятой врагом. Куда ему ехать на старости лет? Бомбежки его не пугают. Он будет продолжать свое дело. Отто Юльевичу Шмидту пришлось потратить немало усилий, чтобы все-таки уговорить его ехать.

Вернадский покорился, дав согласие на эвакуацию. На следующий день после беседы с О.Ю. Шмидтом Владимир Иванович сообщил своему ближайшему ученику А.П. Виноградову, что они с женой готовы к отъезду.

16 июля  В.И. Вернадский выехал в Боровое в отдельном мягком вагоне, прицепленному к поезду, в котором отправляли на курорт детей сотрудников Академии. Вместе с Вернадским ехали академики Л.И. Мандельштам, Н.Д. Зелинский, Н.Ф. Гамалея, А.А. Борисяк, член-корреспондент Л.С. Лейбензон с семьями.

К середине октября, когда под Москвой создалась крайне напряженная обстановка, возникла необходимость срочно эвакуировать еще одну группу ученых.

Директор Московского дома ученых М.Ф. Андреева в письме из Борового так описывала те дни: «Уехала я ужасно: в 12 часов 30 минут ночи с 13 на 14 октября мне позвонили из Президиума Академии наук и объявили, что по постановлению правительства академики и главные сотрудники Академии наук, особенно партийцы, должны немедленно эвакуироваться, а в 5 утра за мною заедет машина и доставит меня на вокзал, билет – будет. Пробовала возражать, говорила, что у меня инвалид дочь, но, разрешив взять с собой Катю, все же настаивали на немедленном отъезде…  даже сына моего не успела увидеть».

Приехавшие из Москвы ученые по инициативе академика Борисяка А.А. образовали в Боровом Казахстанскую группу академиков. По предложению В.И. Вернадского председателем группы избрали почетного академика Н.Ф. Гамалею, а секретарем – академика С.Г. Струмилина. Об этом сообщили вице-президенту Академии наук О.Ю. Шмидту.

Число ученых на курорте увеличивалось и в июле, и в августе. 16 августа 1941 года В.И. Вернадский писал Б.Л. Личкову: «К нам наезжает все больше и больше академиков и их семей».

Вслед за москвичами начали приезжать ученые из Ленинграда. Их особенно нелегко было эвакуировать в Боровое из-за блокады. К началу сентября кольцо блокады замкнулось. К этому времени лишь небольшая часть ученых-ленинградцев была вывезена из города. В течение октября-ноября удалось переправить на «большую землю» еще группу деятелей науки.

Ведущие сотрудники ленинградских учреждений Академии наук были доставлены в тыл самолетами. Их эвакуация была связана с преодолением немалых трудностей. С собой они могли брать только по 20 кг багажа. По воздуху ученые перебрасывались, как правило, лишь до ближайшего пункта – города Тихвина. Далее начинался многодневный изнурительный путь по железной дороге на восток страны.

Такой путь проделал, например, член-корреспондент АН СССР А.А. Фрейман с супругой. 20 октября 1941 года он вместе с несколькими академиками вылетел из Ленинграда в Тихвин. Это час лета. А потом до Свердловска им пришлось добираться по железной дороге в теплушке, и прибыли они туда через 18 дней. 11 ноября таким же способом из осажденного города переправили на самолете и академика В.М. Алексеева.

18 сентября 1941 года администрация курорта составила список академиков и членов-корреспондентов, проживавших в Боровом. К этому времени здесь уже находились почетные академики Гамалея Н.Ф. и Ильинский М.А., академики Баранников А.П., Бах А.Н., Бернштейн С.Н., Борисяк А.А., Вернадский В.И., Зелинский Н.Д., Ляпунов Б.М., Мандельштам М.И., Маслов П.П., Орлов А.С., Рихтер А.А., Струмилин С.Г., Тюменев А.И., Фаворский А.Е., Штерн Л.С., Щербатской Ф.И., члены-корреспонденты Берг Л.С.,  Вологдин В.П., Иванов Л.А., Лейбензон Д.С. и Сукачев В.Н. Приехали также профессор  Певзнер М.И., доктор исторических наук Мороховец Е.А. и другие научные сотрудники. В Боровое были также эвакуированы доктора биологических наук Воронихин А.Н., Кузнецов Н.Я., Таусон В.О. и Шмидт П.Ю.

По замечанию академика В.И. Вернадского, в Боровом собралась «очень хорошая и научно сильная академическая группа». Действительно, здесь находились крупнейшие специалисты с мировым именем по многим отраслям знаний.

Кроме того, в Боровом нашли пристанище семьи академика А.Н. Бурденко и писателя Леонида Соболева, жена и дочь академика Линника, мать и две сестры покойного академика М.А. Усова, вдовы академиков А.Н. Северцова и М.В. Шулейкина, члены семей других ученых.

4 октября 1941 года в Казани состоялось совещание, на котором обсуждался вопрос об условиях жизни ученых на курорте «Боровое». Было признано целесообразным организовать для них специальный пансионат на 180 человек, где бы они могли жить на полном обеспечении. Академикам, членам-корреспондентам и их семьям разрешалось оставаться на курорте на срок по их усмотрению, столько, сколько они считают нужным.

Тремя днями ранее, 1 октября 1941 года, утверждается и штат пансионата, или как он называется в делах курорта «Дома отдыха академиков». В его составе насчитывается 40,5 единиц. Это были врач, две медицинские сестры, 12 санитарок, повара, кухонные и другие рабочие.

На совещании у вице-президента АН академика О.Ю. Шмидта решался также вопрос о состоянии и работе детских учреждений Академии наук СССР. К этому времени в Боровое уже было эвакуировано свыше 400 детей сотрудников Академии независимо от места жительства и работы родителей. Они вместе с обслуживающим персоналом разместились в детском санатории, который находился в 4 км от поселка Боровое. Когда число эвакуированных детей увеличилось до 500 человек, более взрослых из них, учеников старших классов перед началом учебного года переселили в дачи №№ 23 и 24 санатория. Воспитательницы и обслуживающий персонал делали все возможное, чтобы дети благополучно жили, хорошо учились и были здоровы.

Ученые и их семьи, как и предусматривалось на совещании у академика О.Ю. Шмидта, в Боровом обеспечивались полным пансионом. Все поселились в основном в благоустроенных жилых помещениях, в которых имелся набор необходимой мебели. Они регулярно снабжались чистыми постельными принадлежностями, питались в хорошей столовой. Путевки в дом отдыха по согласованию с представителями Президиума Академии наук и в соответствии с разработанной калькуляцией стоили 490 рублей в месяц.

Количество ученых, находившихся в Боровом, не было постоянным. В ранее приведенном списке еще нет академиков А.А. Фреймана и И.И. Шмальгаузена, а также М.Ф. Андреевой. Они еще не приехали. В осажденном Ленинграде находился до ноября академик В.М. Алексеев и до декабря – академик С.А. Зернов. Только летом следующего года приедут в Боровое академики Г.М. Кржижановский и А.Н. Крылов.

В ноябре 1943 года с фронта на работу в Сосновский туберкулезный санаторий приехал будущий академик АМН СССР армейский хирург Л.К. Богуш.

В списке по состоянию на 1 января 1942 года уже нет на курорте академиков А.Н Баха и А.А. Борисяка. Они уехали во Фрунзе. Академик В.А. Сукачев возглавил кафедру Уральского лесотехнического института в Свердловске. Туда же выехали академики В.Н. Образцов и С.Г. Струмилин, а в Челябинск – член-корреспондент В.П. Вологдин.

Несколько позже состав ученых, проживавших в пансионате, стал более устойчивым, почти постоянным. На Щучинской районной партийной конференции, которая проходила 19-20 декабря 1942 года, секретарь парторганизации здравницы Б.В. Слуцкая в своем выступлении сообщила, что к тому времени в Боровом находилось 16 академиков, 5 членов-корреспондентов и ряд других научных сотрудников.

Обосновавшись на курорте, ученые создали «Распределительное бюро академического коллектива в Боровом». Оно действовало до самого их отъезда из эвакуации. В обязанности членов бюро входило решение всех культурных, бытовых и прочих вопросов, житейских и других неурядиц. Председателями и активными членами бюро в разное время были М.Ф. Андреева, академики С.Н. Бернштейн и С.А. Зернов, члены-корреспонденты Л.С. Берг и В.П. Вологдин. Эти люди бескорыстно, с полной ответственностью и сознанием важности полученного дела выполняли возложенные на них коллективом обязанности. Они повседневно заботились об устройстве академической группе нормальной и, насколько это можно было в условиях войны, благополучной жизни в эвакуации.

Администрация курорта, местные партийные и советские органы, правительство Казахстана в трудных условиях войны старались создать для ученых и их семей как можно лучшие условия, не скупясь, снабжали их всем необходимым. Деятели науки очень щедро по тем временам обеспечивались мясом, маслом и молоком, всегда был сахар, мука и крупы, раз в месяц выделялись витаминизированные конфеты-горошек. Судя по документам курорта, члены академического коллектива могли получать продукты и в кредит. Для снабжения эвакуированных овощами санаторий имел свое подсобное хозяйство. Обжившись в Боровом, некоторые семьи картофель сажали сами.

По разным причинам отдельные ученые не пользовались академической столовой. Тогда они получали продукты со склада и готовили пищу дома. Для этого им выделялась столовая, чайная и кухонная посуда.

В записке директору курорта Е.З. Орловой ученые писали, что «вполне довольны питанием, существующей порционной системой и распределением продуктов». Было высказано и предложение: «для лиц, требующих диетическое питание, организовать специальный стол на особых условиях». 

(4 оценок, среднее: 4,75 из 5)

Загрузка…