Ольга Сивей

Отрывок из современного реализма “Я – ворона”

Ворона опять каркнула. Алина открыла глаза и благодарно посмотрела на птицу. Может, это живое существо – ангел, охраняющий её? Или дьявол, ждущий её смерти? 

Она опять посмотрела в небо. Теперь кружащаяся над лесом вьюга и деревья, убегающие ввысь, казались гигантской воронкой, втягивающей во тьму.

Как же случилось, что её жизнь стала болотом, засасывающим всё глубже и глубже, не оставляя надежды на спасение?

– Тебе надо в нашу команду, а то ты совсем в последнее время потерянная. У нас такие позитивные ребята! – предложила Марина, одноклассница, с которой Алина сблизилась в последний год. – Кружок откроется в сентябре. Тебе понравится.

– Чем вы там занимаетесь?

– Вообще он – орнитологический: учимся различать следы птиц, гнездовья, повадки… Но по сути – туристический, про выживание в лесу. Интересно! В поход ходили на первомайские праздники. Главный – клёвый мужик.

– Хорошо. Попробую.

Разноцветные огни фейерверка раскрасили набережную залива. Со сцены на площади перед театром шумные ведущие комментировали каждый залп. Толпа радовалась шоу в честь Дня города, молодости и тёплой летней ночи. 

Домой разноцветная стайка девчонок шла пешком. Их обгоняли поздние троллейбусы, забитые жителями города, которые разъезжались с праздничных центральных площадей по своим районам. 

Неспешный лифт со скрежетом остановился на девятом этаже. 

– Изверг! Сволочь! – вопила за дверью квартиры мать.

– Сука! Убью! – ревел отец.

Дверь содрогалась от бушующей около неё борьбы. Что-то стукало, падало и дребезжало.

Алина нажала кнопку первого этажа, и угрожающие звуки остались за дверьми лифта. Она вышла из подъезда. С соседних улиц доносились разговоры и смех припозднившихся компаний. Подружки давно разбежались по домам и мягким постелям.

Алина медленно шла по пустому бульвару. Сидящая на одной из скамеек стройная моложавая женщина в спортивном костюме и с длинноухой коротконогой собакой на поводке окликнула её:

– Девочка, ты почему ходишь одна так поздно? Где твои родители?

– Нету, – буркнула Алина.

– Ты знаешь, что так гулять опасно? Куда ты идёшь? – не унималась женщина.

Алина пожала плечами.

– Ясно. Тебе есть где заночевать?

Девочка покачала головой.

– Хорошо. Пойдём со мной.

Алина послушно поплелась за решительной незнакомкой.

– Меня зовут Инесса. Можешь пожить пока здесь. Завтра поговорим, – она распахнула дверь в квартиру. В прихожей горел свет. Чисто и аккуратно. Алина насчитала четыре комнаты, Инесса остановилась у дальней.

– Девочки уже спят. Проходи тихонько. Твоя кровать слева, верхняя.

Алина заглянула в комнату, в темноте разглядела три двухъярусные кровати и, нащупав лестницу, забралась, куда ей сказали. Она мгновенно провалилась в сон, как будто в голове щёлкнули выключателем.

Солнце стояло уже высоко, когда Алина открыла глаза. В комнате никого не было, кровати аккуратно застелены одинаковыми гобеленовыми покрывалами. «Как в детском саду», – ухмыльнулась она.

На кухне две девочки примерно её возраста курили у открытого окна, третья хлопотала, добавляя в кастрюлю на плите магазинные пельмени.

– Новенькая? Садись! – одна из дымящих кивнула на табуретку. – Сигарету?

– Я не курю.

– Не хочешь – не надо. Пельмени будешь?

Соседок звали Лиза, Света, что у плиты – Маша. Алина не спрашивала, откуда они и что здесь делают, что это за место. Ей было всё равно, лишь бы никто не кричал и не травил душу. Сами девочки тоже не спешили откровенничать.

Пообедав, Алина вернулась в комнату, опять залезла наверх и, отвернувшись к стене, тупо рассматривала узор на обоях. Новые знакомые тоже расселись по своим кроватям на нижних ярусах. Лиза уткнулась в книгу, Маша листала журнал, Света включила плеер, засунув в уши наушники. Никакой пустой болтовни!

В прихожей звякнул замок, и послышались звонкий голос Инессы и мужской говор. Улыбающаяся хозяйка показалась в дверях комнаты, оглядела девочек и остановила свой взгляд на кровати справа.

– Света! – она щёлкнула пальцами и удалилась.

Девочка отложила плеер:

– Она меня позвала?

Лиза кивнула. Света одёрнула юбку, поправила волосы и вышла, прикрыв за собой дверь. 

Через минуту Алина явственно слышала за стеной мужское пыхтение, скрип мебели и возню. Что там происходит?

Через минут пятнадцать вернулась растрёпанная Света, молча вновь воткнула наушники и закрыла глаза, прислонившись к стене.

Алина встревожилась. Куда она попала? Что всё это значит?

Вечером Инесса невозмутимо объяснила «правила игры»:

– Ты же понимаешь, что я не могу просто так кормить тебя и всех девочек? Вы должны отработать своё содержание. Надеюсь, ты поняла, о чём я? Хотя никого насильно не держу – дверь открыта. – Она ухмыльнулась: – Если есть, куда идти! Голодать к родителям-алкашам? В детдом? Или на заработки? Куда в пятнадцать лет возьмут? У меня всё честно: чистота, порядок, одежда, еда – сама видишь! Подумай. Даю три дня. И имей в виду: рассказывать кому-то не советую! «Крыша» у меня серьёзная – церемониться с тобой не будут!

Инесса продлила срок принятия решения – прошла неделя странного существования. Тихого и спокойного, если не считать периодическое копошение, стуки и вздохи за стеной после того, как Инесса ровным металлическим голосом объявляла имя, и из комнаты исчезала одна из соседок, часто по нескольку раз за день. Девочки выходили бесчувственными манекенами, и Алине этот процесс начал казаться рутинным и механическим. 

– Мне некуда идти, – наконец решилась на разговор Маша. – Мать с отцом в квартире притон устроили, водку жрут. В доме ничего не осталось – всё продали. Старший брат тоже с ними пьёт, младшего в детдом забрали – родительских прав лишили. Я поголодала пару дней и ушла. Днём по подругам слонялась – где чаем напоят, где обедом накормят; ночевала в парке…

– Я тоже домой не хочу, – призналась Света. – Я матери не нужна. Меня отчим изнасиловал… – Она замолчала и выдавила с трудом: – Не один раз… Мать узнала, избила, орала, что я шлюха. Потом выгнала, сказала, чтоб я к отцу ехала, сама даже денег не дала, а он в Мурманске живёт. Хотела на попутках добраться – в первой же опять гады попались… – Она заплакала. – Отцу письмо написала, чтобы приехал за мной, думала – пока здесь перекантуюсь. Потом еле-еле до Мурманска дозвонилась, а там женщина какая-то говорит, что он умер! Может, врёт, чтобы меня отвадить?

Алина глянула на Лизу. Та зло огрызнулась:

– Что ты на меня смотришь? Ничего я не собираюсь рассказывать!

Алина долго стояла у тумбы с телефоном. Кому звонить? 

– Марин, привет!

– О, наконец-то! Ты где? Ко мне уже два раза милиция приходила! Тебя родители ищут…

Вдруг в трубке зашуршало и послышались знакомые истерические ноты:

– Алина, доченька! Это мама! Где ты? Что случилось? 

Она растерялась:

– Со мной всё в порядке…

– Возвращайся – мы не будем ругать! Где ты ночуешь? Чем питаешься?

– Нас здесь кормят.

– Где – «здесь»? Где ты? Господи, это притон какой-нибудь? – зарыдала мать.

– Не ищите меня! – Алина с яростью бросила трубку, неловко задев рукой провод, идущий от телефонного аппарата, и он с жалобным звоном грохнулся на пол. «Ненавижу!» – билось в голове.

Вечером благонравного вида толстяк, обильно надушенный дорогой туалетной водой, долго старательно пыхтел на ней.

Через пару дней Алина зашла в квартиру, открыв дверь своим ключом. Мать молча поцеловала её в лоб и заплакала. 

(8 оценок, среднее: 4,13 из 5)

Загрузка…