Ольга Гербер

Отрывок из романа “Как я убила спортсмена”

…Дело в том, что я убила человека. Ну как убила. Непреднамеренно, конечно. Да не просто человека, а знаменитого спортсмена. Да не просто известного, а кумира миллионов. Назовем его – Господин Н. Так вот, я его убила, а он оказался жив. 

Как такое может быть?

Очень даже может, как выяснилось. 

Вот еще минуту назад Господин Н. был в совершенном здравии. Возможно, ехал в машине и любовался городским пейзажем. А, может, пил свой утренний кофе, глядя в окно. Или решал важный вопрос по работе. Или… Да мало ли, что он там делал! Просто вот ни с того ни с сего ему звонят перепуганные насмерть, точнее его смертью, родственники и, задыхаясь от волнения, говорят:

– О, слава Богу, ты жив! А в интернете такое пишут!

Господин Н. ничего толком не понимает, но тут же бросает все свои дела и заходит в этот самый Интернет. А потом, мягко сказать, обалдевает… Некрологи в его честь от коллег, друзей и даже тех, кого он отродясь не знал. Люди делятся всевозможными воспоминаниями об усопшем, оплакивают его.

Этот самый Господин Н., конечно, понимает: случилось нечто страшное. Но вот что именно? В поисках ответов на вопросы он включает телевизор и попадает прямиком на новости. А там ведущий важно сообщает, что сегодня в Москве возле подъезда дома тремя выстрелами в голову был убит известный спортсмен по фамилии Н. А он-то живой! И сердце у него стучит так четко, что даже метроном позавидует.

Ну, так вот представили ситуацию? А теперь представьте, что во всем этом виноват ты… Точнее я. 

Срочная новость о смерти Господина Н. поступила ко мне из отдела информация (как именно – отдельная история). Ну а я, будучи редактором, поспешила поставить ее на сайт. Все-таки сенсация! 

Наше информагентство,  надо сказать, достаточно уважаемое. Так что коллеги из других СМИ такое сообщение охотно растиражировали. Сослались на первоисточник. Спустя пару часов новостной вирус охватил все информационное поле. Только ленивый не разместил печальное, но дарящее неплохой рейтинг известие. Все трагичное всегда лучше продается.

Ну а дальше все происходило как-то стремительно. Я к такому скоротечному развитию событий не была готова. Оказавшись практически на вершине новостной журналистики, я уж очень больно упала, когда выяснилось, что покойный воскрес. 

Титулованный спортсмен потребовал возмещения морального вреда из-за всех этих несостоявшихся похорон. Не менее известный адвокат оценил всю тяжесть последствий в 15 миллионов рублей. Это ровно на 15 миллионов больше, чем у меня было. 

Поговаривают, что сумма была ниже, пока родителям спортсмена не позвонили со словами соболезнования из Правительства. Это стало, так сказать, последней, черт возьми, каплей. 

О величине морального вреда меня известила начальница. Разумеется, в более экспрессивной форме. Что-то типа: 

– если бы продали меня, то все равно нужной суммы бы не вышло;

– да мне всю жизнь теперь пахать бесплатно;

– лучше б я себя похоронила и т.д. и т.п.

 В общем-то, в чем-то я с ней была согласна. Где я и где 15 миллионов! Мне до них, как Сибири – до вечного лета. 

Вот с такими тяжелыми мыслями я, наконец, съехала на заправку.  Одна колонка. Ни одного заправщика. Стол у кассы заляпан пролитым кофе. Их очертания, как назло, напоминали олимпийскую символику. 

– Залита! – почти крикнула серьезная блондинистая мадам в красном фартуке. – С вас: две тысячи пятьсот рублей. Девуушка! Вы слышите? Залита!

– А? Простите. Спасибо, – пробормотала я и направилась к выходу. 

– А деньги? – у мадам в этот момент помимо фартука уже багрилось лицо.

– Деньги, деньги, всем нужны деньги, – лепетала я несвязно. Кассирша насторожилась. 

– Какие-то проблемы? – ее щеки раскраснелись еще сильнее. 

– Нет, никаких проблем, – я очухалась. 

– Две тысячи пятьсот рублей.

– Хорошо, что не 15 миллионов! – ответила я.

Вряд ли меня поняла продавщица. Уверенна: она решила, что я, так сказать, «под этим делом», но промолчала.   

Я медленно поплелась к машине. Если честно, спешить было некуда. Дома никто не ждал. Да и дома как такового не было. Так, съемная квартира в Орехово-Борисово. И даже ее могло скоро не стать. Кому нужен журналист с такой репутацией? 

Вообще я возвращалась от школьной подруги. Мы вместе с ней переехали в Москву из провинциального города. Правда, она несколько лет назад, а я, по ее стопам,  – совсем недавно.  

Думала немного развеяться, но пришлось еще самой поработать психологом.  

Подругу зовут  Дарья Карецкая. Она только вернулась из Таиланда, где не на жизнь, а насмерть (просто преследует это слово) поругалась со своим парнем – Данилой. По приезду с отдыха Даша открыла корпоративную почту и узнала, что фирма, в которой работала последние два года, признана банкротом, а их съемная квартира – затоплена соседями. Ну, в общем, все и сразу.

Ей-богу, если бы не вся эта ситуация с убиенным, я бы считала самой никчемной из всех понаехавших в Москву, не себя. 

А когда уже подъезжала к дому, снова зазвонил телефон. Я раздраженно закатила вверх глаза. За последний час, кроме как по поводу несостоявшихся похорон спортсмена, не звонили. Но это была Карецкая. Я приглашала ее ночевать к себе. Все лучше, чем в месте наводнения. Если бы подруга согласилась, то было бы даже легче. Не хотелось проводить вечер одной.

– Дорогая, тут такое дело…, – начала Дарья. – В общем, это общее горе, ну я имею в виду потоп, как-то сблизил нас с Даней. Мы помирились, а ночевать поедем к…

Она замялась:

– Ну, в общем… 

– Говори уже, – настаивала я.

– Мы едем к Мише. В его новую квартиру.

Я тяжело вздохнула. Хотелось сказать многое. По-простому. Без полутонов и компромиссов. Но ответила лишь:

– Спасибо, что предупредила.

К этому круговороту примирений и ссор Дани и Дарьи я давно привыкла. На слезы подруги выработался иммунитет. Это было похоже на муки курильщика, который, каждый раз затягиваясь, отчаянно хочет завязать с вредной привычкой.

Но тут мне показалось, что привычный сценарий мог быть нарушен. В конце концов, Данила балансировал на грани измены с аниматоршей из отеля.

Дашка плохо себя почувствовала. Однако нужно отдать должное: в десятый раз выйдя из дамской комнаты, она пообещала возлюбленному, что все же пойдет в тот ресторанчик на набережной. Любимый сказал: не нужно, дорогая, не мучай себя. Мол, ресторан все равно закрыт. Вроде как там кто-то отравился и теперь проводится проверка. Он побродит по пустынному пляжу и вернется назад. Только потому Дарья с чистой совестью улеглась в кровать до десяти вечера, что на море, да тем более в другой стране, само по себе уже преступление. Но  в четыре утра начинало светать, а подушка Данилы по-прежнему оставалась нетронутой. 

Даша сразу поняла: случилось что-то ужасное: сбили на мотоцикле по дороге в отель. Эти мотоциклисты так гоняют! Вот бы их всех! Или нет, пошел купаться после пива. А море пьяных не любит… Может, случилось цунами?

В любом случае все фантазии вели к пляжу. Даша пошла на зов интуиции и музыки, доносящейся с набережной. 

– Надо же! Открылся! – радостно удивилась она яркой вывеске «open» на ресторане. 

Однако улыбка быстро исчезла с ее губ. На лице проявился боевой прищур. Желваки сделалась каменными.

Сотрудникам заведения на входе сразу стало ясно: объяснять девушке в просвечивающей все розовые места ночнушке, что ресторан новых посетителей не пускает, а ждет, когда уйдут старые, не надо. Ведь этих самых засидевшихся клиентов она очень даже хорошо знает. С   уверенностью орлицы, заприметившей ничего не подозревающего легкомысленного  зайца, Даша подошла к столику у окна. 

Пара находилась на так сказать «предпоцелуйном» этапе. Когда милое воркование уже вот-вот перерастет в телесный контакт. Дашка выступила в этой ситуацией злодейкой-судьбой, вылив на своего парня (который именно в этот момент обрастал закономерной приставкой «бывший»), что-то липкое и горьковатое. Позже выяснилось – недопитый виски с колой.

Дальше разгорелась межнациональная драма: итальянская страсть, русские любовники, украинская разлучница и тайский персонал….

Позже Дарья все время повторяла: 

– Он же сказал: «ресторан закрыт»! Закрыт! 

Как если бы самым  ужасным в этой истории был  именно данный факт.

 

Каким образом теперь Дарья и Данила едут вместе ночевать к Мише, оставалось загадкой этого холодного вечера. Но меня будоражило не отсутствие гордости у подруги и не минусовая погода за окном машины, а само это имя – Михаил… Даже неимоверная для меня сумма долга не перекрывала горечь любовных терзаний. И от этого стало особенно жутко.

(Пока оценок нет)

Загрузка…