Страна: Украина
Ольга Багрий — киевская поэтесса и прозаик. Родилась в Белоруссии 29 августа 1927.
Первыми произведениями были ее воспоминания о войне, которые она начала записывать еще в студенческие годы. Однако, первые книги издавались уже в зрелом возрасте.
Особое место в ее работе имеет тема Великой Отечественной войны. В детской памяти остался ужас концентрационных лагерей, оккупации, горя и боли белорусского народа. Об этом она пишет в своей книге «Потерянные во времени».
Одна за другой начали появляться ее проза, стихотворные сборники, книги и очерки о животных.
Любовь, сострадание и забота не только о семье и друзьях, но и обо всем человечестве, прошли через все ее творчество и отразились в поэтических строках. Линии ее стихов и прозы пронизаны любовью и радостью жизни, грустью и скорбью; верой и надеждой; осуждением человеческих пороков; искренностью чувств и чистотой души; мудростью и таинством; соображениями о вечности в бесконечности.
Ольга Багрий является членом Международной ассоциации писателей и публицистов, автором более 17 книг.
Она пишет и сейчас. Это ее жизнь.
Country: Ukraine
Отрывок из прозы «Так захотел Господь»
В жизни каждого человека случаются такие плачевные события, которые затем на всю последующую его жизнь как бы дают толчок новому отсчету времени. И все случившееся в предыдущий период жизни теряет свое значение, и обретенный опыт не в состоянии ни помочь, ни изменить новый ход событий, независимо от высшего желания. Это как внезапное извержение вулкана, и человеку приходится спасаться от надвигающейся на него огненной лавы, покрывающей и уничтожающей все, что было прежде им нажито. Возникают новые обстоятельства, коренным образом изменяющие всю жизнь, часто лишая физических сил для борьбы за ее новое становление.
Такой новой точкой отсчета в жизни моего сына Владимира и моей стала катастрофа на четвертом блоке Чернобыльской атомной станции. Прошло уже четыре года, но ее трагизм еще витал в воздухе, порождая в сердцах людей тревогу. Миллионы людей в Украине и за ее пределами ощутили на себе пагубное действие этого незримого, еще до конца не изученного монстра — атома.
Взрыв произошел 26 апреля 1986 года, но только 28 числа просочилась первая информация. Нам сообщила об этом моя внучатая племянница Алла и посоветовала отложить поездку в Бобруйск, которая была запланирована на 28 апреля, так как 30 апреля — день смерти моей мамы. Мы хотели навестить ее могилу в этот скорбный день.
Владимир не поверил ей. Он верил в высокую надежность техники безопасности на станции и продолжал готовить свою машину для поездки в Белоруссию. Нам не хотелось отменять ее, несмотря на то, что Алла предупредила нас о том, что мы рискуем попасть в зону большой радиации по дороге в Бобруйск. И все же мы отправились в путь. С нами была моя сестра Раиса, приехавшая в Киев из Ленинграда.
Выехав на черниговскую трассу, мы отметили отсутствие транспорта, только изредка встречались автобусы. Я очень скоро почувствовала ту опасность, которую мы так легкомысленно проигнорировали. Воздух был просто насыщен каким-то непонятным веществом.
Было такое ощущение, будто в голове шевелятся сотни маленьких червячков. Окно в машине было открыто. Ветер дул как раз в сторону Белоруссии. Находясь в состоянии неприятного оцепенения, мы понимали, что испытываем на себе действие пагубной для человека энергии.
Когда к вечеру мы добрались до предместья Жлобина, то заметили людей в белых халатах с дозиметрами в руках, снующих от колодца к колодцу, очевидно, измерявших загрязненность воды радионуклидами.
Мы ничего не знали о размерах катастрофы и всю дорогу до самого Жлобина пытались поймать зарубежную радиостанцию, чтобы услышать в новостях, что же случилось в нашем Чернобыле. Только в Жлобине наши попытки увенчались успехом. Нам удалось поймать станцию, вещавшую на белорусском языке, и мы услышали сообщение о том, что в Чернобыле произошел взрыв на четвертом блоке атомной станции. Сила этого взрыва была равна шестистам Хиросимам, а радиус зоны радиоактивного заражения составлял 30 километров. И облако радиоактивной пыли двигалось на Европу. Владимир уже не сомневался в правдоподобности случившегося. Мы все трое притихли, думая, как эта масштабная техногенная катастрофа повлияет на наши судьбы.
А машина несла нас вперед. В Бобруйск мы приехали с сумерками. Обычно, приезжая в наш родной городок, мы останавливались у моего двоюродного брата Ивана, который жил в частном доме на окраине города. Встретили нас радушно, огорчились только, что Аллочка, их дочь, не приехала с нами, а осталась в Киеве. О взрыве в Чернобыле Иван и его жена Валя уже знали. Белорусское радиовещание было более щедрым на новости, чем наше украинское. Долго не ложились спать, все говорили о случившемся. Тема была новой. Мы были больше знакомы с такими стихиями, как пожар, наводнение, и уже примерно знали, как бороться с ними. А здесь атом. Как бороться с ним? Что мы знаем об энергии, которую выделяет расщепленный атом?.. Как бороться с ней? Пока это область знаний узких специалистов — физиков, атомщиков. Мы пытались извлечь из памяти свои скудные знания, полученные еще в школе, но дальше того, что все вещества в природе состоят из маленьких частиц — атомов и что они могут соединяться в группы, а также существовать отдельно, мы не пошли. С радиоактивной природой расщепленного атома мы были знакомы весьма поверхностно, однако знали, что природа выделенных при распаде химических элементов, губительна для человека, природы и животного мира, и что это вызывает относительно постоянные изменения в хромосомах и генах, иными словами, мутацию. Больше всех по этой теме нас просвещал Владимир. В тот вечер я и не подозревала, какой трагедией все это обернется для нас с сыном.
Мы удобно расположились в довольно просторном доме. Каждому досталась отдельная комната. Но спалось тревожно. Я, по природе жаворонок, проснулась в то утро позже других. Брат включил радио, и оно разбудило меня. Центральное белорусское радиовещание было заполнено новостями о взрыве в Чернобыле. Белорусы очень обеспокоены тем, что радиоактивные выбросы ветер несет на Белоруссию. Первой приняла их Гомельская область, затем Могилевская. Мы поняли, что весь вчерашний день находились в зоне активного атомного излучения. Вот почему я испытывала такие странные ощущения. Некоторые районы Гомельской области были настолько загрязнены, что встал вопрос об отселении жителей в другие, более чистые районы, хотя их трудно было найти. Белорусы разделяли боль общей беды, без тени упрека в адрес соседей. Что случилось — то случилось, и нужно вместе бороться с бедой.
Мы провели в Бобруйске четыре дня. Это был наш родной город. Я начала свою жизнь в нем с трехлетнего возраста, а сын родился там. 12 декабря 1951 года нас свела с отцом Владимира вечерняя школа №5. Война помешала нам окончить дневную. Мы были переростками. В школе царила атмосфера творческого вдохновения, которая благодатно влияла на учебный процесс. Петр Багрий был незаурядным молодым человеком с притягательной внешностью. Он заканчивал службу в армии и посещал вечернюю школу, чтобы получить аттестат зрелости. Мечтал поступить на математический факультет Киевского университета. Но судьба всегда вносит свои коррективы в нашу жизнь. Вместо того, чтобы стать математиком, он стал экономистом.
Мы полюбили друг друга и поженились, не окончив образования, считая, что любовь этому не помеха. Мне было в ту пору 23 года, Петру — 25. Он окончил среднюю школу с золотой медалью и сразу поступил в Одесский кредитно-экономический институт. После окончания института — аспирантура при институте экономики Академии наук. Я же окончила Киевский институт иностранных языков, факультет английского языка. Пока муж писал диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук я с сыном жила в Бобруйске, у своих родителей. Преподавала английский в той же школе, которую окончила сама.
Владимир был очень привязан к своим дедушке и бабушке. Они были верующими христианами. Бабушка часто брала его с собой в церковь. А однажды окрестила, став его крестной мамой. Крестным отцом был мой двоюродный брат Иван. Таким образом, истоки веры были заложены в сердце нашего сына моими родителями. В то атеистическое блудливое время каждый шел к Богу своим путем. Только с чтением святого писания в душе человека раскрывается видение мира, его Создателя. И если в ней есть тяготение к духовности, рано или поздно оно обязательно приведет к вере. Тяга прознать Божье слово пришла к моему сыну, когда он оказался в Риге один на один со своей судьбой. Но об этом позже…
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...