Страна: Казахстан
Наталья Махно — известный в Казахстане журналист (г. Алматы), работала в газетах «Сухбат-Позиция», «Огни Алатау», «Караван». В данный момент Наталья возглавляет IT-компанию «Тактика». Однако любовь к художественному выражению через слово не покидает её, несмотря на погружение в деловую сферу деятельности. Итогом борьбы левого, «литературного» полушария с правым, «прагматичным», стала повесть «Точка бифуркации», изданная известным казахстанским издательством «Meloman Publishing» в 2018 году. В 2021 году повесть вошла в лонг-лист финалистов конкурса десятого международного литературного конкурса «Открытая Евразия -21», который ежегодно проводит Евразийская Творческая Гильдия (Лондон). А в 2022 году киносценарий «Точка бифуркации» был признан лучшим в номинации «Сценарий на русском/английском языке» IV международного кинофестиваля ECG Film Festival(London). Наталья так же является автором нескольких рассказов в жанре «фэнтези»: «Квартира Горгоны», «Статус матери», «Сапожки от Абая» и других. Рассказ «Сапожки от Абая» был опубликован в Literra NOVA MAGAZINE (№18-20 / 2021) Литературная Алма-Ата, 2021 г. Последние четыре года Наталья учится в Открытой литературной школе Алматы (ОЛША) на отделении «Драматургия». Натальей написаны киносценарии полнометражного фильма «Точка бифуркации», телесериала «Мой прекрасный дракон» (12 серий) и телесериала «Космостар» (4 серии). В 2022 году пьеса «Космостар» вошла в шорт-лист Национальной литературной премии Казахстана – 2022 «Айбоз», а Наталья Махно – в семёрку лучших драматургов страны. Автор повествует о любви и о жизни как о самом невероятном и прекрасном даре для человека. Ее произведения удивляют, обескураживают, пленяют душу, смягчают сердце, наполняют жизнь теплом и заставляют задуматься о вечных человеческих ценностях.
Country: Kazakhstan
Natalya Makhno is a famous Kazakhstan journalist (Almaty), worked in the newspapers Sukhbat-Position, Ogni Alatau, Karavan. At the moment Natalya is the head of the IT-company «Tactics». However, her love for artistic expression through the word does not leave her, despite her immersion in the business activity. The result of the struggle of the left, “literary” hemisphere with the right, “pragmatic”, was the story “Point of Bifurcation”, published by the famous Kazakhstani publishing house “Meloman Publishing” in 2018. In 2021, the story was included in the long list of finalists of the tenth international literary competition «Open Eurasia -21», which is held annually by the Eurasian Creative Guild (London). And in 2022, the film script «Point of Bifurcation» was recognized as the best in the nomination «Script in Russian / English» at the IV International Film Festival ECG Film Festival (London). Natalia is also the author of several stories in the fantasy genre: «The Gorgon’s Apartment», «Mother’s Status», «Boots from Abai» and others. The story «Boots from Abai» was published in Literra NOVA MAGAZINE (№18-20 / 2021) Literary Alma-Ata, 2021. For the last three years she has been studying at the Open Literary School of Almaty (OLSHA) at the Drama Department. Natalya wrote the screenplay for the feature film «Bifurcation Point», the screenplay for the television series «My Beautiful Dragon» (12 episodes), the screenplay for the television series «Сosmostar» (4 episodes). In 2022, the play «Cosmostar» was included in the short list of the National Literary Prize of Kazakhstan — 2022 «Aiboz», and Natalya Makhno was included in the seven best playwrights of the country. The author tells about love and life as the most incredible and wonderful gift for a person. Her works surprise, captivate the soul, soften the heart, fill life with warmth and make you think about eternal human values.
Отрывок из рассказа “Статус матери”
— Ты все время делаешь одну и ту же прическу! Тебе самой не надоело? И этот рыжий цвет уже давно вышел из моды!
Мама молча слушала мою тираду, расчёсывая у зеркала свои длинные волосы и укладывая их вокруг головы в заплетенную косу. Эту процедуру она проделывала каждое утро, просиживая перед старым зеркальным трюмо целый час. Наши с отцом комментарии о том, что уже надоело собирать по всей квартире ее длинные рыжие волосы, что надо наконец их взять и обрезать, что эта вечная «шишка» на голове ее старит, она с поразительным спокойствием пропускала мимо ушей.
Как всегда, молча выслушав меня, мама улыбнулась, встала и пошла одеваться – ей уже нужно было бежать на работу. И конечно же, она снова нацепила свое любимое аляпистое платье, какой-то невообразимый ужас из желтых, оранжевых и красных цветов. Я просто застонала от досады:
— Мама!!! Да что же это такое!? Я ведь привезла тебе приличные вещи, почему ты их не носишь? Ты — руководящий работник, ты не можешь так выглядеть!
По масштабам нашего районного городка, затерявшегося на окраине Новосибирской области, мама занимала солидный пост – она была директором районного Дома пионеров. Это двухэтажное здание с деревянными лестницами было битком набито кружками юных авиамоделистов, балалаечников, танцоров, шахматистов и даже корабелов (несмотря на то, что до ближайшего к нам Обского моря было почти 400 километров Кулундинской степи!). С утра до позднего вечера по Дому пионеров с визгом носились толпы детей разного возраста в костюмах для выступлений, с музыкальными инструментами, часами для шахмат или с театральными шпагами наперевес. Актовый зал со старым пианино периодически преображался то в танцевальную студию, то в выставочный зал рукотворных поделок, то в оркестровую яму. Часто в нем проводились тематические вечера, после которых устраивались танцы. Первое приглашение на танец от мальчика я получила именно здесь, в этом зале… Там же выросли, познакомились, подружились и позже переженились практически все жители нашего небольшого городка со странным названием Карасук (в переводе с тюркского языка – «Черная, подземная вода»). Маму знали и помнили – здоровались на улицах, звонили, приходили, делились новостями и заботами уже взрослой жизни. Двери ее небольшого кабинета на втором этаже никогда не закрывались. И хотя я уже пару лет как уехала из дома на учебу в университет, меня по-прежнему тянуло в этот двухэтажный особняк.
В этот раз я приехала на все лето, договорившись о прохождении журналистской практики в нашей районной газете «Сельская новь». В качестве подарков я привезла много недорогой, но качественной одежды: несколько футболок и спортивный костюм для отца, элегантные классические платья для мамы. Все это я купила на первые «заработанные» деньги, по вечерам надраивая полы в соседней с университетским общежитием школе. Отец облачился в обновки практически сразу, а мама, обняв и поблагодарив меня, повесила их в шкаф и ни разу не надела. Это обидело меня до глубины души – неужели ее старомодные разноцветные «мешки» ей дороже, чем подарки родной дочери? На все мои расспросы мама лишь отшучивалась, что она консерватор по природе и необходимо некоторое время, чтобы привыкнуть к новым платьям. Так они и висели в шкафу, покрываясь пылью и раздражая меня, когда я открывала дверцу и натыкалась на них взглядом.
— Нет, ну что ты с ней будешь делать? – я лишь развела руками, услышав, как за мамой захлопнулась входная дверь. Она все-таки ушла на работу в своем шелковом разноцветном ужасе!
— Да брось, дочка! Пусть делает, что хочет! Её не переспоришь! – отец в досаде махнул рукой и вышел на балкон курить.
Сегодня мы с ним оба работали во ворую смену, а потому можно было не торопиться и побездельничать. Впрочем, вряд ли… Квартира родителей, на мой взгляд, вконец обросла разным хламом. Все мои попытки навести хоть какой-то порядок и что-то выбросить натыкались на упорное сопротивление матери. Она не разрешала ни к чему прикасаться и запустение в доме с каждым разом становилось все заметнее. Что же такое происходит с ней?
— Пап, уж извини за прямоту, а чего вы так грязью заросли? В квартире уже не повернуться!
— Да? Разве? – отец рассеянно взглянул на меня, явно думая о чем-то другом. – По-моему, все как было, все на своих местах!
— Да вы что, с ума сошли, что ли?
Я просто задохнулась от возмущения. По полу уже шары из грязи катаются, как перекати-поле по степи, на полках и подоконниках трехсантиметровый слой пыли, а для него главное, что все на своих местах! Отец же по-прежнему рассеянно смотрел вдаль, затягиваясь своими любимыми «бронебойными» сигаретами «Беломор». Наконец, он посмотрел на меня и усмехнулся:
— А может, мы просто постарели?
— Ну это-то здесь при чем?
Неожиданное признание моего отца буквально ввело меня в ступор. Я стояла, не зная, что сказать и что сделать. Как всегда, он озвучил главную мысль, которую я до этого момента почему-то изо всех сил гнала прочь. Мне невыносимо было видеть, как стареют и «сдают» мои родители. Как прибавляется седины на висках отца, как все больше морщинок появляется на лице матери, как сохнет и обвисает их кожа на шее, как вздуваются и выступают вены на кистях рук. Это казалось таким несправедливым! Но самым ужасным было то, что с этим ничего нельзя было поделать! Поток времени непрерывен и неумолим. Он безжалостно быстро несет нас от рождения к старению. Как этому сопротивляться и как это остановить? Ну почему так – одни до глубокой старости бодры и веселы, а другие стареют так быстро? Ведь моим родителям сейчас всего по сорок пять лет, разве это возраст для человека? Это ведь даже не середина жизни!
— Пап, ну чего ты с утра заводишь эту пластинку, прямо тоска смертная! Давай лучше в квартире уберемся!
— Делай, как знаешь! Ты у нас вон какая умная выросла, и школу с золотой медалью закончила, и университет скоро закончишь. А мне пора на смену.
Проводив отца на работу, я призвала на помощь трёх соседок-домоседок, и мы с энтузиазмом взялись за ведра и тряпки. Болтая и обсуждая местные новости, под веселую музыку из радиоприемника мы мыли, скребли, терли все в квартире, вытаскивали на помойку и выбрасывали мешки хлама. Я не пощадила даже сделанное отцом «хранилище» для стеклянных банок на шифоньере: несколько алюминиевых трубок, упиравшихся в потолок, между которыми на веревочках болтались полупрозрачные шторки из клеенки. Разумеется, никаких стеклянных банок там не было и в помине, зато пыль лежала горстями! К вечеру квартира преобразилась: она стала удивительно свежей, чистой, просторной. На душе было легко и радостно. Наконец-то весь этот ужас позади! Теперь все в нашем доме будет, как раньше, как во времена моего детства!
Вот только что делать с мамиными платьями? В ее шкафу их набито столько, что если потребуется найти что-то, придется вывалить наружу все содержимое! Может, выкинуть тайком пару самых старых и вышедших из моды? Распахнув дверцы шкафа, я отпрянула – из него пахнуло таким спертым, таким застоявшимся воздухом, что меня просто передернуло. В отчаянии я начала срывать с плечиков и выгребать с полок платья и бросать их на пол. Ведь я привезла ей достаточно одежды, чтобы полностью обновить гардероб. Возможно, хоть эта крайняя мера заставит ее сменить провинциальный имидж и выглядеть достойно занимаемого положения и статуса? Решившись, я соорудила из самого широченного и самого отвратительного платья мешок, в который набила ненавистные разноцветные шелковые тряпки и унесла на чердак. Новые платья я красиво развешала на плечиках, предварительно вымыв и освежив шкаф изнутри.
Едва переступив порог квартиры, мои улыбающиеся и радостные родители почувствовали беспокойство. Стоя в прихожей, они испуганно озирались по сторонам, как будто вокруг простиралась вытоптанная и выжженная дотла земля, а не сверкающие чистотой полы и стены. Они даже не сняли обувь и не поставили на пол сумки с продуктами, так и держали их в руках. Лица их выражали скорее испуг, чем радость и удивление. Молчание затягивалось, и мое радостное настроение начало улетучиваться, растворяться в этом тягостном безмолвии, как дым. Наконец отец прошел в комнату, прямо к шкафу, над которым еще утром возвышалась его рукотворная уродливая конструкция для банок. Уставившись в пустое пространство, он долго переминался с ноги на ногу, а потом тяжело вздохнул:
— Ну вот… А ведь было так красиво…
Я только и смогла, что хмыкнуть и развести руками. Мама продолжала молчать и стоять посреди коридора, ее руки с тяжелыми пакетами безвольно висели вдоль туловища, глаза наполнились слезами. Наконец она прошла на кухню, поставила сумки на стол, села на табуретку и отвернулась к окну. Она не плакала, но ее молчание и это невыносимое безмолвие было хуже всяких истерик и слез. Я переминалась с ноги на ногу и не знала что сказать: разве я сделала что-то плохое? Ведь старалась изо всех сил, чтобы им легче дышалось, чтобы в доме стало чисто и празднично. Так из-за чего же трагедия? Из-за пары ведер грязи из углов и нескольких мешков старых тряпок, выброшенных на помойку?!
— Мам, ну что такое? Я же для вас старалась! Уже никаких сил нет сидеть в этой грязи!
— Да, дочка, ты все правильно сделала. Точно так, как сделала бы я сама… в молодости… — ответила мама очень спокойно, не обернувшись, не посмотрев на меня, как будто пейзаж за окном интересовал ее в сто раз больше, чем происходящее в собственной семье. Вечер был безнадежно испорчен. В досаде я ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Раз так, буду наслаждаться уютом и свежестью наедине с собой! Ужинать меня этим вечером никто не позвал.
(7 оценок, среднее: 4,29 из 5)