Мария Анн

Отрывок из малой прозы “Не так страшно”

Не так страшно 

1 часть. Приключение зуба, или любовь с первого взгляда.

         Я читала об эпилепсии. Но когда это произошло на моих глазах и мне в руки упал молодой человек, сжал зубы и бился — я ему  что-то говорила утешительное на ухо, пока наконец, всё не прошло. Усадила его на стул, вытерла лицо салфеткой, крепко держала, расспрашивала. Наконец, отправила домой с сопровождающим.
        Не так страшно, как читала в описании что происходит. Даже похоже на поведение двух любящих людей.
        Затем, этот крупный детина, всякий раз, при подходящем случае ходил за мной и очень близко стоял за спиной, и было ясное чувство, рассчитывал, если я повернусь к нему, готов был принять меня в свои объятия.
        Потому что мы хотим быть с теми, кто нас защитит, поддержит, поймёт  и спасёт в трудную минуту.

        Администратор стоматологии не могла выразить свои мысли. Я помогала ей диалогом выразить их. Для меня было неожиданным, что когда я записывалась там была другая с карими глазами и светлыми волосами – русская красавица с хорошо подвешенным языком.
        Заполнив все бумаги меня попросили снять пальто и ждать в коридоре. Но моя врач сидела рядом, за спиной у администратора и слушала наши переговоры.
        Встав во весь рост передо мной, она оказалась выше меня на голову. Стройная, высокая, повела меня в соседний кабинет и будто мы знаем друг друга сто лет попросила надеть бахилы и проходить. И в голосе, и в смехе, и в глазах была нет, не выработанная вежливость. Настоящее. Интимное, к которому присоединилось ещё и сострадание. 
        Пока мы весело болтали, что произошло. Пока она хихикала над каждой моей фразой.  Пока мои киргизские брюки выдавали мой унисекс. Пока действовал обезболивающий укол. В считанные секунды мою шею и грудь накрыли клеёнкой, на зуб надели клеёнчатую манишку и приступили в четыре руки с медсестрой к делу. Через алюминиевую кайму лампы можно было разглядеть, что они делают и как выглядит подопечный зуб. Но, я не стала вглядываться. Их труд надо мной был потрясающим. Потрясающий шлем, или экран врача. Потрясающий воротничок-стоечка её спецовки. Потрясающе добрые глаза. Мне хотелось обнять её, за то, что она умеет и делает с любовью огромную дырку в зубе, чтобы затем всё залечить и сделать безопасным.
        Добравшись до нерва своей дробилкой, она заложила дыру лекарством, поставила временную пломбу, запретила есть 2 часа, пригласила сразу прийти, если будет болеть. Назначила мне свидание через  пять дней. Два раза спросила удобно ли мне будет, и когда прийти на удаление нерва, чтобы продолжить свою работу. Я не могла говорить.  Укол действовал потом ещё часа три. Язык не поворачивался. Я не могла объяснить суть моего огорчения. Первое, что не получилось за один раз решить проблему. Второе, что не обратилась к другому врачу, когда лечила этот зуб первый раз в 2017 году. Он потом не давал мне покоя полгода. Но кто же после стоматолога пойдёт к стоматологу и раскурочит пломбу. А надо было. Под ней шёл процесс.
      Затем, нервно сняв бахилы с обуви и кивая договорившись, что через пять дней приду. Я полезла в шкаф за пальто, а врач села за спиной у администратора, уткнувшись в телефон.  Я всё равно была обезврежена, не могла говорить, вопросы ко мне были бесполезны.
      Пальто зацепило большую пустую бутыль из под кулера, она загремела в шкафу. Я была немая, не глухая и повернулась посмотреть на их реакцию. Администратор подчеркнуто делала вид, что ничего не произошло. А моя врач опять хихикала уткнувшись в телефон.
      Так, за считанные секунды я влюбилась в стоматолога.

 

2 часть. След от долгого поцелуя.

     На свидание я не опоздала, пришла пораньше.  Пустая бутыль от кулера по- прежнему стояла в шкафу. Стоматолог устроила зубу 40 минутную экзекуцию. К некоторым неприятным ощущениям я уже привыкла за это время, даже не дёргалась. Но периодически все мышцы тела были сжаты. Сгруппировалась, значит.
      Она шкрябала, наращивала, вкручивала, вытаскивала, сверлила, поджигала. Я всё же взглянула пару раз на фронт работ в кайму лампы. Там была целая стройка, опоры  и цемент.
      Как на такой мелкой части можно было развернуться? Я смотрела ей в глаза – чтобы узнать цвет глаз. Такой же, наверное, как у меня – бирюзовый.  Потому что в её сосредоточенности глаза были   фантастически-необыкновенными.
— Вы не инопланетяне? – хотелось спросить.
      Она работала несколькими приборами поочерёдно. Никогда, никогда ещё так долго никто не возился с одним только зубом.
       Вздыхала, задавала мне вопросы и сама же отвечала.
— Всё равно не понимаю, что Вы шепчете.
Она слышит мои мысли? — думалось мне.
          Меня порадовало, что работа на том не окончена.  Ещё раз нужно будет прийти на настоящее пломбирование.  Снимок сделан. Врач довольна. Показала мне. Прокомментировала словом: идеально!  Стройка завершена, всё накрыто временным материалом, судя по стоимости работы – это теперь не зуб, а 13 грамм золота.
          Обычно администратор объявляет стоимость. И она объявила её с большим удивлением.
           Конечно, Аня провела настоящую операцию. Она пришила мне зуб к челюсти.
          В следующий раз обязательно спрошу, может ещё что-то надо полечить? Пусть посмотрит.
          Надо отметить, что на ней была оригинальная спецовка врача. То ли в синем цвете крупные цветы. То ли синие цветы на ещё более синем фоне. Приветливый суженный взгляд при встрече. Серьёзность и грусть. После снимка и она слышала  мой смех на предмет того сколько слюны вытащила медсестра вместе с плёнкой из меня,  как из чудовища. Врач зашла посмотреть снимок. Похвалила работу. В упор долго смотрела мне в глаза. Будто она меня нашла, а я сама должна догадываться. Я по улыбалась в ответ, и мы пошли снимать с зуба манишку. На этот раз язык работал. Просто опухла нижняя губа от укола, будто по ней хорошенечко вдарили,  или это было  похоже на след от долгого поцелуя.
           Мы договорились о продолжении лечения.

          Правда что, бывают люди, присутствие которых в раз меняет восприятие.  Даже представление о терракотовой комнате. Ты уже итак  в ней находишься — без особого труда.

 

3 часть. Новорожденный зуб. 

           Я опоздала на 12 минут. Вбегая по лесенкам уже расстегнула, пальто, сняла шарф. Влетела со скоростью молнии, извинилась.  Меня встречали радостными улыбками:
— Мы Вас потеряли.
И моя врач, пожурив, добавила:  Кто-то очень долго спит.
          Знала бы она. Я не могла уснуть. Я пять раз просыпалась, контролируя время. 
          Уже зная, где что лежит и куда мне ложиться — я самостоятельно ушла в кабинет и ахнула от количества длинных мелких болтиков в эмалированных мини-тазиках на рабочем столе стоматолога.
          Памятуя, что прежде нужно поговорить об ощущении левой челюсти и попросила повторить осмотр правой. Договорились о будущем визите.
          Решив, что не будем делать сегодня анестезию — медики приступили к делу.
          На этот раз Аня не шутила.  Сообщала, предупреждала и даже велела потерпеть.
        Мне на губы надели прозрачные силиконовые губы.  Это вызывало пару раз мою короткую ухмылочку. Но  никто её не разделял.
        Между зубами вставили какие-то больнючие пластины — перегородки. Просто-напросто опустили десну.
       Она смотрела на меня через  шлем, который был  весь в ошмётках моей временной пломбы.
       Что то во рту текло. Я в ужасе подумала, что кровь. Сглотнула. Нет. Это не кровь. Лекарство.
       Штырь. Она всадила в зуб штырь и откусила кусачками. Затем ещё были какие-то фокусы с инструментами, а потом  прошлась такой штуковиной которая очень похожа на нож – колёсиком, для пиццы. При этом задев пару раз разрез моих губ. Вообще, не обращая на меня никакого внимания. Ни на поднятие моих бровей, ни на что. Хладнокровно, как и положено врачу.
      Наконец, они меня отпустили. Ничего не мешало. Прикус двух челюстей  был чудесен.
      Заполнив бумаги, я сняла бахилы и перед зеркалом на выходе залезла  в рот и посмотрела. Ни царапинки, ни пломбы. Новорожденный зуб такого же цвета как и все.
      Да, она успела попросить меня:
— Не ходите к зубному.
    Причём, это было так трогательно, что моё неостанавливающееся воображение уже обещало указать в завещании передачу зуба ей.
      С другой стороны он чуть не погиб из-за моей халатности. И заново родился благодаря её стараниям. Её детище. И часть её самой.
      Но здесь и другое. Будто я поглотила её сущность.
      Мой день был свободен. Я страдала от боли её отсутствия. Я заболела от  того, что она там до вечера правит челюсти, оживляет зубы и улучшает качество жизни других людей. Что наверняка, придерживается с пациентами клятве Гиппократа из Коса, во имя искусства врачевания.
      Хотелось бы пошутить здесь фразой – «отношения с женщиной говорят о непредвиденной  утечке финансовых средств».  Иронично. Но в данном случае не подходит. То, что я чувствую — больше денег. Я даже от этого плакала три раза. Купидон её глаз прострелил мою душу и сердце.

 

4 часть. Может быть!

                Бесподобная улыбка.
                Рост, стройность. Ординатура. Казалось, она чувствует каждую мою мысль по реакции тела.
                Говорит, будто сама себе это делала тысячу раз. Сверлила зуб, удаляла нерв, с хрустом натяжения нити.
                Ответила на мои вопросы. Наконец, дотронулась до моего плеча. Заглянула мне в рот. Проверила свою работу и воскликнула:
— Что это???!!!
               Я пожимала плечами. Может медсестре виднее.
У меня была колотая рана в горле.
— Вам больно?
— Нет.
                Тут же заклеила растворимой лечебной плёнкой.
               Я словно, постоянно раненный чем-то человек. А она постоянно лечащий врач.
              На этот раз не ставили обезболивающий укол. Проблема была невелика. Для неё вообще минутное дело. Сверло жужжало. Слюни откачивали. Лазером восстановился в своей красе и второй зуб.
              Обычно, сделав свою работу, она уходит в приёмную. А тут не сразу ушла.  Мы потеснились между столами и креслом. Я припомнила, что деревянной ложечкой вчера смотрела мне горло  лор-врач  на медосмотре. И ещё я ела эскимо.  Кто проткнул  непонятно.
— Может быть. — внимательно глядя на меня сказала она.
             Да, да! Я засмотрелась на неё, когда она надела шапочку врача, которая собрала её волосы. Она заметила! Она засмотрелась на меня, когда я встала с кресла и мешала мне пройти к столу. Конечно, её дети – два зуба сейчас уйдут. 
            И тут я думала два дня, что моя повесть на сём заканчивается. Что с возрастом первые свидания похожи на собеседование. Что она истинный Кандидат, которая преобразила собой своё имя так, что для меня оно теперь означает любовь.
             До дрожи.
             У меня были сегодня неприятности на работе. Но я вижу её перед своими глазами. Её торжественную улыбку и понимаю — нет ничего больнее, чем её отказ общаться со мной.
             Она ответила мне.

 

(1 оценок, среднее: 3,00 из 5)

Загрузка…