Люче

Отрывок из сказки ”Кудряшки-ромашки ”

   — Ну что, пчёлка, уже не боишься? — старый парикмахер попытался пригладить Дашины непослушные кудряшки.

   — Не боюсь, — подтвердила она.

   Дядя Додик — он лишь Даше позволяет себя так называть — покрутил высокое кресло, подставил под ноги скамеечку и заговорщицки подморгнул своей любимице:

   — Совсем?

   — Почти, — подмигнула она в ответ, — только…

   Мама засмеялась: «Не слушайте её, Давид Давидыч, стригите!»

   В парикмахерской пряно пахло цветочным одеколоном и чуть-чуть сладко — ванильным мороженым.

   Вжик-вжик — закружили ножницы.

   Шур-шурр — зашуршала расчёска.

   Весело!

   Дядя Додик замурлыкал песенку:

Кудряшки-ромашки —

Ла-ла, пам-пам-пам,

Стрижём мы у Дашки —

Пум-пум, пум-пу-рум.

Пушистая чёлка

У рыженькой пчёлки —

Я с нею дружу!

Жу-жу, жу-жу-жу…

   Даша украдкой показывает язык своему отражению в зеркале.

   — Да-ша! — мама строго грозит ей пальцем.

   — Спасибо, дядя Додик, я скоро снова приду.

   …Что-то давненько рыжая пчёлка не залетала. Куда же она запропастилась? Давид Давидыч даже написал по памяти Дашин портрет. Правда, получилось не слишком похоже. Просто он привык рисовать цветы. Они у него куда лучше портретов получаются.

   А у Даши болит нога. С каждым днём всё сильней и сильней. И коленка распухла.

   — Ты бегала на улице? Упала? — допытывается мама. — Ударилась?

   — Я не бегала. И не падала. Больно! — Даша старается не плакать.

   Врачу очень не нравится отёк на коленке.

   Таблетки, уколы…

   Ничего не помогает!

   В жизнь семьи входит слово «химия».

   Больно!

   Однажды утром мама обнаруживает у Даши на подушке осыпавшиеся золотистые колечки…

   Теперь Даша всегда и всюду в шапке. Их у неё много: красная с серебряным сердечком, сиреневая с бусинками, жёлтая в чёрную полоску… Красивые! Только кожа под ними страшно чешется.

   — Так сними, — предлагает мама.

   Хорошо бы! Но тогда в школе все увидят её круглую лысую голову. И Пашка тоже.

   — Купите мне парик… Пожалуйста!!! — из глаз вот-вот брызнут слёзы.

Мама растерялась, она понятия не имеет, где продаются парики.

   — Мам, а давай заедем к дяде Додику. Может, у него есть?

   Парик у Давида Давидыча один — на кукле в витрине. Чёрное гладкое каре, никаких рыжих кудряшек. Так вот ты какое, отчаяние! Цвета волос на манекене…

   Дядя Додик очень рад Даше. Есть теперь, для кого напевать свои немудрёные песенки. Наконец-то!

   — Приземляйся, пчёлка! Да шапку свою нарядную снять не забудь, — Давид Давидыч нажимает на рычажок, чтобы приподнять кресло, хотя оно сейчас не такое уж и высокое. И скамеечка для ног больше не нужна. В руках у дяди Додика появляются инструменты.

   И тут Даша стягивает с себя шапочку — зелёную, с золотистой бабочкой…

   У Давида Давидыча перехватывает горло и подозрительно поспешно колотится сердце…

С трудом сдерживая слёзы, старый парикмахер набрасывает прозрачную пелерину девочке на плечи.

   …Нет ни «вжик-вжик», ни «шур-шурр» — негде теперь разгуляться ножницам с расчёской. Зато очень щекотно голове.

   А дядя Додик знай себе тихонько напевает:

Ла-ла, пам-пам-пам —

Кудряшки-ромашки

Пум-пум, пум-пу-рум —

Рисуем мы Дашке…

   — Хочешь, пчёлка, я тебе одну волшебную историю расскажу?

  Даша равнодушно пожимает плечами: в жизни чудес не бывает!

   — Надежду, Дашка, терять нельзя, ни за что! Зажмурься-ка покрепче. Пока не скажу, глаза не открывай.

   И сказка начинается…

   …В крошечном милом городке всего-то и было, что одна школа, два магазинчика да небольшая парикмахерская, где безраздельно хозяйничал седой  цирюльник. «Вжик-вжик! Шур-шурр…» — пели у него в руках ножницы и расчёска.

   Работы всегда полно: волосы у горожан растут быстро. 

   Ждать в очереди приходится долго — зато можно поболтать,  полистать журналы, обсудить городские новости… Люди любят тихий уют маленькой цирюльни. Дети тут не боятся грозного щёлканья острых ножниц, шума машинки для бритья или состриженных прядок на полу. Знают, что волосы обязательно отрастут и станут ещё длиннее, пышнее и здоровее.

   Но вот, нежданно-негаданно, пришла беда.

   Небо заволокли тяжёлые зловещие тучи. Ярко-голубая вспышка принесла не живительный дождь, а густую ядовитую пыль, покрывшую всё вокруг: черепичные красные крыши стали серыми, деревья — коричневыми, трава почернела. На следующее утро все девочки пришли в школу в тёмных платках, а все мальчики — в кепках, низко надвинутых на лоб.

   Даже дразниться некому:

Лысый, лысый, бегает за крысой!

Лысая башка, дай пирожка!

   Старый цирюльник остался без работы. Жаль, конечно, но это ещё не самое страшное — детишек куда жальче! Кожа бледная, глаза тоскливые…

   Что же делать? Как вернуть улыбки на лица?

   — Ж-ж-ж-ж… — прожужжала над ухом золотистая пчёлка.

   — Пож-ж-жалуйста, следуй з-з-за мной!

  Быстро летит пчела. Он едва поспевает. Запыхался, устал, силы на исходе, но о передышке не просит — про спасение детей думает.

   Вывела пчёлка старика на лужок. Воздух такой чистый и свежий — пить можно! Трава выше пояса, сочно-зелёная, в ней — жёлтые одуванчики, лиловые колокольчики, маки алеют, васильки голубеют. А больше всего ромашек  — посерединке солнышки, вокруг белые лучики. Бабочки порхают над цветами. Вертолётики-стрекозы зависают. Роятся осы, гудят шмели.

   — Ищи самые з-з-звонкие цветы, — велит пчела.

   Прислушался цирюльник: громче всего пчёлы жужжат над ромашками. Аромат от них необычный — пахнут звёздами, яблоками и летом.

   — Нарви их побольше, чтоб надолго хватило. Высушишь, смешаешь с сырыми яичными желтками и оливковым маслом. Пусть детям еженедельно втирают за полчаса до мытья головы.

   И знаешь что? Помогло волшебное средство! Начали потихоньку отрастать выпавшие волосы. Вернулись к девочкам косички, а к мальчикам задорные чубы. Снова раздаётся повсюду звонкий детский смех.

   — Ну вот и всё, пчёлка, полюбуйся на себя!

   Даше страшно смотреть в зеркало. Но как же сказка? Как же надежда?

   Нет, рыжие кудряшки пока не вернулись. Зато голову Даши украшают белые ромашки с солнечными серединками, на виске — пчела, присыпанная золотыми блёстками. До чего же красиво!

   — Держи, Дашенька, мой подарок. Жди особого знака: когда твой портрет украсит венок из ромашек, у тебя начнут вновь расти волосы — ещё роскошнее, чем прежде. Ты только пообещай мне, что будешь верить в чудеса. Тогда они непременно сбудутся.

   Даше не хочется обижать дядю Додика, но надеяться больше не на что. И она молча клянётся себе, что больше никогда в жизни не взглянёт на своё отражение в зеркале.

   — Давид Давидыч, а краски эти не опасные? — забеспокоилась мама.

   — Не волнуйтесь, это специальный аква-грим, он безвредный. Но через три дня его всё равно надо смыть. Вот вам сушёная ромашка — раз в неделю делайте Даше маску с желтками и оливковым маслом. После опять ко мне придёте, я новый букет нарисую.

   …Потом на голове у Даши расцветали то алые маки, то синие васильки, то фиолетовые орхидеи.

   — Ух ты, круто как! — Пашка робко протянул руку. — А можно тебя по голове погладить?

   Она не возражала.

   Как-то утром Даша, собираясь в школу, по привычке бросила взгляд на  портрет.

   Что это?

   Нет, это невозможно, так не бывает!

   Откуда взялся ромашковый венок у неё на голове?  

   Неужели чудеса и впрямь случаются?!

   И она нарушила данную самой себе клятву. Из зеркала на неё смотрела худенькая девочка с тонкой длинной шеей и коротким ёжиком огненных волос.

   Прошло ещё немного времени, и к Даше вернулись весёлые рыжие кудряшки. Теперь Пашка гладит их.

(3 оценок, среднее: 3,67 из 5)

Загрузка…