Людмила Лапина

Отрывок из повести “Солнцеворот”

Глава 1

ДЕНЬ ЛЕТНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ

 

Репродуктор вздрогнул, и бодрые звуки «Марша авиаторов» раздались над перроном Витебского вокзала. До отправления скорого поезда «Ленинград–Одесса» оставалось десять минут.

— Будем прощаться, — сказала Лидия Андреевна. Яна бросилась на шею матери, сбивая ее шляпку.

— Ну, полно, полно, дитя мое, — укоризненно сказала Лидия Андреевна, поправила белую кружевную шляпку и поцеловала дочь.

— Папочка, до свиданья! 

Всхлипывающее чадо перешло в объятия отца, массивного и непривычного в белом чесучовом костюме, форма военврача идет ему гораздо больше.

— Янка, не грусти, мы вернемся через три недели и поедем на нашу дачу, — сказал Ян Михайлович и поцеловал дочь.

— Да, папочка, хоть бы скорее.

— Лина, берегите Яночку, — строго сказала Лидия Андреевна и подтолкнула девушку к домработнице.

— Не беспокойтесь, Лидия Андреевна, у нас все будет хорошо, как всегда. А вы, как приедете, сразу дайте телеграмму.

Акулина Михайловна – член семьи уже сорок лет. Она вынянчила Лидочку Муромцеву, а когда та вышла замуж и родила Яночку, Акулина Михайловна вынянчила и ее. И с тех пор вела хозяйство Петерсов. Хозяйка и домработница осторожно поцеловались, Ян Михайлович пожал руку Акулине Михайловне.

— Садитесь, пожалуйста, осталось пять минут, — пригласил пассажиров мягкого вагона щеголеватый, подтянутый проводник в черной форме. Семья еще раз торопливо расцеловалась, и Ян Михайлович подсадил супругу в вагон.

Яна и тетя Лина подошли к окну вагона. Родители Яны сидели напротив друг друга в двухместном купе и счастливо улыбались. Лидия Андреевна успела снять шляпку и теперь поправляла темные волосы, скрученные в два валика над высоким белым лбом, как у Любови Орловой. Яна постучала в закрытое окно. Родители послали ей воздушный поцелуй и украдкой взялись за руки. Паровоз громко свистнул, окутался паром, поезд медленно поплыл вдоль платформы. Яна и тетя Лина стояли, обнявшись, и махали вслед. 

— Они до сих пор красивая пара, — сказала тетя Лина. 

— Счастливые, — выдохнула девушка, — едут к морю в мягком вагоне.

— В понедельник, наверное, придет от них телеграмма, — сказала Акулина Михайловна.

— Как бы я хотела поехать с ними далеко-далеко, в мягком вагоне, — мечтательно произнесла Яна. Ей всегда нравился особый запах на перроне — горячий металл и горящий уголь звали в дальнюю дорогу.

— Ты забыла, что едешь, завтра на дачу, и будешь там всю субботу и воскресенье?

— А мы сейчас зайдем в Елисеевский? – с лукавой улыбкой спросила девушка.

— Заедем, егоза, — ответила Лина. 

Они вышли с вокзала и сели в трамвай. Деревянные сидения тянулись вдоль всего вагона, раздался громкий звонок, и трамвай тронулся. Яна наслаждалась поездкой. Жаркий солнечный день заканчивался. Золотистое закатное сияние охватило всю западную сторону неба. Яна восторженно крутила головой налево, направо и вскрикивала:

— Как красив наш Ленинград в такую погоду!

— У меня глаза болят, уж слишком много сейчас света, — ворчливо сказала няня.

— Ну что вы говорите, разве света может быть много! – вскричала Яна. 

— Посмотрите, тетя Линочка, Ленинград сейчас кажется полупрозрачным, почти стеклянным, или леденцовым, как в той сказке Гофмана. Помните, мы ее читали, когда я была маленькой.

— Про этого… с орехами… Щелкунчика?

— И на балет вы меня водили…

 — Но зимой у нас холодно и мрачно, — настаивала Лина. 

— И вовсе нет, одеться потеплее, и на каток в ЦПКиО, или в Дюны на лыжах!

— Вставай, егоза, мы выходим!

На главном проспекте Ленинграда Лина и Яна постояли, любуясь закатом. Широкий проспект по всей длине залит пурпурным сиянием опускающегося за горизонт в сторону Невы солнца, даже зеленые кроны деревьев в саду Дворца пионеров кажутся багряно-золотыми. Все величественные здания освещены одинаково, тень не отбрасывают, в темнеющем небе ослепительно горит золотая игла Адмиралтейства.

— Завтра будет хорошая погода, — уверенно сказала Лина, — смотри, деточка, закат красный, а не малиновый.

Их обгоняли гуляющие, почти все были в белом и улыбались красивой девушке. Яна сегодня надела белую юбку, белую блузку с рукавами-фонариками и комсомольским значком. Белые парусиновые туфли были с вечера начищены доброй тетей Линой зубным порошком. Яна поправила белый берет на темных, как у матери, волосах, и потянула Лину в ленинградский гастроном номер один.

 

— Пойдемте скорее!

— Иду, детка.

— О чем вы задумались, тетя Линочка? – ласково спросила Яна.

— Как чисто в нашем городе, безопасно, уютно, и людей немного, никто не толпится, не толкается, не кричит.

— Так было, наверное, до революции? – наивно спросила Яна.

— Так стало в последние два-три года, — со вздохом ответила Лина. Они вошли в магазин и повернули налево. Ярко светились круглые матовые электрические лампы, отражающиеся в неровной форме зеркалах и стеклянных витринах прилавков. И кассы, и прилавки сделаны их заморского красного дерева. «Вот вам буржуазный стиль модерн во всей красе, — потрясенно подумала Яна, — и он мне очень нравится».

— Какие конфеты покупаем? — осведомилась Лина.

— Раковые шейки, конечно, — отозвалась Яна.

— Да, твои любимые.

— А помните, как в «Хождении по мукам», в первом томе, Телегин предлагал Даше карамельки от Елисеева?

— Да, ты мне читала это место, — ответила Лина. — Что еще берем?

— Колбасу докторскую… — подсказала девушка.

Вскоре, нагруженные покупками, Яна и Лина вышли в коридор, разделяющий две части Елисеевского магазина.

— Зайдем сюда, — позвала Яна, стремительно поворачивая направо.

— Чего ты еще хочешь? – вздохнула Лина, но пошла за своей девочкой.

— Хочу кофе, — ответила она, блаженно вдыхая запахи свежемолотого кофе, копченой рыбы и специй. «Так, наверное, пахнет во всех магазинах колониальных товаров по всему миру».

— Кофе молотый или в зернах? – уточнила Лина.

— В зернах, я его завтра сама смелю, — ответила девушка, слегка краснея.

Они вышли из магазина, и перешли проспект Двадцать Пятого Октября к остановке троллейбуса. Вскоре подкатил троллейбус номер пять. Яна и Лина поднялись в салон и поехали домой по Советскому проспекту к Смольному собору, в конец Тверской улицы.

— Пусть завтра у нас опять будет хорошая погода, — горячо шептала девушка, глядя в окно.

— А если будет дождь, останешься дома? – поддразнила ее Лина.

— Все равно поеду, надену плащ, резиновые боты, возьму зонт и поеду, там же наш кот один остался. 

— Не забудь дать ему докторской колбасы, — напомнила Лина.

— Ой, тетя Линочка, вы до сих пор считаете меня маленькой дурочкой, — вспыхнув, выдавила Яна. Няня ответила ей со спокойной улыбкой:

— Как же ты дотащишь все эти продукты, которые мы купили?

— Но вы же меня проводите на вокзал, тетя Линочка?

— Конечно, провожу, и вернусь домой стирать белье.

— А вы разве не поедете со мной?

— Нет, у меня большая стирка, и я приеду вечером. Но тебя же там встретят.

— Да, Егор Шестаков, мой однокурсник. Мы будем заниматься историей и немецким языком, — ответила Яна и покраснела.

— Ну что ж, это приличный молодой человек, — сказала Лина. – Я знаю его маму и сестер.

— Представляете, он разгружает вагоны, чтобы купить своим сестрам обновки.

— А учится он как?

— Почти на все пятерки, — радостно сказала Яна. – Занимается парашютным спортом!

— Вот с парашютом ты прыгать не будешь никогда, — резко сказала Лина. Яна надула губы.

— А многие комсомольцы у нас в университете уже имеют значок «Парашютист-спортсмен».

— Слишком опасно прыгать с парашютом, — отрезала Лина. – Ну вот, мы подъезжаем.

Яна легко сбежала вниз по ступенькам троллейбуса и помогла Лине вынести тяжелую сумку.

В большой квартире Петерсов было непривычно тихо. Яна, как обычно, понесла в столовую поднос с чайной посудой, но тетя Лина сказала:

— Попьем чаю на кухне и будем ложиться. Завтра у нас насыщенный день.

 

(4 оценок, среднее: 4,75 из 5)

Загрузка…