Лара Продан

Отрывок из романа “Девушка в золотом”

Солнце в самьямасе гость не долгий. Когда принцесса вышла из царского шатра, оно уже собиралось на покой. Быстро темнело. Задул пронизывающий ветер. Перс, привязанный к столбу, посинел от холода – металл не обладает теплоизоляционными свойствами, а наоборот, охлаждается вместе со снижением температуры. Конечности чужеземца болтались точно плети – он был не в силах ими управлять. Принцесса подошла к столбу, дотронулась до плеча ахеменида. Тот с трудом открыл глаза, в которых вспыхнул огонёк надежды. Еле слышный стон вырвался из приоткрытого рта пленника. Кунке постояла немного рядом с ним, что-то обдумывая, и быстро удалилась. Воин в карауле увидел, как упала на грудь голова врага и всё его тело обмякло.

— Повезло ему, — с сарказмом бросила Кунке следующим утром, когда обнаружилось, что чужеземец мёртв. – Он лишил себя горькой участи быть мишенью наших тренировок. Хотя, нет. Привяжите его голову к столбу – мы будем всё же отрабатывать полёты стрел на нём, – жестко без сожаления приказала она.

— Ты, однако, бессердечная, — укорила Милиса. – Стрелять в человека – это жестоко, попахивает кровожадностью.

— Я была бы такой, если бы стреляла в живого. Он сейчас простой манекен, набитый внутри мёртвой плотью. – отпарировала принцесса. – А потом, не забудь, что он наш враг, который имел намерение нас убить.

Милиса ничего не ответила, но подумала, что мир вокруг чудовищно-безжалостен.

В кузнице творилось волшебство. Мастерам помогали Марлух и Тиз. Старший брат давно работал с отцом — лучшим кузнецом племени. Тиз же был на подхвате. Несмотря на пробирающий до костей холод на улице, все кузнецы были обнажены до пояса.     

— Отец, я придумал, как нам изменить наконечники, чтобы пробивать ахеминидскую металлическую одежду, — выпалил Марлух, долго размышляющий над стрелой, держащей в руке.

— Интересно, интересно, — пробасил старший кузнец. – Что ты надумал?

— Наконечники, что мы используем прочны, но легки. Они хороши для охоты, а также ими можно поразить воина, одетого как мы, в мягкие одежды. У персов туловище и ноги защищены металлическими пластинками. А вот если мы отодвинем плечико наконечника так, чтобы оно образовало выступ, похожий на шип, то такой наконечник сможет легко пробить металлические пластины одежды и так вонзится в тело, что его трудно будет извлечь, — отчеканил на одном дыхании Марлух.

— А парень дело говорит, — восхитился один из кузнецов. – Давайте попробуем изменить форму наконечника.

И пошла работа! Мастера вздохнули широко и свободно только на следующий день, когда светило поднялось в свою высокую точку. Марлух буквально парил в воздухе, приближаясь к Кунке, тренировавшейся вместе с другими воинами в стрельбе из лука по изуродованным шее и голове ахеменида.  Само же тело мертвеца было практически целым. Медная чешуйчатая одежда хранила его.

— Ты сияешь, как новый акинак, — засмеялась принцесса, завидев своего тайного обожателя. – Что-то случилось?

Он без слов разомкнул правую руку, обнажив четыре стрелы с новыми наконечниками.

—  Попробуй их. – В голосе Марлуха слышались и радость, и гордость, и нетерпение.

Кунке без слов взяла одну из стрел, отошла на расстояние более пятнадцати копий от трупа врага, медленно натянула тетиву, тщательно прицелилась и выпустила её на волю. Стрела легко вошла в мёртвое тело, без усилий разорвав чешуйчатую одежду чужеземца.

—  Эта лошадь другой масти! (читай – «это совсем другое дело») – воскликнула принцесса и от радости запрыгала, захлопала в ладоши, подбежала к юноше и в порыве благодарности крепко обняла его. Он же, смутившись, на всех порах помчался в кузницу докладывать о результатах испытаний.  Вскоре воины хаомаварги были вооружены наконечниками с заострёнными шипами.

            — Камбис оказался не дураком, — то ли с сожалением, то ли с удовлетворением прохрипел Нурвал, прочищая больное горло. – Понял, что самьямас не лучший, а вернее худший период для войны. – Однако, расслабляться не стоит. Турмар на подходе. – Он опять прокашлялся и обвёл внимательным взглядом остальных старейшин.

— Верно говоришь, — послышался такой же старческий хрипящий голос. – Скоро совсем потеплеет, трава уже стала обновляться, корма будет для лошадей достаточно.

— Я и говорю, что надо держать глаза нараспашку, а уши торчком, чтобы не прозевать врага. – Помнится тёзка нынешнего царя ахеменидов любил совершать набеги на наши земли именно в турмаре.

— Набегами это не назовёшь, — возразил самый молодой из старейшин. – Так, баловство одно. Скорее мы занимались набегами, а персы, подчинившие себе полмира, тогда играли с нами как волк с овцой.

Гул недовольства и возмущения выплеснулся из шамкающих ртов собравшихся старейшин.

— Сегодня утром был пойман ещё один враг. – Голос Спаргапа звучал сурово. – Игры закончились. Стало известно, что Камбис собирается перейти наши границы в конце турмара. У нас не так много времени для подготовки. Благо, что успели вооружить воинов новыми стрелами и копьями. – Он повернулся к Кунке, без которой не проводилось в последнее время ни одного совета. – Тебе, принцесса, следует направиться к тиграхаудам. Возьмёшь с собой Марлуха и пятьдесят воинов в сопровождение. – Она кивнула в ответ, не произнося ни слова.

Через два дня караван был готов к пути. Стойбище словно птичья стоянка у временного озера на пути к тёплым краям гудело разноголосием.  Пронзительное крещендо мужских, женских, детских голосов достигло своего апогея к моменту, когда воины и Кунке сели на коней. Принцесса обвела взглядом своих соплеменников, остановилась на лице Спаргапа, чуть заметно улыбнулась ему и направила коня к выходу из родных мест. Соплеменники долго ещё наблюдали за ними, утирая слёзы, маша руками, напрягая зрение.

Первый привал решили сделать, когда солнце заняло самую высокую позицию на небосводе. Его мягкие лучи нежили уставших воинов, расположившихся на небольшом пригорке, где вовсю зеленела молодая трава. Её запах пьянил, наполнял спокойствием и умиротворением.

Кунке села поодаль, расстелив кошму на ещё не успевшую прогреться землю. Бархатные лучи светила услужливо лелеяли обращённое к нему бледное лицо девушки. Глаза были прикрыты, губы медленно расползались в довольную улыбку.  

— На, перекуси, — Марлух протянул Кунке небольшую овсяную лепёшку и медную пиалу, до краёв наполненную айраном.

— Спасибо. — Прозвучал мелодичный голос принцессы, повернувшей голову в сторону юноши.

Он постоял, ожидая продолжения разговора. Но девушка молчала, вновь подставив к солнцу лицо. Осторожно положив пиалу с лепёшкой на край кошмы Марлух обескураженно отошёл к воинам, наблюдавшим за действиями юноши. Они встретили его широкими одобряющими улыбками, вводя тем самым в ещё большее смущение.

Айран и лепёшка усмирили начинающуюся революцию в животе принцессы. Настроение повысилось. Она потянулась и бросила взгляд на правую руку, где на среднем пальце красовалось кольцо, отбрасывающее золотые блики на её отдохнувшее лицо. Она вспомнила последний разговор с отцом перед отъездом.

— Кунке, в нашем роду есть вещь, которая передаётся от отца к сыну, когда тот становится воином. – Спаргап осторожно снял с безымянного пальца правой руки кольцо. —  Вместо сына у меня дочь. Но какая дочь! – В его голосе слышалась неподдельная гордость. – Ты стала воительницей, признанной девушкой-батыром. Это теперь твоё кольцо. Носи его с достоинством, оно поможет тебе преодолевать врагов.

Кунке с трепетом взяла отцовский подарок — старинное золотое кольцо, по форме похожее на печатку. На нём было изображение бога Митра. Она с благоговением смотрела на него, смотрела долго, пристально, будто разговаривала с ним, пока не почувствовала, как тёплая воздушная волна окутала её всю с ног до головы. Кольцо приняло её, признало её власть. «Будь уверена в себе и многого достигнешь», — вспомнила она напутствие, что получила несколько лет тому назад в пещере Митры.

Кольцо было великовато для её тонких пальцев. Спаргап надел его на средний палец правой руки дочери и крепко пережал его, чтобы оно обволокло девичий палец.

— Ты не должна никогда снимать его, — проникновенно прошептал он на ухо Кунке как заклинание. – Оно символ нашей власти и нашего могущества. Запомни это.

— Я обещаю, — так же проникновенно и тихо ответила принцесса. – Я запомню это.

Кунке смотрела на кольцо, на изображение Митры, и ей вдруг показалось, что он ей моргнул. Она залилась смехом заливисто и громко. Воины, отдыхающие чуть поодаль, недоумённо обернулись и тоже стали смеяться весело, непринуждённо – сердца хаомаваргов освобождались от тяжести расставания с родными и близкими, лица их просветлели и разгладились, убирая печать скорби и печали.

Они мчались по степи, ветер выдувал из глаз слёзы, свистел в ушах. Впереди показались хилые деревья, ещё не успевшие одеться в листву. Рядом с ними зеленели ели, коим повезло оставаться по жизни в одежде. Быстро наступали сумерки, солнце неумолимо катилось вниз. Решили остановиться на ночлег. Коней стреножили, разбили лагерь. На это потребовалось немного времени. Марлух вместе с тремя другими хаомаваргами занялись ужином – на голодный желудок сон не идёт. Завтра предстояло сделать большой переход, чтобы ночь встречать у тиграхаудов.

(2 оценок, среднее: 4,00 из 5)

Загрузка…