Елена Грудницкая

Отрывок из сказки “Путешествие в Поддиванье“

Шарики ярко светились, и Елька тихонько плыла по синевато-чёрной ночи. Видимо, летела она высоко, потому что золотые бусины городских огней превратились в бисерные узоры, словно на старом бабушкином покрывале. Вскоре исчерченный сияющими нитями город остался позади, и внизу расстилалась бесконечная темнота с одинокими редкими огоньками. Наверное, это были домики лесных сторожей, которые живут совсем одни посреди дремучей чащобы. Елька бы ни за что на такое не согласилась. Когда ночь и в доме горит свет, и окошки так низко от земли, кто угодно может на тебя смотреть, а ты никого не увидишь! Нечестно. Приходили бы днём, Елька бы обязательно со всеми перезнакомилась: и с лешими, и водяными, и кикиморами. Эх, и скучно же лететь одной такой долгой безлунной ночью!..

Впрочем, как оказалось, луна всё же была — только не на небе. Она лежала посреди широкого луга, испуская мягкое сияние, словно огромная круглая лампа. Ничего тяжёлого Елька не думала, но её шарики, словно зачарованные, тут же устремились вниз к родственному светилу, мягко опустившись рядом с ним на траву. На лугу сонно стрекотали кузнечики, тёплый ветерок слегка покачивал былинки и спящие чашечки цветков. Елька протянула к луне руку, и немного золотисто-белого лунного песка просыпалось на траву и в ладошку. Он не был ни холодным, ни тёплым, и легко просеивался между пальцами, развеиваясь по ветру невесомой мерцающей пылью.

— А… апчхи, будь здорова, — скороговоркой раздался заспанный голос.

— Будь здорова, — вежливо пожелала и Елька. — А ты всегда сама себе желаешь здоровья, когда чихнёшь?

— Так нету ж больше никого! — удивился голос.

— А я? — удивилась и Елька.

— Ты мне снишься, это не считается.

Елька поморгала глазами. Что ж, очутиться в чьём-то сне совсем не плохо. И тебе не скучно, и тому, кому ты снишься, тоже. Только всё же непонятно, почему луна на поляне валяется.

— И вовсе я не валяюсь! — обиженно произнёс голос, видимо, умеющий читать мысли. А может, Елька просто высказала их вслух. — Я путешествую!

— Аа, понятно, — поспешила согласиться Елька. «Как же путешествует, когда валяется… Ой! Я опять это вслух сказала?»

— Нет, вы только поглядите на неё! — Луна возмущённо замерцала. — Приснится же такая ерунда…

— Просто я всегда думала, что луна путешествует только по небу, — объяснилась Елька.

— Неинтересно, — кратко отозвалась Луна.

— Так сверху же весь мир видно! — изумилась Елька. — Ничего себе неинтересно: сегодня летишь над Ниагарскими водопадами, а завтра — над Эйфелевой башней!

— Ага, со скоростью один километр в секунду, — язвительно произнесло светило. — Какие там башни — города мелькают!

— Ого, а отсюда кажется, что луна на месте стоит… — Елька задумалась. — Как же ты вниз спустилась?

— А чего это мы, действительно, валяемся?.. — осведомилась Луна. — Прокатимся?

И Луна покатила по поляне, оставляя позади себя на траве едва заметный светящийся след. Привязанные к дощечке шарики вместе с Елькой послушно двинулись следом.

— Вообще-то мне и правда спускаться не полагается, — после некоторого молчания призналась Луна. — Если даже чуть-чуть приближаюсь к Земле, такие крики внизу начинаются: караул, сейчас столкнёмся! Вот и приходится во сне путешествовать.

— Аа, так это не по-настоящему… — разочарованно протянула Елька.

— Всё, что происходит, — по-настоящему, — назидательно заявила Луна. — Вот читаешь ты интересную историю. Радуешься, огорчаешься, даже пугаешься! И что же, всё, что ты чувствуешь, понарошку?

— Я не знаю, — вздохнула Елька. — Мама говорит, что у меня ещё всё не по-настоящему, потому что я маленькая.

— Это как посмотреть. Сверху вы все маленькие.

— Как это? — не поняла Елька.

— А так — одни повыше, другие пониже. Мне же с неба всех видно. И все вы только и делаете, что играете. В догонялки, в прятки и всякое такое. Землю вон разлиновали на клеточки. Для этого сначала в «ножички» играли.

— Знаю эту игру, мы с Соней так делали! — вспомнила Елька. — Надо ножичком в чужую землю попасть и черту провести.

— Вот-вот, так и расчертили, — подтвердила Луна. — А потом расставили по краям солдатиков и теперь решают, кому можно войти в их клеточку, а кому нельзя. Странная какая-то игра. Хотела я как-то на поезде прокатиться — не пустили. Сказали, нужен паспорт и ещё какая-то виза… Да и ладно, всё равно мне спускаться нельзя.

Луна помолчала, о чём-то задумавшись.

— Что ж, мне наверх пора. Светает скоро.

— Ой, и мне тоже домой надо! — спохватилась Елька. — Только я не знаю, как туда попасть.

— Я знаю, мне же сверху всё видно, — напомнила Луна. — Ты живёшь у шторовых перекатов на реке Тюль. Вон, видишь у берега плот? На нём к рассвету доберёшься до дома.

На речных волнах действительно покачивался небольшой плот, привязанный к толстой ветке дерева. Когда Елька случайно дотронулась до неё, с ветки вспорхнули листья, но почему-то полетели не вниз, а вверх.

— Отправились в тёплые края, — задумчиво произнесла Луна. 

— Как птицы? — удивилась Елька.

— Как листья, — ответила Луна. — А ты думала, почему в тёплых краях круглый год столько листьев? С севера прилетают, ясно же. 

Елька не стала спорить, хотя представила, что бы ей сказала на такое строгая учительница по ботанике. Луна тем временем засияла ярче и медленно начала подниматься ввысь. Светящиеся воздушные шарики отправились за ней, не забыв опустить Ельку на плот.

— Приснись мне ещё как-нибудь, — попросила Луна.

— Обязательно, — пообещала ей Елька.

Оставшиеся на ветке листочки подняли головы и с любопытством обернули к Ельке свои личики, обрамлённые зелёными бутончиками-капюшончиками. Один из листиков отвязал от ветки плот, и тот стал медленно удаляться от берега.

Елька огляделась. На плоту было очень уютно. Она сидела на мягкой охапке сена рядом с низеньким столиком. На нём стояли глиняная плошка с мёдом и деревянной ложкой, чайное блюдечко с чашкой, а над крошечным костром, на двух прутьях с перекладиной, посвистывал носиком пузатый закопчённый чайник. Елька не успела и глазом моргнуть, как в чашке оказался горячий ароматный чай, а на тарелке появился кусок сладкого бисквита с изюмом. А ещё там было любимое черничное варенье и сливки в горшочке… хотя, может, и не сливки, но что-то нежное и вкусное, прямое как само слово.

Тёмная вода сонно плескала в брёвна плота, он слегка поскрипывал, качаясь и убаюкивая, и больше не было слышно никаких звуков в ночной тишине. Над головой сияла целая россыпь белых звёзд, отражаясь в реке, и Елька медленно плыла среди них, пока звёзды не стали складываться в знакомые кружевные узоры. Плот плавно скользнул на перекат и выплеснул Ельку прямо на тюлевую штору в её комнате. Уже засыпая, Елька вдруг кое-что вспомнила — и хорошенько подоткнула под себя одеяло. Так, на всякий случай.

День четвертый. 

Как путешествуют утёсы, и зачем муравью рояль

 

Говорят, один очень умный человек, который жил в Древнем Риме, мог заниматься тремя делами сразу: читать, писать и разговаривать. И между прочим, прямо сейчас Елька делала аж четыре дела: ковыряла пальцем облупившуюся штукатурку на балконной стене, заставляла себя не дышать, пока прибавляла в уме к тысяче тремстам сто пятьдесят восемь и сердилась на Агату, которая даже сегодня (в субботу!) куда-то ушла. Да какие у неё могут быть дела!..

Мама готовила обед и шумела пылесосом, а чтобы Елька не дышала пылью, выставила её на балкон. Рыжий Пуф тоже вышел, немедленно заинтересовавшись воробьями, едва мама включила пылесос. Сейчас кот застыл на табурете, пристально глядя почему-то не на шумных взъерошенных птиц на перилах, а куда-то за водосточную трубу.

Елька любила свой балкон. Это был словно островок, который возвышался над океаном сверкающих на солнце крыш. Балкон был открыт ветрам и дождям, и только невысокие кованые перила окаймляли треугольник между двумя стенами. По краю одной из них тянулась водосточная труба, а по другой, в длинных трещинах, росли жёсткие бурые кустики.

По вечерам в доме напротив таинственно светятся окна, и за каждой занавеской наверняка происходит что-то интересное. У одного окна неподвижно сидит кошка. Она настоящий ловец приключений, не то что Пуф! Когда хозяева уснут, кошка мягко спрыгнет на карниз и отправится на крышу. Она будет стряхивать пушистым хвостом падающие пылинки звёзд и смотреть, как по синей скатерти неба катится сливочная луна.

За другим окном бабушка заботливо поливает кудрявое растение, поэтому оно тянется вверх так быстро, что однажды непременно дорастёт до самого неба! Бабушка скажет: «Раз такое дело, я потом довяжу тёплые носки и сварю варенье, а сейчас я хочу немного попутешествовать на облаке!» Она взберётся наверх по листочкам, как по ступенькам, и плюхнется в самое мягкое облако. Поплывёт в нём, как в кресле, над горами, лесами и городами. Доберётся до самого моря или даже дальше, а потом спрыгнет на другое облако и может быть, вернётся домой.

Прямо под бабушкиным окном живёт большой музыкант. Настолько большой, что, когда он стоит у окна, один его бок начинается у правого края подоконника, а другой — у левого края. Музыкант каждый день играет на кларнете, и тогда переливчатые звуки плещутся по ветру. Иногда он стоит у распахнутого окна с дымящейся кружкой в руке и печально глядит вдаль. Может, он думает о тех краях, что начинаются за самым-самым последним домом в городе, вот только непонятно, почему он просто не выйдет из комнаты и не пойдёт туда. Елька запросто бы пошла. Конечно, когда вырастет, и если мама отпустит. К тому времени обязательно изобретут коляски, которые смогут прыгать по ступенькам, как лягушки, а то с четвёртого этажа попробуй скатись… Ещё можно на лифте, но где взять барсуков, которые будут крутить ручку, поднимая и опуская кабину? А настоящий лифт в их старом доме — это уж совсем сказки. Так мама сказала.

Елька вздохнула и нащупала в кармане бумажный самолётик. По соседству с музыкантом жила семья с черноволосым мальчиком. Он каждое утро карабкался на подоконник и с любопытством просовывал голову в форточку. Месяц назад он заметил сидящую на балконе Ельку и показал ей язык. Елька тоже высунула язык, и мальчик засмеялся. Он спрыгнул с подоконника и через минуту вернулся с бумажным самолётиком в руках. Запущенный самолётик спикировал точно на Елькин балкон, но следующий порыв ветра подхватил его и сбросил за перила. Мальчик не расстроился и тут же кинулся обратно в комнату. Свернув на подоконнике самолётик, он снова прицелился и запустил к Ельке. Та ловко поймала его за крыло, на котором было криво выведено красным карандашом: «Привет!» Ельке тоже захотелось что-нибудь написать в ответ, и она поехала в комнату за карандашом. Когда вернулась, мальчика у окна уже не было, а через минуту Елька увидела, как он выбежал во двор и скрылся за углом дома.

 

Елька посмотрела на дом напротив. Из окна музыканта раз за разом доносилась одна и та же замысловатая мелодия — видимо, он ещё не научился хорошо её играть. Мальчика в соседнем окне давно не было видно. «Конечно, — с грустью подумала Елька, — ему интереснее бегать с друзьями, а не торчать у форточки. Ну и ладно! Всё равно во дворе делать нечего. Терпеть не могу гулять». 

Елька вытащила из кармана помятый самолётик и с досадой бросила его в угол балкона. Хмуро оглядевшись, она заметила, что Пуф по-прежнему неподвижно сидит на табурете, глядя круглыми глазами на водосточную трубу.

— Эй, пуфик, на что уставился? — Елька несильно ткнула кота в толстый бок. От неожиданности тот подпрыгнул и цапнул её когтистой лапой.

— Ай, дурак, что ли! — Елька схватилась за поцарапанную руку. — Брысь отсюда!

Кот в панике спрыгнул с табурета и заметался по балкону. Наступив в лужу, он затряс лапами и запрыгнул на стол. Елька заметила, что вода натекла из трещины в водосточной трубе. В ужасе глядя на лужу, Пуф медленно пятился, рискуя свалиться со стола.

— Что ты всего боишься? — сердито спросила Елька. — Подумаешь, ночью дождь был. По трубе вода бежит, она же тебя не трога… ой-ё-ёй!..

Из трещины в трубе вырвалась струя воды, мгновенно залив Ельке лицо и платье. Зажмурившись, Елька слышала, как отчаянно мяукает Пуф. Из трубы бил настоящий фонтан с водоворотом посередине, и Елька вдруг увидела в его центре рыжие уши.

— Пуф!! — крикнула она. Кот коротко мявкнул и замахал лапами, силясь вырваться из водоворота. Елька потянулась и схватила его за лапу, и в тот же момент столб воды втянул её в себя вместе с коляской. Захлебнувшись, она выпустила Пуфа из рук. Вцепившись в подлокотники, Елька вращалась и вращалась с бешеной скоростью, как вдруг — бац! — коляска рухнула на твёрдую поверхность, так что у Ельки лязгнули зубы, а из колёс едва не посыпались спицы. Солнечное утро куда-то исчезло, сменившись темнотой и сыростью.

 

(11 оценок, среднее: 4,45 из 5)

Загрузка…