Страна : Россия
Увлечения:на Севере лыжи и книги, на юге -книги и общение с приятными людьми.Работал по вузовской специальности журналистом с 1966г. по 2002 г. Написал и опубликовал 12 книг прозы.Роман(сага) “Взломанная вертикаль” признан на Международном Германском Литературном конкурсе “Лучшей книгой за 2016 г.”в номинации Остросюжетная проза и удостоен Диплома. В 2018 г. мои рассказы цикла северные мотивы опубликованы в Альманахе (билингва) на итало-русском языке в честь 710-летия “Божественной комедии” и я удостоен Диплома лауреата.
Country : Russia
Отрывок из рассказа “Старый Калён”
А сам в холода спал в прихожей у старушки доброхотки, которой пропалывал весной и летом огород, собирал в ее скромном садочке небогатый урожай, имея с того маленькую добавку к своему скудному пищевому рациону. Тогда наступали самые счастливые дни: тело как бы наливалось силой, на мозг ничто не давило. Наступала пора спокойных раздумий о жизни. В перерыв старушка выносила в садик-огород поесть для него. Читала вслух Библию. Калён слушал внимательно, сам просил её почитать ещё. Слово Господь, так часто слышанное теперь им, ассоциировалось с чем-то строгим и светлым. Он его крепко зауважал. И даже стал побаиваться, так много чинил Господь грешникам всякой непоблажки. Библия была для него совершенно неизведанный дотоле пласт в его жизни. Уж Калён точно знал, такую книгу он прежде никогда в руках не держал. Он восхитился главой «Сирах», какие были это замечательные поучения и наставления. А когда старушка читала притчи Соломона, какое-то просветление возникло в голове. Словно восстановился крохотный мостик между его настоящим и прошлым. Всплыли неясные образы красивой женщины и ребенка. Но потом опять что-то вспыхнуло в голове. И опять мириады формул и цифр с каким-то странным попискиванием плыли и плыли невесть куда, складываясь в некие уравнения, которые бы не прочь познать ученые мужи. Да не дано им. А ему бы вот как-нибудь приспособиться и записать увиденное перед мысленным
взором. Пока это ему не удается. Вот оно, уравнение, такое четкое. Взялся он за карандаш – и ничего уже нет. Только надвигающаяся боль, ломота в висках и лишь дикое пританцовывание приведут его в норму. «Как странно устроен человек,- думал Калён,- все на месте – руки, ноги, голова, а мозг – словно и не его. И ведь не поменяешь его, как рубаху, как носки, как полотенце, как носовой платок». Впрочем, он уже просчитал глубинную сущность своей болезни. Калён даже увидел химические формулы тех лекарств, что помогли бы ему жить без этой дурацкой подтанцовки. Однако они в мгновение ока исчезали.
В этом южном городе у него было еще несколько укромных уголков, где он скрывался от морозов, или от назойливого любопытства людей в серой форме, а то и от собратьев по мостовой. Таких же несчастных, как он. Только у них, наверное, решал Калён, никогда не наступают минуты просветления, как у него, когда он видит себя в неясном ореоле домашней обстановки, в заставленном приборами и разными датчиками кабинете, где все было так строго, лишь цветы на подоконниках скрашивали неуют. В этом кабинете его однажды вывел из глубокого раздумья чей-то голос:
– Ты замахнулся на невозможное! Земляне сейчас не могут обладать такой мощью! Пока их удел – Земля.
Калён видел, как он поднялся из кресла и пошел навстречу этому голосу. Вдруг туманный силуэт что-то замкнул, что ли, потому что вспыхнула молния, она поразила его, ударила в приборы. Страшная взрывная волна выбросила ученого с третьего этажа прямо на клумбу с нежными цветами. Он скоро встал и пошел себе, как ни в чем не бывало, куда глаза глядят. А они привели его на железнодорожный вокзал. Ученый сел на перроне в отходящий поезд. Поудобнее устроился в купе. Вместо билета протянул пачку денег. Вид у него был помятый, пиджак слегка порван. Но деньги-то были. «Что-то не в себе мужик»,- подумала проводница, однако от навара отказываться ни к чему и повезла его на дальний юг. Было у него и какое-то солидное удостоверение, которое производило на людей в серой форме с погонами впечатление. Потом оно куда-то исчезло, видно сперли его. Это случилось на жарком юге, где он начал странствовать. С той поры и ездил из города в город, пока не прилепился к этому сарайчику на асфальтовом пятаке. Когда одолевала головная боль, ему казалось, это он сам мешает себе, повернуть бы поудобнее голову и все пройдет. Но боль не проходила, и он пританцовывал. Успокаивался Калён только после того, как бормотал и бормотал свое: «Старый калён, старый калён, старый калён глядит в окно».
Но вот однажды в южном городе ожидали прибытия важного чиновника с самого что ни есть «верха». Улицу за улицей прочесывали люди в серой форме и в гражданской одежде, с одинаковыми гладко прилизанными волосами и стриженными затылками. Бомжистый люд с мостовых перекочевал в спецмашины и спецприемники. Настала очередь и старого Калёна. Его интуиция сработала безотказно: он встал на четвереньки и, перебирая руками и ногами, будто собачонка, припустился наутек. Люди в форме опешили. Ему это и надо было. В считанные минуты Калён был у канализационного люка, сдвинул его в сторону и нырнул в вонючую темноту.
– От бомжара!- гоготнули крепкие ребята и, махнув руками, пошли дальше своей дорогой.
Метрах в пятидесяти от люка и был самый укромный уголок Калёна. Здесь он пережидал любые плохие времена. Тут он прятался и от собачьих свор, которые свирепо дрались за их территорию на земле. Здесь, в относительно сухой старой канализационной ветке, он сложил себе из кирпичей и булыжников нечто вроде ложа. Можно было потянуться, вздремнуть, переждать даже мороз. Он так поступил и на сей раз, погрузив свой интеллигентный нос в ворот рубахи. Отсиделся бы он и сейчас. Но случай сыграл коварную шутку. Неподалеку находился маленький химический завод. И что-то у них там неладное приключилось в цехе: аварийный сброс унес в канализацию некую отвратительную жидкость, которая при соприкосновении с водной средой выделяла смрадные пары. Калёныч поглубже засунул лицо в ворот рубашки, что-то не нравилось его хрящеватому носу, зажмурил глаза. Как-то так получилось, что быстро уснул. Видно, сказался страх перед облавой, нелепая беготня на четвереньках. Ему привиделся зачахший на ветру клён, сухие листья на бурой потрескавшейся земле. И его с проседью волосы будто тоже превратились в чахлые кленовые листья. Удушливый воздух медленно полз по кирпичной перемычке, где лежал спящий человек. Мимо него бежал на своих мягких лапках крысиный народ.
В это время за тысячи километров отсюда, в промозглую ненастную ночь, вскочил с постели молодой мужчина. Ему приснился стонущий на ветру клён, с которого слетали пожухлые листья. И еще, будто кто-то нашептывал:
– Старый калён, старый калён, старый калён глядит в окно.
(3 оценок, среднее: 4,33 из 5)
Загрузка...