Владимир Козлов

Отрывок из сборника рассказов                                      

Рассказ.

Как я стал доцентом.

  В начале тысяча девятьсот восемьдесят  первого года я получил в наследство дом в деревне. Деревни тогда процветали. – Это теперь деревни вымирают и становятся дачными участками.

Каждую пятницу мы с женой ездили в деревню, чтобы провести выходные дни, жена с детьми ездила на машине днём, а я после работы вечером на электричке.  

 В трёх километрах от деревни останавливалась электричка. А  идти через болото, до  деревни был один километр. Я так и ходил через болото.    Если идти по тропинке не сворачивая, то опасности ни какой не было. Наоборот, было очень интересно. В конце весны и в начале лета на болоте поют лягушки, рядом лес, слышно пение птиц,  летают журавли, бегают зайцы, Правда встречались, и змеи и несколько раз я слышал волчий вой, по этому, желающих ходить через болото было немного.

 Но мне – это всё нравилось, и я ходил, потому, что сам был охотник и волков не боялся. Я знал, что волки боятся людей. Но, на всякий случай, я с собой  носил охотничий нож и пару стреляных ружейных гильз. Волк животное умное, и он чует обонянием из гильз остатки сгоревшего пороха и панически боится этого.

Даже медведя бояться не стоит если при себе иметь два факела на метровых палочках. При встрече факелы поджигаются, а огня боятся все животные без исключения. Но медведей в этой глухой местности  было мало. 

На болоте, в стороне от тропинки,  росла сосна, метра полтора высотой, а рядом с ней росли высокие кусты. И я здоровался с сосной, в знак уважения к природе, говорил – здравствуй красавица  сосна.

          Через два месяца моих посещений деревни я заметил, что здороваюсь с ёлкой,  а не  с сосной. И удивился, как – это я мог перепутать ёлку с сосной и столько времени этого не замечал.

  Про – это я рассказал жене, как я перепутал деревья. Жена посмеялась с меня, и мы забыли про разговор.

Через неделю  я как обычно шёл через болото в деревню и поздоровался елкой. А потом заметил, что – это сосна. Мне стало не по себе, как такое может быть? Подойти ближе к дереву было опасно, вокруг трясины и ни души. Настроение у меня испортилось, и я пошёл в деревню. 

Придя, я опять всё рассказал жене. Выслушав меня,  жена спросила у меня, – а белая лошадь на болоте не бегала? И были ли у тебя в роду душевно больные люди?

Я понимал иронию жены, она с юмором. И ответил ей, – белой лошади я не видел, а белый журавль ходил рядом с деревцом. – На что жена сказала, –  если ты видел только белого журавля, а не белую лошадь, то ты ещё не совсем тронулся умом. 

Выслушав – это я отправился к соседу профессору. 

Мой сосед был пенсионерам, но работал охранником в психиатрической больнице и считал, себя профессором в психиатрии. 

Так его в  деревне, за глаза, и называли – профессор, но он об этом не знал.

Жил профессор один, жены и детей у него не было, зато было несколько судимостей, а за что были судимости, ни кто не знал, да и ни кого, к сожалению, – это не интересовало. 

Выпив пару бутылок самогона, я профессору рассказал, как я перепутал елку с сосной. На что профессор мне ответил, что он сын леса и начал читать мне лекцию о деревьях.  Он так увлёкся чтением лекции, что объяснил мне, как отличить ёлку от свиньи. Сказав, что свинья хрюкает, а ёлка может уколоть. И я понял, что если профессор выпит ещё стакан бражки, то он объявит себя сыном солнца. А  в моих глазах, он уже тянул на академика. И я пошёл домой,  но из открытого окна профессорской халупы я слышал продолжение лекции.

В следующую пятницу, как обычно я шёл через болото. И не доходя до дерева, метров пятьдесят, я крикнул, здравствуй сосна. А пройдя ещё десяток метров, я увидел, что – это ёлка. Мне стало плохо и я еле – еле добрался до дома в деревне.

Рассказывать – это жене я не стал, а лёг отдыхать, кляня свой дом в деревне, который я получил в наследство.

На следующий день я пришёл к профессору и всё, как есть, ему рассказал.

Профессор решил проверить меня на вменяемость.  Достал книгу для детей и начал показывать мне рисунки. А я ему отвечал, что нарисовано.

– Это трактор, – это лошадь, а – это козёл, –  сказал я. 

 Сосед ответил, что – это не козёл, а коза. И начал объяснять мне, чем коза отличается от козла. А  потом профессор объявил мне диагноз – начальная стадия вялотекущей шизофрении. И поставил на стол две бутылки лекарства с закуской. И он начал меня лечить, а заодно и себя. Потом профессор принёс ещё лекарства, и я окончательно вылечился. Правда, не помню,  как вернулся домой.  

В следующую пятницу в деревню я шагал без настроения. И подойдя к проклятому месту, я увидел, что растёт сосна, а не ёлка.

Я понимал, что такого быть не может в природе. Одну неделю растёт сосна, а потом она чудесным образом превращается в ёлку. Деревья, наверно родственные, раз колючие, но  перерождаться они не могут каждую неделю? Наверно профессор прав, подумал я.  У меня начальная стадия вялотекущей шизофрении. 

Придя домой, в деревню, я ни чего жене не сказал. Хватит с меня смеяться, подумал я. Жена и так говорила мне, что я умом не далеко ушёл т профессора.

Утром, в субботу я отправился к самому уважаемому жителю деревни. Бывшему партизану Петру Петровичу, которому было семьдесят пять лет. 

Петр Петрович был уже в курсе дела. И он мне сказал, что с меня смеются все в  деревне, считая, что я клиент больницы, в  которой работает охранником мой сосед профессор. И  теперь меня называют, за глаза,  доцентом. И мы отправились с ним на болото, надев резиновые сапоги. 

Когда мы пришли, то я увидел, что ни ели, ни сосны нет. Росла берёзка, метра полтора высотой. И я подумал, что тропинок на болоте несколько. Я просто ходил по разным тропинкам.  Но Пётр Петрович мне объяснил, что тропинка на этом болоте одна.  И подойти к берёзке ближе можно, потому что здесь неглубоко. И мы подошли и всё увидели. 

Берёзка росла в пластмассовом ведре, точнее сказать корни берёзки были в ведре с чернозёмом. А ведро стояло в не большёй яме. Рядом за кустами, в таких же вёдрах, росли ёлка и сосна. Достаточно было взять ведро за ручку, достать из ямы и поставить за кусты. А в яму поставить ведро с другим деревом. За кустами с тропинки остальные вёдра с деревьями были не видны.

– Да, – это шутки профессора, какой орёл, как он тебя разыграл, так что ты кличку  доцент  заслужил, поздравляю. Ты, когда идёшь к профессору, то говорят, что доцент к профессору пошёл повышать свою квалификацию. – С торжественным голосом  мне – это сообщил Пётр Петрович. 

После этого всего  я перестал общаться с профессором.  А в деревни  одному щенку дворняги дали кличку доцент, а потом и второму. Я так думаю, что назвали так щенков в честь меня. И стало в деревни три доцента. А когда эти щенки выросли  и стали бегать по деревни, а если я проходил не далеко от них, то некоторые жители обращались к псам и громко кричали, – Доцент, ко мне. И все кто – это слышал, громко смеялись и смотрели не на псов, а на меня.

Что интересно, что если пёс по кличке Доцент умирал, то нового кабеля называли опять  Доцентом. 

С тех пор прошло три десятилетия. А я, как и раньше  хожу через болото. Деревня сильно изменилась. Многие ушли из жизни, и мало кто помнит эту историю.  А меня за глаза, как звали доцентом, так и сейчас зовут. Молодёжь так и думает, что я доцент на самом деле. А в деревне, как было, так и есть, три доцента вместе со мной. Только два Доцента  имеют по четыре лапы и одному хвосту. А я  обзавёлся большой лысиной и ещё большим животом. И на собаку я не похож, потому, что я похож на свинью. И жена меня иногда зовёт, – где мой боров, – а я в ответ хрюкаю, и жена знает, где я есть. 

 Надо отметить, что кроме меня в деревне есть ещё лысины, но  их лысины мелкота по сравнению с моей лысиной. И эти старые, как и я, лысины постоянно шныряют по деревни,  ища на свою лысину, не только приключений, но и самогон. И они находят и самогон, и приключения,  на свои лысины и на другие часть своих тел. 

А я желаю всем пить в меру, и  быть здоровыми.

(2 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…