Вклад Вкладил

Страна : Россия

Занимаюсь творчеством со школьного возраста. Выигрывал внутришкольные и междугородние конкурсы. Интересуюсь развитием теории права, историей Античного мира, изобразительным искусством постмодернизма, компьютерными технологиями в сфере искусственного интеллекта, а живу – поэзией и прозой. Восхищаюсь Мариной Цветаевой, Осипом Мандельштамом, Иосифом Бродским.

Учусь на четвертом курсе бакалавриата Российского Государственного Университета Правосудия на гражданско-правовом профиле. Неоднократно представлял свой вуз на всероссийских конкурсах.

Counrty : Russia 

I am engaged in creativity from school age. Won intraschool and intercity competitions. I am interested in the development of the theory of law, the history of the Ancient World, the fine art of postmodernism, computer technologies in the field of artificial intelligence, and I live with poetry and prose. I admire Marina Tsvetaeva, Osip Mandelstam, Joseph Brodsky.
I study on the fourth year of the bachelor’s degree of the Russian State University of Justice on a civil-legal profile. Repeatedly represented his university at All-Russian competitions.

 


 

Отрывок из произведения “Мелодия войны”

 

Мелодия войны разливалась этюдами Шопена по пересечённой местности, заполняя собой целостную картину из щебета пуль, грязи и веры в победу. В этой страшной военной неразберихе шум из спутанных мыслей солдат перебивался лишь треском их же касок, а бездомные пули, как перелётные птицы, зимовали в телах недавно погибших. Хребет лысеющего оврага хлюпал под сапогами, изредка вздрагивая от подло грызущих спину снарядов. В пылу сражения кровавые слёзы стекали тоненькими ручейками с зеленых ивовых глаз, смешиваясь с грязью в густые тёмно-бордовые лужи. Стеклянный взгляд погибшего солдата, отражаясь холодно-голубым оттенком, охватывал оставшуюся синь неба и отбрасывал вниз на деревья, словно забирая их жизни тоже. Худощавый, полный или спортивного телосложения, глупый или чуть поумнее – каждый из них являлся солдатом, братом и товарищем друг другу. Война же сделала из них однородную бесформенную зеленую кучу, напоминавшую опавшие, но ещё не пожелтевшие листья. Тучи щитовой стеною закрывали солнца грудь, словно пытались уберечь от того, что виднелось внизу.

Под непрекращающимся огнём противника пехота двигалась короткими перебежками сквозь чащу леса, периодически пользуясь подходящими природными укрытиями. Силясь остановить атаку, вражеские выстрелы разрывали хрупкие деревянные покрытия стволов кедра. Огромные, но в то же время беззащитные зелёные гиганты, подставляя грудь, ценой своей жизни укрывали пехоту. Защищённые кочкой, двое солдат вели огонь сквозь поредевший кустарник, изредка укрываясь за непроницаемым земляным барьером. Естественное укрытие позволяло бойцам в относительной безопасности поддерживать атаку. Между ними упала граната. Раздался взрыв.

Взвод продолжал наступать на север по дну пересохшей реки, казалось, крутые берега её то раздвигались, уступая пространство, то готовились сойтись, перемолов и похоронив под собой беспрерывно лающие автоматы. Пристёгнутый к их ошейникам металл штыков изо всех сил вытягивался вперёд, где кончался лес и сужалась речная рытвина. Там заточённым в землю, но не сломленным стражем, поджидал жертву грозный оскал бруствера.

Каждое редкое укрытие вроде валуна или поваленного дерева служило пристанищем для автоматчиков. Первый и третий взводы уже находились на подступах к конечной точке, второму ещё предстоял последний решительный бросок. Озверевшие вслед за оружием, слитые с ним бойцы покинули импровизированные укрытия и перешли в нападение.

Жизнь горсткой бойцов бросалась прямиком на бруствер, напоминавший челюсть, с обратной стороны которой острые, как лезвие, зубы ответно вгрызались в горло пехоте. Пытаясь увернуться от автоматной очереди, младший сержант неудачно ушел в кувырок. Недавно живой и непоколебимо уверенный в победе солдат теперь катился изуродованной кучей прямиком вниз к другим бесстрашным сослуживцам. Из внутреннего кармана куртки сержанта прямиком в грязь выпала маленькая библия. В конечном итоге пасть лишилась через чур острых зубов и челюстям нечем было пережёвывать оставшихся солдат.

Пространство между небом и землей обволакивало уши бойцов пулеметной трелью, изредка прерываясь на разрывы. Неестественно напуганный, он ушёл спать.

Вечерняя тень. Едва различимый силуэт у стены. Задний фон плавился, как горизонт в пустыни, больше напоминая воск, чем воздух. Тьма впитывала яркость, цвет. Контратакуя, взгляд пытался разглядеть комнату, но одиноко и бесцельно скитался вдоль стен…вдоль пустых, тающих стен.

Силуэт обретал очертания схожие с человеческими. Два красных огонька вспыхнули и постепенно преобразовывались в две бездны, не теряя при этом ужасающий красный оттенок. Заключённый в тюрьму собственного тела, не способный двигаться, он безмолвно наблюдал, ожидая. Демон не желал идти на контакт. Наклонился. Улыбка, полная боли, искривилась в жуткой гримасе. Демон словно высасывал оставшуюся надежду и веру прямиком из сердца. Нехватка воздуха приводила лёгкие в неестественно-скрученное для них состояние. Пытаясь спасти тело, мозг подавал слепые импульсы, воспроизводимые организмом как легкая дрожь, неожиданно переходящая в судороги. Замыкаясь само в себе, тело постепенно становилось тюрьмой, обратное сомнамбулизму состояние в виде сонного паралича одерживало верх.

Ожидая ответа, силуэт, заполнявший часть комнаты, проходил сквозь взгляд прямиком в комнату сознания, заполняя собой уже другие пустые безжизненные просторы. Внутри было уютно и в то же время одиноко: кровать; письменный столик, предназначенный не для письма, а скорее для перекуса перед работой, учитывая частички пищи на полу и тарелку с недоеденной глазуньей, запах которой так и витал в комнате; израненная мебель, пережившая, казалось, войны с клопами и крысами, продолжала исполнять свой долг по охране помещения. Над потёртым креслом хозяин разместил картину турецкого художника Гюрбюза Догана «The dove in the deep blue sky without cloud.», обрамлённую деревянной рамкой. Зыбкое состояние, изображённое на картине, распространялось и на окружающую обстановку.

Стены пульсировали в ритм сердца, вызывая внутреннее раздражение. Вся комната как будто непрерывно чесалась. В воздухе витало напряжение, вызванное беспричинным и неосознанным страхом. Напряжение окутывало гостя и сливалось с ним в единое состояние. Постепенно он становился частью этой комнаты – осознанно или нет.

Уставшие, вымотанные боями солдаты двигались в сторону населённого пункта, который находился на холме. Пробираясь сквозь тернистые леса, пехота вышла на более открытую местность, где и произвела подготовку к миномётному обстрелу. После подготовительного этапа раздались миномётные выстрелы, и над селением пронёсся сокрушительный звездопад. Череда громоизвержений дезорганизовала противника, и войско молниеносно перешло в нападение. Рота предварительно разделилась на три взвода, два из которых по приказу капитана перешли к наступлению, а задача оставшегося заключалась в поддержке огнём из укрытия. Атака со стороны правого фланга на населённый пункт обернулась провалом, половина пехоты полегло под пулемётным обстрелом, неожиданно раздавшимся из нежилого кирпичного здания; первый взвод со стороны левого фланга под поддержкой прикрывающего второго взвода разгромил южный пост и прошёл в населённый пункт. Командиру по рации доложили о сложившейся ситуации на юго-востоке холма. Первоначальная задача изменилась. Теперь было предельно необходимо в кротчайшие сроки обойти с тыла пулемётную точку, находившуюся в кирпичном здании, разбить её и спасти оставшихся в живых солдат.

Взвод направился на восток, пробираясь через разрушенные лабиринты улиц. С северо-запада вдруг послышалась стрельба, бег и выкрики на родном языке. Моментально оценив обстановку, капитан решил вернуться к первоначальному плану, который заключался в спасении десанта. Исходя из немногочисленных выстрелов, командир сделал вывод о том, что оставшиеся в живых десантники отстреливались из здания, окружённые несколькими отрядами противника.

Из-за угла полуразрушенного строения открывалась типичная для уличных боёв картина. Здание, в котором оборонялся десант, оказалось взято в плотное кольцо противника. Единственный вход, как плащ матадора, непонимающе обозревал уставленные на него стволы автоматов. Часть отряда врага попыталась проникнуть внутрь, но была срезана автоматной очередью. Командир первого взвода отдал приказ оказать поддержку попавшим в окружение. Отряды противника не успели осознать ситуацию и действовать исходя из неожиданно изменившихся условий. Нетипичная для природы ситуация, когда хищник становится жертвой, вот-вот воплощалась в реальность. Застигнутая врасплох, цепь распалась на звенья, которые медленно плавились в горниле боя. Один из осаждённых голубых беретов вырвался на улицу, минуя мулету, и, ловко выйдя из кувырка, парой метких прицельных выстрелов поразил двух оставшихся противников. Разъярённый бык был повержен. Как оказалось, в живых остался только один десантник. Его отряд лежал в домах и на улицах по всей близлежащей к дому округе, затапливая рытвины небесной синевой. Командир первого взвода был тяжело ранен и скончался в пылу сражения. Примкнув к отряду, берет, заменив тяжело раненого командира, повёл взвод на юго-восток, дабы завершить операцию.

Обходя по разведанным ранее путям баррикады центральных улиц, пользуясь тем, что обороняющие холм солдаты не успевали перестроиться для встречи с новой угрозой, первый взвод пересёк городок с минимальными потерями. Однако красный кирпич трёхэтажного дома с обвалившейся крышей встретил их кровью: с внутренней стороны выдыхал свинец ещё один пулемёт. Подобно дракону он прожигал безостановочной струёй стрельбы, надвигающиеся на него войска.

Десантник с рысьей ловкостью выхватил карманную рацию и прокричал в неё охрипшим от сражения голосом, понятные только ему и штабу слова. Со стороны центра вот-вот должен был появиться новый противник. Коммуникация обоих войск не уступала друг другу. Взвод оказался между защитниками города и красной стеной.

После получаса изнурённой перестрелки над городом раздался шум винтов. На фоне низких полуразрушенных домов, видневшихся с высоты птичьего полёта скорее, как дефекты рельефа, а не его часть, боевой вертолёт казался настоящей летающей крепостью. Считая даже сам воздух своим соперником, он беспощадно уничтожал его лопастями. Разрезал и без того невидимую для человеческого глаза субстанцию на части. Удар ракеты сотряс нежилое здание из красного кирпича, сметя пулемёты вместе со стрелками на необозримом глазу расстояние, обрушил стену, которая и без того стояла только благодаря боевому духу, в ней находившихся солдат. Увидев такую благоприятную для зрения и морального духа картину, подмога решила подниматься по правому склону холма. Не отставал и прикрывающий взвод. Огонь с воздуха нещадно потрошил тела последних защитников. Моральный дух пехоты, казалось, соприкасался с небесным Олимпом. Без труда поднимая бойцов в наступление, десантник неожиданно заметил на крыше одного из зданий силуэт с ручным гранатомётом. Железная броня вертолёта, ранее служившая непробиваемым щитом, вспыхнула яростным пламенем, и, вращающуюся против воли машину понесло к расколотому от минометного обстрела фонтану центральной площади. Закат постепенно разливался по небу. Даже солнце решило полностью отстраниться от увиденного. Помимо гранатомётчика орлиный взор десантника заметил отряд, укрывавшийся на крыше дальнего здания. Несколько снайперских выстрелов прошили впереди стоящих бойцов. Войско рассредоточилось по близлежащим укрытиям. Ценой нескольких жизней командиру-десантнику удалось укрыться в небольшой кучке из недавно живых, прикрывавших его солдат. В безысходном состоянии он ушёл спать.

 

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (6 оценок, среднее: 3,83 из 5)
Загрузка...