Страна: Великобритания
Родилась на юге Украины. Окончила Криворожский горнорудный институт (г.Кривой Рог) и высшие курсы экскурсоводов (г. Львов). В Лондоне 22 года, замужем. Пять лет посещала Лондонское литобъединение «Мастер Класс». Вице-президент APIA (Международный союз писателей и журналистов), председатель Лондонского литературного клуба «Глагол». В 2007 году на 5-ом международном фестивале «Пушкин в Британии» стала победительницей в конкурсе короткого рассказа. Автор сборника рассказов на русском и английском языках «И на том спасибо…» и повести «Терновая беседка». Соавтор сборника стихов и прозы «Английский акцент». (Лондон) Публикации: в журналах «Эмигрантская лира» (Бельгия), «Дон» (Ростов-на-Дону), Международный литературно-художественный альманах «Рукопись», «Литературная учёба» (Москва). Считаю, что Шолом-Алейхем прав: «Каждый человек может быть писателем. Бери перо и пиши! Но с другой стороны, не всякий должен браться за перо». За перо не берусь, ввиду отсутствия оного, стучу по клавиатуре.
Country: UK
I was born in the south of the Ukraine. After finishing school I attended the institute of mining engineering at Krivoj-Rog, where I did a degree course in mineral extraction. Since 1996 I have been living in London. In 2007 I won the prestigious “ Pushkin in Britain”award for short stories. I have since written two books “Thank you for this, at least” which is in dual Russian and English, and the “Blackhorns pavilion” which is only in Russian. I am at the moment vice president of “APIA” (Authors and Publicists International Association), and also a director of a literary club “Glagol”
Терновая беседка
(повесть о первой любви)
Синопсис
Действие происходит в конце шестидесятых в небольшом посёлке на юге Украины.
Конец оттепели, болоньевые плащи, «бабеттки», стиляги. Ввод войск в Чехословакию.
Главная героиня – Лора Тихомирова – оканчивает школу; она безмятежна, строптива,
любит лес и терновую беседку. Дружит с одноклассником Аркадием, любит младшую
сестру Зойку.
И вдруг… первая любовь – Гриша Бойко – тайная и запрещённая. Мир перевернулся.
Репутация у Гриши отрицательная: хулиган, стиляга; исключён из херсонского техникума,
но со своим сложным внутренним миром.
Редкие, но тайные встречи, первый поцелуй. Родители, узнав об увлечении дочери,
отправляют её к родственнице в Москву. Ещё одна встреча Лоры с Гришей в Херсоне.
Они проводят вместе ночь. Лора становится женщиной и невенчанной женой.
Они молоды и красивы. Их объединяет любовь и грех. Гриша делает предложение
Лоре.
1968 год, Чехословакия, «Пражская весна». В Советском Союзе – мобилизация и ввод
войск в Чехословакию. Туда же отправляют Гришу. Лора обещает ждать его после
армии.
В Праге, во время боевых действий, Гриша остаётся один в горящем танке. Спасает
экипаж и погибает. Бывший хулиган становится героем.
Мир стал для Лоры чёрно-белым. Она возвращается в родительский дом, к любимой
терновой беседке, где когда-то прозвучали три магические слова.
Эпилог. Через много лет Лора приезжает на свадьбу Аркадия и Зойки.
Жизнь сложилась удачно. А первая любовь осталась радостью и болью в сердце. Память
о ней помогает выжить.
________
Предисловие
Время безжалостно. Память несовершенна.
Чуть пожелтевшая чёрно-белая фотография. Как красиво и трогательно обрезались
фотографии в те времена: зубчики, полукруги и волнистые линии. Один уголок сломан и
вот-вот отвалится.
Снимок сделан много лет назад.
Похоже, середина лета – куст сирени уже отцвёл. Густые заросли терновника – там
была беседка. На снимке её не видно, но из памяти беседка не стёрлась, и сердце
ускоряет ритм.
Уютный домик, струйка дыма, ускользающая в небо; ухоженный палисадник, плакучая
ива над рекой, мостик «на краю света» и лодка.
А может, не было ничего? Мираж?
Остались нелепые заросли, чудом уцелевший куст сирени и поредевший терновник.
Но ведь было, было всё это – и фотография как доказательство – цветы в
палисаднике и зеркальная гладь реки; кажется, лодка вот-вот отчалит и поплывёт на
другой берег или вниз по течению. Ведь был же этот ясный летний денёк, три сосны,
прозрачные тучки в небе. Пусть только одно мгновение, запечатленное на фото, но ведь
было же!
Вспоминается крыльцо с колоннами. Крыльцо и ступеньки, ведущие во двор, есть на
снимке, а колонн нет. Куда делись? А может, и их не было, может, память подводит?
Ничего уже нет! Унесло ветром.
Время безжалостно, а память несовершенна; или прикидывается, когда ей выгодно.
Хочется освободить её от груза. Память, не сопротивляйся, освободись от того, что
гнетёт, оставь только самое сокровенное – три слова…
Почему же сердце сменило ритм? Три слова, прозвучавшие в терновой беседке,
заставили его биться чаще; три простые магические слова, спрятанные в глухом тайнике
памяти. Все слова в мире, собранные вместе, меркнут перед ними.
И всё-таки было!
А фотография, чтобы хранить и помнить.
______
– 23 –
– Привет. Это что – свидание или?.. – хотела пококетничать Лора, но от неловкости это
прозвучало как-то неуклюже, и она замолчала.
– Или… – Гриша сидел возле ручья и бросал в него камушки. Увидев Лору, он тут же
вскочил. Лоре показалось, что в голосе и в нём самом была напряжённость.
– Знаешь, а отец мне запрещает даже думать о свиданиях, пока не окончу школу, –
сказала Лора, садясь рядом.
– Эх ты, папина дочка.
– Я хочу тебе сказать больше, только, чур, без обид, – неуверенно начала Лора, – отец
запрещает мне думать и о тебе. Он решил, что у нас… – Лора замолчала, стала
накручивать волосы на палец и не знала, какое слово подобрать.
– Отец твой умный мужик. Он правильно решил, что у нас … а что у нас? – он
посмотрел на Лору.
В глазах был вопрос, и ей показалось, что сейчас он хочет наброситься на неё, но даже
не шелохнулась. А что, действительно, у нас? – вспомнилось Зойкино сообщение о
женитьбе, – но мне-то он не говорил. Как всё сложно: Ромео, Джульетта и их семейства –
Монтекки и Капулетти, – Лоре понравилось собственное сравнение, и она внутренне
улыбнулась, – хорошо, хоть поиздеваться над собой никто не запрещает.
Они оба удобно уселись на траву и свесили ноги с небольшого обрыва.
Последнее время Лора часто думала об этой красивой и печальной истории и пришла
к неожиданному для самой себя выводу: их трагедия – в отсутствии чувства юмора. Это
их и погубило. Лора считала, что чувство юмора у неё есть. А вот у Гриши его, кажется,
нет. Просто он слишком самоуверен.
– … конечно, продолжал Гриша, – я стиляга, хулиган, испорченный парень. Наверное,
отец твой прав. Но, Лора, я не всегда такой. Иногда я чувствую какой-то протест против
всего этого. Тогда я закрываюсь в комнате, сажусь, смотрю в одну точку и ищу ответ, но
пока не нахожу… – он замолчал и задумался, бросая мелкие камушки в ручей, – или же
ухожу в одно место, есть у меня такое в Херсоне – секретное. Покажу.
– Правда? – Лора заглянула ему в глаза. Такими я их люблю – добрыми и без
насмешек.
– Не показывал ни од… – он запнулся, – никому не показывал это место, а тебе покажу,
ты поймёшь.
– Хочу. Когда?
– Когда подрастёшь, – притворно строго сказал Гриша, – Лора, серьезно, даю тебе ещё
год быть папиной дочкой.
– Ой, темно уже. Гриша, сколько мы сидим здесь? Тётя Оля будет волноваться, –
скороговоркой выдохнула Лора. Неохотно поднялась и собралась уходить.
Темнота подкралась незаметно; сквозь невысокие кусты и деревья были видны на
небе первые звёзды. В августе они очень яркие.
– Подожди, – осевшим голосом сказал Гриша. Он встал. Глаза его в темноте светились
лихорадочным блеском, и Лоре на секунду стало страшновато.
– Ло-ра… – медленно произнёс он.
Легонько, одним пальцем, за подбородок поднял её лицо, помедлил секунду и
поцеловал. Прикоснулся губами к её губам, и у Лоры дрожь пошла по телу. Когда он
поцеловал ещё раз и их губы сомкнулись, Лоре показалось, что земля уходит из-под ног.
На небе, за его спиной, падала звезда. Но это всплывёт в сознании Лоры позже, когда она
вновь и вновь будет вспоминать этот первый поцелуй.
Первый поцелуй в её жизни.
Конечно, – будет думать она, – был конец августа – пора звездопада.
А губы вишнями пахнут, – сказал тогда Гриша.
_____
Часть вторая
-1-
Дороги до границы с Чехословакией были разбиты. Механику-водителю танка Т-55
Олегу Смоличу на хороших дорогах Словакии тяжело было отрегулировать скорость. Он
что-то бубнил себе под нос, нервничал. Лицо его, и до этого румяное, пылало. Рычаги
управления казались ему как никогда тугими.
***
Двадцатого августа в двадцать два часа пятнадцать минут поступил сигнал
«Влтава-666» о начале операции.
В ночь с двадцатого на двадцать первого августа 1968 года войска Советского Союза
в режиме радиомолчания пересекли границу Чехословакии.
Операцию поддерживали армии стран Варшавского договора – ГДР, Польши, Венгрии
и Болгарии.
Шестьсот тысяч солдат, семь тысяч танков.
Получили боекомплекты, сухие пайки, баки заправили под завязку и с песней «Броня
крепка и танки наши быстры» рванули вперёд.
Началась военная операция под кодовым названием «Дунай».
В связи с нарастающим спадом в экономике и подавлением инакомыслия весной
шестьдесят восьмого года в компартии Чехословакии возникло реформистское течение,
основным лозунгом которого стало построить «социализм с человеческим лицом».
Этот период в историю Чехословакии вошёл под названием Пражской весны.
***
– Олег, какая дистанция должна соблюдаться между боевыми машинами? – спокойно
спросил командир экипажа Денис Дёмин.
– Сто метров.
– Соблюдать!
– Есть соблюдать!
В танке было душно и пыльно.
– Какого чёрта мы здесь? На танках… – левая рука Гриши сильно сжала ручку прибора
наблюдения – убивать ребят, как мы сами? – то ли спрашивал, то ли размышлял он.
– Отставить разговорчики! Инструктаж помним? Идём на помощь дружескому народу с
целью спасти его от империалистической агрессии и положить конец реформам Пражской
весны. Уяснили?
– Так точно!
– Командир, пожалуйста, остановить танк надо. Туалет надо, очень… по-маленькому.
– О-отставить! – почти зарычал Дёмин, – рядовой Карим Кудайбергенов, мать твою…
терпи, включи резервную систему, делай что хочешь. Никаких остановок! Был приказ
любую остановившуюся или не выдерживающую скорости машину сбрасывать с дороги в
кювет.
Олег нервно тряхнул головой. Он не отрывал глаз от прибора ночного видения,
старался соблюдать дистанцию, ехать прямо и не приминать придорожные кусты.
Иногда раздавался гул пролетающих самолётов.
Слаженно мигали щитки освещения наблюдательных приборов, разбивая темноту в
танке лёгкими просветами.
– Командир, зачем рисовали на танках белые полосы и кресты?
– Затем, Карим, чтобы в случае столкновений отличать точно такие же танки
советского производства, состоящие на вооружении вражеской армии. А каждый
мерзавец, который вздумает перебежать к бесполосым, должен быть уничтожен
немедленно. Думаю, в нашем экипаже таких нет?
– Зачем спрашиваешь, командир? В нашем экипаже нет мерзавец.
Рёв танковых двигателей и грохот гусениц танковой колонны становился ритмом жизни
этого неожиданного и не до конца понятого марш-броска. Даже в потёмках Гриша
видел, как голова Карима, сидевшего справа от него на сиденье заряжающего, начала
периодически падать вниз, а он тут же рывком её поднимал.
Дёмин неожиданно включил плафон дежурного освещения.
– Команды спать не было. Шлемы можно временно снять.
– Не сплю я, командир. Извини. Показался тебе. У казахов глаз узкий.
Первые волнения улеглись. Каждый задумался о своём.
Хотелось есть, хотелось пить, хотелось жить. Но больше всего хотелось спать.
Гриша вспомнил цыганку: никогда не снимай кольцо. Это твой оберег. Узенькое
оловянное колечко сейчас на безымянном пальце Лоры. А снять всё равно пришлось бы:
по уставу кольца и усы танкистам запрещены.
– Парень, не грусти, – прервал Гришины думы Дёмин. – Я прошёл Венгрию в пятьдесят
шестом – военные действия; тоже был наводчиком. Обошлось. Как видишь, жив-здоров,
пара царапин не в счёт. Тонкие, как паутина, морщинки на лбу у Дёмина, очень короткая
стрижка под ёжик, собранный и уверенный, он мог быть примером для подражания.
– Есть не грустить. Я о своём, командир.
– Всё на родинку твою смотрю – ох, и любят её девки, наверное?
– Любят, любят…
– А чешки, говорят, красивые.
– Как эти красивые встретят нас? – Гриша сверкнул шальными глазами.
И снова мысли о Лоре. Первый поцелуй. Тело стало как натянутая струна. Целовался-
перецеловался, а такое впервые. И губы вишнями пахли. В тот вечер ему показалось, что
начался звездопад, колючие звёзды запрыгали на кустарниках, и они с Лорой утонули в
море звёзд. Эх, Гришка-танкист, как тебя накрыло. В танке сидишь, воевать едешь, а всё
о любви.
– Прорвёмся, ефрейтор, – снова раздался голос командира, – броня крепка и танки
наши быстры! Полный вперёд! – и выключил освещение.
Приближались к Праге.
Дёмин ещё и ещё раз восстанавливал в памяти план города. Все городские маршруты
он отрабатывал четыре месяца подряд на картах и макетах. Имел при себе комплект
фотографий. Мог с закрытыми глазами начертить расположение улиц и площадей Праги.
Дёмин мысленно следовал по маршруту к месту дислокации – Вацлавская площадь.
Прибытие к шести утра.
На площадях города будут установлены танки по количеству улиц, которые радиально
расходятся от площади. В каждую улицу должен быть направлен ствол боевой машины.
Улица, закреплённая за Дёминым, Водичкова. Ориентир на углу – кафе «Veprove
koleno». Чёрт… этого колена бы сейчас, – на секунду мелькнула мысль, но Денис
мгновенно отогнал её.
На рассвете танк командира Дениса Дёмина Т-55 с интернациональным экипажем в
четыре человека вошёл в полусонную Прагу.
(21 оценок, среднее: 3,86 из 5)
Загрузка...