Страна: США
Родился в Ташкенте. После окончания Консерватории преподавал фортепиано в музыкальной школе. Первая книга вышла в 1977 году. Книги повестей и рассказов издавались в Ташкенте, Москве, Монреале (Канада), Болгарии. Лауреат национальных и международных литературных премий. Много лет вел авторскую программу «Америка и мир» на старейшей американской русскоязычной радиостанции «Надежда». Гланый редактор газеты «Русскоязычная Америка», Нью Йорк.
Country: USA
Отрывок из рассказа “Виктор Климов, который любил петь”
Одетый в черный фрак, с ослепительно белой, накрахмаленной манишкой в оборочку — точно такую всегда носил Муслим Магомаев, — Витька Климов выходил на сцену, сдержанно кланялся, принимал гордую позу — голова чуть откинута, правая рука вытянута вперед. Потом кивал пианисту. Тот ударял по клавишам рояля, и Витька, набрав полную грудь воздуха, начинал:
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты
Тебя я увидел но тайна
Твои покрывала черты…
— Климов, сейчас же перестань петь! Сколько раз объяснять! Если у человека совсем нет слуха, то этот человек никогда не должен публично заниматься вокальными упражнениями! Вокруг засмеялись, и Витька обиделся. Учительница пения Изольда Савельевна всегда выражалась так, что Витьке приходилось краснеть до самых кончиков оттопыренных ушей. Он отвернулся и начал смотреть в окно. С его места за окном была видна только раскидистая ветка старого тополя. По ней медленно карабкался толстый майский жук.
Раздался звонок на перемену, Изольда Савельевна поднесла руку к глазам, близоруко посмотрела на часы и произнесла: — К следующему уроку всем выучить слова песни «Мы любим школу». Смотрите, буду ставить оценки в журнал!— уже вслед четвертому «а» крикнула она.
Витька дождался, когда Изольда Савельевна тоже выйдет и вернулся в спортзал, где проходили уроки пения. Он подошел к старенькому рыжему пианино «Ласточка», стоявшему между брусьями и шведской стенкой, нажал на какую-то клавишу — Ми, — певуче ответила «Ласточка» на прикосновение испачканного синим фломастером Витькиного пальца. — Ми-и, — повторил Витька.
Потом закрыл глаза…
Но почему, почему, почему
Был светофор зеленый?
А потому, потому, потому,
Что был он в жизнь влюбленный…
В разноцветных пятнах прожекторов, одетый в блестящий костюм, мягкие сапожки, как у Леонтьева, с микрофоном в руке, Витька бежал по сцене, спускался в зал, а вслед за ним тысячи пришедших на его концерт людей хлопали и подпевали:
Но почему, почему, почему
Был светофор зеленый?
А потому, потому, потому,
что был он в жизнь влюбленный…
— Климов, ты почему не на уроке?
Витька вздрогнул, открыл глаза. Завуч Наталья Павловна, зажав классный журнал под мышкой, стояла в дверях спортзада. — Сейчас пойду, — сказал Витька и поплелся на математику…
После школы домой сразу идти не хотелось и Витька Климов зашел в «Детский мир». Он долго смотрел на полки, где грудой были свалены игрушечные пистолеты, машины, резиновые медведи и зайцы. — Мама, купи мороженое! — громко произнес кто-то за Витькиной спиной. Витька обернулся и увидел мальчишку примерно одних с ним лет. В руках он держал нотную тетрадку с маленьким портретом Чайковского на обложке. — Хочу эскимо! — повторил мальчишка. — Нет, Кирилл, даже не проси. Сейчас мы идем на репетицию, завтра концерт. А из-за этого мороженого в два счета можно заболеть ангиной. Как ты тогда петь будешь? Они заторопились к выходу и, неожиданно для себя, Витька поспешил вслед за ними. Оказывается, они направлялись к старинному зданию, укрытому в тени старых каштанов! Витька давно не был в этом районе и даже не знал, что это здание, раньше всегда с забитыми досками входом, где был какой-то никому не нужный склад, так изменилось! Заново побеленное, со ступеньками, выложенными разноцветными камешками, ведущими к полированной новенькой двери, оно так и просило не проходить мимо, подойти и прочитать готическую надпись на металлической доске у входа: «Музыкальный салон».
Витька вошел вовнутрь, через маленький холл попал в зал и на сцене увидел множество мальчишек и девчонок. Они шумели и громко переговаривались. Вдруг по проходу быстро прошел пожилой мужчина в черном костюме, легко взлетел на сцену и три раза хлопнул в ладоши, призывая к тишине. — Ну-с, друзья мои, — произнес он негромко. — Начнем репетировать. Давайте с «Санта лючии». Все помнят свои партии? Первые голоса, будьте внимательны. Приготовились, — он вытянул перед собой руки и кивнул. — Са-ан-та лючи-я… — одинокий мальчишеский голос нежно и трепетно повел мелодию, к нему добавилось несколько девчачьих голосов, потом тихо вступил весь хор, и песня, звонкая итальянская песня, взлетела вверх, под самый потолок, где висела большая красивая люстра с длинными хрустальными подвесками.
И Витьке показалось, что подвески дрогнули и стали тихонечко вызванивать: — Са-ан-та лючи-я, санта лючия…
Круглое горячее солнце. Голубая вода каналов. И он, Виктор Климов, управляет большой лодкой-гондолой. Вокруг, куда ни посмотри, итальянский город Венеция, который Витька раз десять видел в кино и по телевизору. Венеция, где все поют, и Витька сейчас тоже наберет в легкие побольше воздуха, запоет, как Марио Ланци, и его песня полетит над каналами, мимо красивых дворцов и, как там у них называется, палаццо, что ли.
— Молодцы, очень хорошо. Только одно замечание. Вторые голоса! Когда вступаете, ну там, где шестнадцатые, хочется более отрывисто и четко. А сейчас повторим «Крылатые качели «. Альты, альты, внимание! — Мужчина в черном костюме взмахнул рукой, и, послушный его жесту, хор запел.
Витька Климов вздохнул. И почему так получается? Он быстрее всех в классе пробегает стометровку, на спор переплыл озеро в парке культуры и даже подрался с Ашотом Газиянцем из шестого «б», которого боится весь класс. Но как только начинал петь, вокруг все смеялись. Витька злился, даже давал некоторым по шее, но… И кто придумал, что когда очень любишь петь, нужен этот дурацкий слух!
Иногда Витька просыпался с чувством, что уж сегодня слух обязательно появится. Он завтракал, собирал портфель, выходил из дома, прятался за старую урючину, росшую в углу двора — дожидался, когда родители уйдут на работу. Потом возвращался домой и в полный голос начинал петь:
Онегин, я скрывать не стану, Безумно я люблю Татьяну…
Зловредная пенсионерка Четверткова, жившая в соседней квартире, сразу колотила шваброй в стену, потом выходила на лестничную площадку и начинала ругаться: — Когда это кончится! Ревет и ревет, как козел. Людям покоя не дает. Подожди, дождешься. Напишу жалобу в ЖЭК, оштрафуют родителей, посмотрим, голубчик, как тогда запоешь! Витька с досады замолкал и шел в школу…
— Спасибо. Репетиция окончена. Еще раз напоминаю, концерт завтра, в семь часов вечера. Жду всех к половине седьмого и прошу быть одетыми по форме. — До свидания, Станислав Олегович. До свидания! — мальчишки и девчонки спускались со сцены и выходили из зала. — Всего хорошего! — каждому отвечал он.
Станислав Олегович достал свернутые в трубку нотные листки, развернул и начал что-то исправлять в них карандашом. Наконец обернулся, заметил в пустом зале Витьку. — Ты почему домой не идешь? — удивился он. Потом посмотрел внимательнее. — Постой — постой, ты, мальчик, не из моего хора. — И поинтересовался: — Понравилось? — Да, — выдохнул Витька. — Когда-нибудь я тоже так буду петь. — Почему когда-нибудь? — улыбнулся Станислав Олегович. — Вы не знаете, — с надеждой спросил Витька, — если сейчас нет слуха, может он потом появится? — А ты что, так сильно музыку любишь? — Очень люблю! Музыка часто во мне звучит, а начинаю петь — все смеются. — Да, брат, серьезные у тебя проблемы… Кстати, как тебя зовут? — Виктор Климов. — Ну что, Виктор Климов, проверим твои музыкальные способности? — он подошел к стоящему сбоку сцены большому роялю, поднял крышку. — Повторяй за мной, — и сыграл какую-то простенькую мелодию. Витька молчал. — Не стесняйся. Сначала постарайся пропеть про себя, потом повтори голосом. — Та-ра-та-ра-та-та-там, — пропел Витька. — Наверное, ты просто невнимательно слушал, — сказал Станислав Олегович. — Я сыграю еще раз. Попробуй проинтонировать чисто.
Он начал играть, а Витька запоминал эту проклятую мелодию изо всех сил. Даже голова заболела. — Та-ра-та-ра-та-та-там! — наконец пропел он.
Но получилось опять страшно фальшиво. — Ладно, — вздохнув, произнес Станислав Олегович и закрыл рояль. — А ты знаешь какую-нибудь песню? Что тебе нравится? — Мне все нравится, — быстро ответил Витька. — По телевизору я ни одного концерта классической музыки не пропускаю. Хотите певцов назову: Атлантов, Соткилава, Образцова, Нестеренко…
— Хватит, хватит, — остановил Станислав Олегович. — Очень приятно познакомиться с таким меломаном. Но все-таки у тебя есть любимая ария или романс? — Есть, — признался Витька. — «Ария Фигаро» из оперы «Севильский цирюльник». Ее часто Муслим Магомаев исполняет. — Ну, Виктор Климов, ты даёшь! — рассмеялся Станислав Олегович. Потом задумался. — Чем же могу тебе помочь? — сказал он. — Разрешите на репетиции ходить? — попросил Витька. И добавил: — Не бойтесь, я все понимаю. Просто буду тихо-тихо сидеть и слушать. Ну, пожалуйста, разрешите? — Слушай, мне пришла в голову одна мысль! — вдруг сказал Станислав Олегович. — Я принимаю тебя, Виктор Климов, в наш хор. И ты обязательно должен участвовать в завтрашнем концерте! — Он достал блокнот, вырвал листок, что-то начал писать на нем. Потом протянул Витьке. — Выучишь как следует, что здесь написано. Придешь к половине седьмого. И чтобы был в отглаженных брюках, чистой белой рубашке и в пионерском галстуке. Ладно, Виктор Климов, до свидания, мне еще партию альтов на полтона вниз нужно перетранспонировать…
В белоснежной накрахмаленной рубашке, новеньком пионерском галстуке, брюках, отглаженных так, что их стрелки были похожи на лезвие ножа, Витька Климов вышел на сцену, сдержанно поклонился, набрал полную грудь воздуха и громко, чтобы было слышно всем собравшимся в этом зале, торжественно произнес: — Первым номером нашей программы будет исполнена песня «Крылатые качели» из кинофильма «Приключения Электроника».
(2 оценок, среднее: 3,50 из 5)
Загрузка…