Анна Финчем

Отрывок из повести “Кукольный домик для Ёжика”

Часть I. Пробуждение

Глава 1

Телефоны разрывались от звонков. Они словно устроили соревнование – кто будет издавать противные громкие трели дольше всех. Звонили то по очереди, то все вместе, вызывая нарастающее раздражение.

Инесса посмотрела на часы. 12:30. Время обеда, сотрудники все как один были в столовой, тем не менее именно в это время телефоны нарушали и без того редкую тишину. В кабинете, рассчитанном максимум на четверых, сидело восемь человек, причем все были из разных отделов компании, бурно создавали видимость работы, по телефонам и между собой разговаривали громко, эмоционально и не стесняясь в выражениях. Она была «новенькой», в коллектив не влилась и большую часть времени старалась сосредоточиться на выполнении бестолковых заданий, которые ей давали ежедневно и в больших количествах. Девушка намеренно ходила в столовую позже всех, каждый день надеясь провести полчасика в тишине, и каждый день именно в обеденный перерыв начинался марафонский забег звонков.

Бззз, бззз, бззззз… Раз, два, три, четыре… Пятнадцать…

– Господи, да сколько можно! Обед же!

Она не заметила, как произнесла эти слова вслух, раздраженно откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза.

– Так иди пообедай, чего сидишь?

Ее глаза широко распахнулись сами собой. В кресле за столом напротив сидел седовласый голубоглазый мужчина лет пятидесяти, широкоплечий, приятной наружности, со спицами в руках. На спицах был почти довязанный пушистый шерстяной носочек небесно-голубого цвета.

Инесса растерянно поморгала, думая, что, может быть, это какой-то новый сотрудник, который умудрился зайти в кабинет незамеченным, но спицы и носочек ее очень смущали. Особенно носочек. Внимательно посмотрела на незнакомца, отметив мускулистую фигуру и дорогую одежду. Начищенные ботинки, отлично сидящие брюки, светло-серый свитер тонкой шерсти, дорогие часы.

– Простите, а мы знакомы?

Она не хотела показаться невежливой, но сдержаться было трудно.

– Конечно, – кивнул мужчина, – ты как раз меня позвала.

– Никого я не звала, что за глупости! – возмутилась она.

– Как же никого? Я отчетливо услышал: «Господи, да сколько можно, обед же!» Вот и говорю тебе – иди пообедай. А то опоздаешь, все вкусное съедят.

– Вы хотите сказать, что вы – Господь?

Она саркастически ухмыльнулась, наблюдая за тем, что во время разговора ее собеседник продолжал вязать.

– А что смущает? – Он посмотрел на нее совершенно серьезно. – Не похож?

Она и правда смутилась, несмотря на совершенную абсурдность ситуации.

– Ну, Господь, он такой, с бородой, на облачке сидит…

– И пальчиком грозит, – улыбнулся мужчина. – С чего ты взяла, что это так?

– Бабушка в детстве говорила.

– А она откуда знает?

– Ей ее бабушка в детстве говорила.

– А она его сама лично видела? Господа?

– Нет, конечно, что за бред, – отрезала Инесса. – Нельзя увидеть Бога!

– И правда, – кивнул мужчина, легонько клацая спицами. – Работать по девять часов в день пять дней в неделю за тридцать тысяч рублей в месяц – нормально, а увидеть Бога – бред. Так и до психушки недалеко.

Только теперь девушка поняла, что телефоны молчат. Все время, пока она вела этот безумный разговор, в кабинете стояла полная тишина. Только спицы издавали приятный тихий серебристый звук. Клац-клац. Клац-клац. Клац-клац.

«Слава Богу, хоть тихо», – пронеслась мысль.

– Обращайся, – кивнул мужчина, ловко перехватывая спицы.

Инесса открыла рот, чтобы спросить, при чем тут, собственно, он, и увидела, что незнакомец исчез так же необъяснимо, как и появился.

Она посидела еще какое-то время, молча глядя на кресло, в котором он сидел. Потом открылась дверь, стали возвращаться с обеда сотрудники, и в кабинете опять стало тесно, душно и громко.

***

Несколько часов до окончания рабочего дня Инесса провела в обычной бестолковой суете – беготня по кабинетам, ожидание у приемной генерального директора, совещания по непонятным поводам и с непонятными результатами, чтение бесконечных сообщений, приходящих по корпоративной почте, – так проходил почти каждый день, и почти каждый день она задавала себе вопрос: «А что я вообще тут делаю?». Работа не доставляла никакой радости, добираться до офиса приходилось больше часа в одну сторону, коллеги были с ней неприветливы, так как она не проводила с ними время в курилке в разговорах ни о чем, да и особого смысла в том, что ей приходилось делать ежедневно, не видела.

Счастливый момент дня наступал без пяти шесть, когда сотрудники, радостно галдя в предвкушении вечера, переобувались, переодевались и почти бегом выбегали на улицу, пикая пропусками на турникете. Свобода-а-а! До девяти утра следующего дня.

Она вышла чуть позже, когда парковка перед офисом опустела, села в машину, бездумно включила радио и поехала домой, аккуратно объезжая ямы на дороге.

– А почему ты делаешь то, что делаешь? – раздался негромкий приятный мужской голос.

От неожиданности Инесса растерялась, и только многолетняя привычка вождения позволила ей удержать руль на месте и не вильнуть в сторону. К счастью, дорога в тот момент была совершенно пустой. В полном изумлении она посмотрела на пассажирское сиденье – там сидел ее обеденный незнакомец, приветливо улыбаясь. На нем была мягкая кожаная куртка – весна же, прохладно, в руках снова спицы, только носочек другой, ярко-желтый, как цветок одуванчика.

– Господи, бред какой-то, – пробормотала она и припарковалась на обочине, от греха подальше. – Вы кто? Вы меня преследуете? Как вы оказались в моей машине? Я сейчас в полицию позвоню!

– Прости, пожалуйста, я мог бы быть на крыше, но оттуда неудобно разговаривать. А тебе все равно час ехать, чего зря время терять.

– Послушайте, вы незаконно проникли в мою машину, вы вообще кто???

– Я тебе уже отвечал, но ты не веришь.

К своему удивлению, она не испытывала страха. Скорее, какое-то жгучее детское любопытство, почти азарт. Смотрела на мужчину во все глаза и только сейчас заметила, что от него исходило совершенно явное сияние, как от небольшого солнца.

– То есть вы хотите сказать, что вы – Бог?

– Ну да. Бог. Более того, твой личный. Как в песне. Personal Jesus.

– Как это – личный Бог? Он вроде общий. Для всех.

– Согласен, – кивнул незнакомец. – Общий. Но каждый человек же его себе по-разному представляет, так? Вот у бабушки твоей бабушки он на облачке сидел, пальчиком грозил. У Иван Иваныча из финотдела он в черной рясе, с крестом. А помнишь фильм «Догма»? Там Бог вообще женщиной был!

– А вы почему такой?

– А тебе какие мужчины больше нравятся?

– Высокие, симпатичные. Чтоб плечи широкие, глаза голубые. Постарше меня, лет пятидесяти. Улыбка еще обаятельная… И чтобы руки золотые!

– Я вроде все учел, – оглядел себя незнакомец.

«Клац-клац, – сказали спицы. – Клац-клац».

Она, как завороженная, смотрела на его руки, которые продолжали вязать, петелька за петелькой, петелька за петелькой, и р-раз – последняя петелька была закончена, незнакомец ловко затянул ниточку, откуда-то взявшимися ножничками ее отрезал и маленьким крючком спрятал внутрь носка.

— Это тебе, – протянул он носок Инессе. – Размер 39, полушерстяной – чтобы не так быстро протирался. Завтра второй свяжу. А то ты дома мерзнешь, пока отопление не включили.

Она отчетливо вспомнила, как пару дней назад, пробежавшись по холодному полу из спальни в ванную, подумала: «Господи, хоть бы носочки кто связал, теплее было бы».

– Послушайте, – подняла она глаза на своего странного пассажира, – а как вы?..

В машине никого не было. Вечернее солнце красиво освещало дома и деревья, а радио тихонько мурлыкало бодрый мотив песни Personal Jesus.

***

Утром, сев в холодную машину, она опасливо повернула голову в сторону пассажирского сиденья. Там никого не было. Весь вечер накануне она была сама не своя, ожидая появления своего полувоображаемого собеседника в самых неожиданных местах, например, в туалете, – какой конфуз, мама дорогая! – но его не было. Можно было подумать, что она и не видела его никогда, но ярко-желтый носочек, спокойно лежащий на кресле в коридоре, свидетельствовал, что в психушку ей еще не пора. Хотя как посмотреть. Мама говорила, что если человек разговаривает с Богом – то это молитва, а если Бог с человеком – то шизофрения. При этих словах окружающие обычно смеялись, всем своим видом показывая, что они-то не такие! Они нормальные.

После ужина Инесса налила себе бокал вина и села перед телевизором – она жила одна уже год, после затяжного и болезненного развода, в результате которого получила квартиру с обременением в виде ипотеки и стойкое убеждение, что «мужики козлы». Когда второй бокал был наполовину пуст, ей вспомнился вопрос, на который она не ответила: «А зачем ты делаешь то, что делаешь?» – и задумалась: а зачем, собственно, она пьет, причем почти каждый вечер? Сегодня была даже не пятница – любимый повод выпить у окружающих ее офисных трудящихся.

– Ну как зачем? – уверенным голосом ответила она вслух на молчаливый вопрос. – Чтобы расслабиться!

– А зачем тебе нужно расслабиться? – продолжил расспросы откуда-то появившийся забавный Голосок.

– Ну как зачем? Чтобы…

Она запнулась. И правда, а зачем нужно было расслабиться? Чтобы весело было? Ну да!

– Чтобы весело было!

– А зачем тебе, чтобы было весело?

– Чтобы не было грустно!

– А зачем тебе надо, чтобы не было грустно? – не отставал Голосок.

– Потому что грустно – это плохо! И вообще, отстань! – почти выкрикнула она и поставила бокал на стол.

Собака, которая до этого момента делала вид, что спит в корзинке, подняла голову и посмотрела на хозяйку, думая, что та разговаривает с ней.

– Дурдом какой-то, – разозлилась Инесса, – сама с собой разговариваю, дожили! Спать всем! Утром на работу.

И вот оно утро, и вот она работа в часе езды.

– И правда, целый час времени просто теряется! Можно было бы что-нибудь полезное сделать, – вслух сказала она, даже не замечая.

– И что бы ты хотела сделать полезного? – возник где-то в голове вчерашний голосочек, который звучал весело и, казалось, был совершенно не обижен ее поведением.

«А тебе все равно час ехать, чего зря время терять», – всплыла в голове фраза.

– Поговорить можно, например, – робко, почти шепотом, сказала Инесса.

– Отличная мысль! Поговорить всегда можно, – уже знакомый голос звучал мягко и бархатисто.

Она повернула голову на пассажирское сиденье и, к огромному удивлению для себя, почувствовала, что по ней пробежала волна радости и тепла. Носочек был связан наполовину, под курткой тщательно отглаженная белая рубашка и темно-синие джинсы.

– Доброе утро, красавица!

Она смутилась.

– Да какая уж там «красавица». Морщины стали заметны, волосы седые появляются, да и килограммов пять лишнего веса…

– Пишем: морщины, седина, лишний вес, – мужчина отложил спицы, в его руках возник розовый блокнотик и розовый карандашик. – Записал.

– Зачем это? – встрепенулась Инесса.

– Как зачем? Чтоб не забыть. Ты пожелала иметь морщины, седину и лишний вес.

– Подождите, ничего я не желала!! Они же есть, я просто сказала!

– Раз сказала – значит, хочешь, чтобы так было.

– От того, что я скажу, что их нет, они не исчезнут.

– Уверена?

– Конечно! У всех волосы седеют и морщины!

– Хорошо, у всех так, а ты как хочешь?

– Да какая разница, как я хочу, они все равно есть!

– А хочешь как?

Инесса начала злиться. Опять этот странный человек со своими странными вопросами! И вообще неясно, как он в машину проник! Вдруг он преступник?

– Никак не хочу, – буркнула она и посмотрела на часы. – Теперь я опаздываю! Уже пробки на дороге! Все стоит!

– А хочешь как?

– Хочу вовремя приехать!

– Вовремя – это во сколько?

– В девять начало рабочего дня.

– Так во сколько приехать хочешь?

– Без пяти девять было бы идеально, если честно.

– Хорошо, – кивнул незнакомец. – Как скажешь.

Он исчез так же загадочно, как и появился, а в машине остался легкий аромат мужского одеколона – такой знакомый… У кого был такой? У папы? У бывшего мужа? У начальника?

Образ пришел словно по щелчку. Высокий, обаятельный, седовласый – с ним у нее был роман до брака. Он сразу сказал ей, что женат и никогда не оставит жену, но Инесса упорно цеплялась за эти отношения, думая, что он передумает, поняв, какая она замечательная. Он не передумал, через три года даже до нее дошло, что это тупик, и, собрав волю в кулак и сцепив зубы, она вычеркнула его из жизни. Но не проходило и дня, чтобы она не думала о нем или не сравнивала с ним мужа– и муж всегда проигрывал. Потом образ поистрепался, а вот сейчас возник, да так четко и ясно!

На середине ее пути рассвело – загородная трасса всегда красива по утрам, тем более что частично она проходила вдоль моря, и Инесса всегда любовалась им, даже если вода была покрыта слоем льда. Припарковалась на обычном месте, погруженная в воспоминания, и посмотрела на часы.

(2 оценок, среднее: 3,00 из 5)

Загрузка…