Алла Кречмер

Отрывок из исторического романа “Русский излом”

Иконы из домов выбрасывали , жгли их , либо дорогу мостили. Были такие , кто воспротивился , а другие наоборот, обрадовались – мол. Бога нет , значит, и совести нет. Ему удалось тогда церковь отстоять , и то лишь потому , что встал он у входа с топором перед толпой комсомолят и пригрозил порешить каждого , кто осмелится ворваться в божий храм.

Видно в глазах его было что-то такое  , что погромщики стушевались и не стали покушаться на старое здание. Они удовлетворились тем , что сбросили колокола со звонницы —  с тех пор не слыхать больше благовеста по церковным праздникам.

Комсомольцы ушли , пригрозив отцу Иринею  ЧК. Могли бы и не говорить – он и так понимал , что эта “ поросль молодая, незнакомая” на все способна . Страх охватил священника – не за себя , ведь судьба наша в руках Божиих , а за церковь , остающуюся беззащитной перед лицом гонителей.

И тогда отец Ириней решился на поступок , который при других обстоятельствах был бы для него невозможен. Он спрятал от поругания самые ценные иконы , а среди них образ “Богоматери Одигитрии” Новгородского письма. Совершил он это деяние глубокой ночью в тайне от всех , лишь попадья матушка Секлетея помогала ему .Сундук с церковной утварью успокоился от враждебных глаз в склепе купцов Трапезниковых , который уже давно никто не посещал,поэтому отец Ириней надеялся на относительную безопасность.

Озлобленные неудачей комсомолята и в самом деле “ настучали “ на него в ЧК. Священника арестовали прямо на службе под недовольный ропот паствы и , словно супостата , повели в наручниках через все село к завязшему в огромной дорожной выбоине автомобилю.

Что только ему ни пытались приписать – и вооруженное сопротивление , и покушение на представителей власти , и пропаганду чуждой идеологии. Отец Ириней не чаял выйти живым из застенков , и , возможно, шлепнули бы его в тюремном дворе без суда , если бы не успешное наступление белых. Священник , не веря своему счастью , вернулся домой.

Потом власть снова оказалась у красных , и отец Ириней приготовился к худшему , но, вероятно, у чекистов появились другие дела , более важные , чем поимка сельского священника. С тех пор ни

Церковь , ни священника никто не трогал.

А недавно прошел слух , что местная власть намерена закрыть все церкви в уезде , кроме храма в деревне Белой. В принципе, гнобить уже было некого , кроме детища отца Иринея , ведь ближайшие церкви в Голубово и Больших Дубах лежали в руинах.

Отец Ириней понимал , что на этот раз ему не удастся отпугнуть врагов топором – скорее всего. Его просто пристрелят. Он даже наступил на собственную гордость и поехал в уезд по инстанциям , чтобы вымолить прощение храму. Понятно, что его и слушать никто не стал…

А комсомолята воспряли духом – еще бы , пришел их черед отомстить ненавистному попу за унижения. Теперь они преувеличенно вежливо раскланивались с ним при встречах , не прекращая , впрочем, хихикать вслед.  А матушке Секлетее шепнули бабы у колодца , что на общем собрании уже приняли решение устроить в закрытой церкви картофелехранилище.

О люди, разве вы люди ? Вы – ехидны и порождения ехидн! Только язычники гнали коней в храмы и набивали карманы дорогой утварью.

Вот и не спит отец Ириней, и чудится ему шорох за окном , как будто кто-то крадется мимо поповского дома. Покосившись на мирно спящую матушку , священник бесшумно соскользнул с кровати и прильнул к оконному стеклу. Ему так и не удалось ничего разглядеть – мешали разросшиеся любимые матушкины герани. И тогда , наскоро накинув рясу , отец Ириней осторожно вышел из дома и поспешил к церкви.

Дверь в главное помещение была открыта. Он насторожился оттого , что хорошо помнил , как при нем келарь Кузьма поворачивал ключ в амбарном замке после вечерней молитвы. Замок валялся на земле – дужка его была разрезана , словно перекушена. В щель пробивался тусклый свет , и отец Ириней заглянул внутрь.

Ах ты , господи, добрались-таки комсомолята до святого места, протянули ручонки к реликвиям , да не образа им нужны , а дорогие оклады – с позолотой , эмалью. Топчут грязными сапогами святые лики , вырывают их из иконостаса , вырезанного из дерева в прошлом веке неизвестным крепостным мастером. Плачут святые , измазанные грязью , а смотрят так , что душу обжигают.

Довольны нехристи , ухмыляются. Андрейка Евдокимов цыгарку раскурил. Ефимка и Санька копилку с пожертвованиями  вытряхнули  — думают , разбогатеют с гривенников и пятачков. А главный над ними Матюха , внук Сюты Кривой , вытащил шкалик с водкой , сам выпил и по рукам пустил.

Не выдержало сердце пастыря – недоброе семя дало всходы , сорняки одни. А что бабы делают с сорной травой ? Выпалывают с корнем , и вся недолга.

Господи , непостижимы пути твои. Неслучайно лишил ты сна своего верного слугу , чтобы не прокараулил он нужный час и не отдал  тебя на поругание .

В порыве гнева отец Ириней с шумом захлопнул  тяжелую церковную дверь и закрыл на толстый металлический крюк. Комсомолята , оказавшиеся  внутри помещения, отчаянно забарабанили , требуя выпустить их , но Отец Ириней не обращал на их вопли никакого внимания.

Он механически , словно в трансе , обошел здание по периметру , а потом нырнул в сарайчик , где келарь Кузьма держал разные хозяйственные прибамбасы. После недолгих поисков он извлек из потайного места бутыль со спиртом – Кузьма хранил ее “ на всякий случай” для рассчетов с печником и плотником. Помнится , отец Ириней пенял ему – мол, поощряешь пьянство , на что келарь возразил :

   — Так что, батюшка, я к Вам не лезу с советами , как службу вести , и Вы не лезьте. Иной , может, за червонец не согласится работать , а за выписку всегда пожалуйста. Вам и дела нет , а крышу крыть надо. Опять же дрова.

Далее следовал длинный список неотложных хозяйственных дел, дослушать до конца который у попа не хватило терпения. А теперь он вытащил эту самую бутыль и облил ее содержимым дверь.

Некоторое время он стоял , не двигаясь. Недоброе дело он замыслил , страшное. Убить человека , даже такого , как эти нечестивцы , это попрание самого Бога и нарушение его заповедей. Имеет ли право он , пастырь, брать на себя функции верховного судьи.

Задверью по-прежнему стучали и отчаянно матерились , а Матюха грозил повесить попа на собственных кишках. Отца Иринея не задевали ни угрозы , ни сквернословие  — перед его внутренним взором стояли растоптанные , испачканные в грязи образа.

   — О черт! – раздался крик , и священник очнулся от транса.

Он увидел , что из-за закрытой двери вырывается пламя , а через секунду и сама дверь , облитая спиртом , вспыхнула и загорелась. Священник не понял , почему произошло возгорание , а потом сообразил , что , вероятно, упала одна из свечей , зажженных комсомольцами по всей церкви , может быть , даже сам ставник.

Спохватившись , отец Ириней бросился  к крюку , но подобраться к нему было невозможно – пламя уже охватило его – железо гакалилось , словно на наковальне в кузнице.Огонь распространялся по внутреннему помещению – занавески занялись пламенем ,и с треском полопались оконные стекла. Крики за дверью становились все страшнее , а потом перешли в один сплошной рев.

Отец Ириней попытался открыть заднюю дверь , но и эта его попытка закончилась неудачей. Тем временем в селе раздался звон набата , и до Иринея донесся приближающийся гул голосов. Это деревенские сбегались на пожар.

Через несколько минут на церковном дворе собрались почти все сельчане и сразу приступили к тушению огня всем обществом. Многие принесли с собой багры и ведра , воду таскали из колодца , расположенного за батюшкиным огородом . Проснувшаяся матушка Секлетея пробиралась сквозь толпу , окликая мужа , а он стоял в цепочке , передающей ведра с водой .

 Давно затихли крики о помощи , и батюшка подозревал , что они задохнулись в дыму. Он уставился на бушующее пламя и был не в силах отвести взгляд от горящей церкви. Его воспаленное сознание терзала одна тайная мысль – убийца он или не убийца ?  С одной стороны, упавшая свечка – это провиденье божье , нос другой – спирт разлил он и смерти нечестивцам желал он.

В толпе шли разные разговоры о причине пожара в церкви , но никому и в голову не пришло , что все происшедшее связано с визитом комсомолят. Отец Ириней понимал , что это до поры , до времени , а как хватятся на селе молодых людей , так мигом заподозрят его в умышленном поджоге или в убийстве. Впрочем, это может произойти уже сегодня , как только потушат пожар и найдут… Отцу Иринею было страшно подумать , что именно…

   — Батюшка Ириней Максимович , вот Вы где ! А я уже все глаза проглядела в толпе. – послышался голос Секлетеи.

Она появилась внезапно , вынырнув из-под чьей-то руки – маленькая . в незастегнутом  домашнем платье и криво сидящем чепце на растрепанных волосах . Не обращая внимания на посторонних , супруги заключили друг друга в объятия.

   — Какое несчастье , батюшка , какое несчастье! – приговаривала Секлетея , всхлипывая. Отец Ириней заметил философски :

   — Молчи , матушка , кажется , наш час при шел.

В это время в толпе раздались предупреждающие крики – это рухнула крыша , и в ночное небо взметнулся новый столб огня. Народ отступил подальше , а отец Ириней шепотом отдал кое-какие указания , после чего она тихонько удалилась. С пожаром справились лишь под утро. Церковь сгорела дотла , а от нечестивцев не осталось и следа.

(3 оценок, среднее: 3,67 из 5)

Загрузка…