Александр Чигольский

Отрывок из рассказа “Новогодняя ночь в Колпино”

         –          Старик!    –  Напутствовал Марк. –  Ты пойдёшь в  валенках, Костином старом тулупе и в этой рваной, кроличьей  шапке!  Это  гораздо лучше, чем по дороге превратиться  в  импозантную сосульку, в финской кепи.  И, потом, это наш сценарий.  Когда дверь откроется, ты скажешь, шаркнув валенком по бетону: «Сударыня! Небезизвестная компания, имеет честь звать Вас к Новогоднему столу!»

Стас проигнорировал валенки и тулуп, но от большого тёплого шарфа не отказался. Костя и Марк, прихватив с собой топорик, привели парня к замёрзшему пруду, откуда был виден дом Натальи, и отправились за ёлкой.

Перед дверью квартиры, Стас, растирая лицо шерстяными перчатками, пытался представить себе красавицу, поющую цыганские песни. Он слышал, как перед его уходом, брат спросил  Костю: «Кто такая?» «О, не спрашивай! Дивно–дикая роза прерий!» – был ответ.

Дверь открылась, Стас сдёрнул с себя кепку:

         –      Сударыня, не-без-из…  – заикнулся он и замолчал, увидев перед собой женщину средних лет с хорошо сохранившейся фигурой, по–  праздничному одетую. –  Извините, с  наступающим Вас!  Наталью можно?

«Дикая роза прерий» влетела в эту минуту в прихожую  как ветер. Подперев рукой бедро, мерила визитёра удивлёнными глазами.

         –         Мама, это к тебе?

         –          Я от Кости. – Сказал Стас, забыв о приготовленной фразе. – Без Вас, Наташа, велено не являться.

Секундное раздумье, длинные чёрные волосы взметнулись, и гибкая фигура оказалась в цигейковой шубке:

         –         Мам, я ушла, ты знаешь куда…

Лицо разительного контраста белой кожи и тёмных, словно налитых влагой огромных глаз, алые, некрашеные губы. Чуть вздёрнутый нос, узкие скулы – во всём лёгкая асимметрия, свойственная русскому югу.

Стас нелепо похлопывал по бёдрам замёрзшими руками, чтобы как-то скрыть ошеломляющее впечатление от девушки, весь облик которой, манера двигаться, говорить, излучала что-то неуёмное, сильное, неуправляемое…

           –        С Новым годом тебя, мама!

Наталья обняла мать, взяла гитару, висевшую на вешалке, и вышла на площадку без шапки и перчаток. Мать даже не сделала попытки одеть дочь теплее. Никаких вопросов, напутствий, увещеваний!

 Под звёздным небом они шли вдвоём через замёрзший пруд. Наталья чуть впереди, в сапогах на высоком каблуке, Стас еле успевал за широким шагом девушки. Подошвы новых итальянских  «корочек» скользили,  парню приходилось семенить, как пингвину. Когда он шёл сюда, то предусмотрительно обогнул этот то ли пруд, то ли искусственно залитый каток. Теперь выбирать не приходилось. Странное дело, но почему-то молодой человек перестал чувствовать холод, не ощущал он и свои ноги, принесённые в жертву элегантности, и они подвели его – вдруг,  ни с того, ни с сего, поехали вперёд.

Стас, каким-то чудом успел выбросить гитару на грудь, струны глухо звякнули о пуговицы пальто, а он какое-то время лежал на спине. Девушка рассмеялась, подала руку. Проклятые штиблеты! Они снова выскочили из под него! На этот раз падение было обоюдным, «роза прерий» лежала рядом с ним на снегу. Теперь Стас поднимал Наташу, он держал её узкую ладонь, и она уже больше не отпускала его руки.

Они падали ещё несколько раз, отряхивали друг друга от снега, шли дальше, хохоча, как сумасшедшие, потом стали падать нарочно. Стас демонстрировал, как надо спасать при падении гитару. Это было забавно.

Несмотря на холод, дорога питерскому гостю показалась короткой. Наталья уже называла своего спутника Стасиком, а он, словно околдованный королевой–зимой, уже находился во власти необъяснимых пут; вдыхая вместе с морозным воздухом витавший рядом запах новогодней интриги, он ощущал руку девушки в своей руке, видел, как она наклоняется над ним, поверженным на скользкий лёд, как смеётся, обнажая белые безупречные зубы…

Перед дверью Костиной квартиры, прежде чем нажать на кнопку звонка, Наташа неожиданно приподняла козырёк кэпи на голове у спутника и чмокнула его в щёку:

–      А ты ужасно милый! – как- бы между прочим заметила она, поправляя свои волосы.

Открыл дверь брат и после приветствий съехидничал по — родственному, обращаясь к Стасу:

–        Что это ты как осенний пожар зимою?

В прихожую вывалила вся компания и словно эстафету, подхватила тему алых щёк младшего.

–         Нет, это не мороз… – авторитетно заявлял кто-то.

–         Ты думаешь? А вот мы спросим… Наталья, чем Вы подожгли нашего юношу?

–      Всё вам расскажи…  Стасик, на пруду, героически спасал гитару, можете ему поаплодировать.

… Ёлка стояла в углу комнаты, между окном и диваном. Только что срубленная, она не успела оттаять, её влажные иголки наполняли комнату ароматом хвои. Это был зимний, знакомый с детства запах – он был терпким, и, наверное, сильным, как жизнь, не уступающая холоду и способная без корней ещё долго дышать порами своих иголок.

Старший брат  вошёл в комнату вслед за Стасом, подсел к нему на диван, шумно втягивая воздух ноздрями, сказал:

–     Смотри, какая красавица! И вот – попала под топор. Через неделю её иголки высохнут, остов достанут из песка и выбросят на помойку… Давай нарядим, пусть насладиться теплом и светом!

Он перенёс большую коробку с игрушками со стула на край уже накрытого стола. Стас был рад заняться хоть чем-то, ему не по душе пришлись эти шуточки насчёт его щёк. В конце концов, он не мальчишка, которого можно вот так, запросто, как плюшевого мишку, поцеловать… Конечно, ребята старше его на восемь – десять лет, но «дикая роза» – может быть года на два, не больше. А как себя держит!

Вошла Женя, тихо проскользнула к зеркалу, поправила причёску, оглядела стол, и, всплеснув руками, убежала на кухню, где толпился народ курящий.  Явилась Наталья, чёрный шлейф её волос свободно падал на тонкое, тёмно-синее облегающее платье с закрытой шеей. Как молодая кобылица, она тряхнула головой, перебросив гриву на одну сторону, остановилась рядом со Стасом; он доставал из коробки очередной разноцветный шар.

–    Ну, как, отогрелся? Дай, попробую твои руки…

Она бесцеремонно завладела руками парня, и шарик осколками рассыпался по полу.

–    Смотри-ка, совсем тёплые…  Люди, ау!!! До Нового года пятьдесят три минуты! – Прокричала Наталья в сторону двери и принялась собирать осколки. – Из этого шарика получаться великолепные блёстки на шапку Снегурочки.

(2 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…