Страна : Азербайджан
Я окончил медицинский университет в Азербайджане, защитил докторскую степень в Японии. С детства занимаюсь живопись. В 2013 написал первую повесть для детей. В прошлом году вторая повесть «Илиш и плетеные истории» получила премию им. Марии Шевель за лучшую детскую работу (OEBF).
Country : Azerbaijan
I graduated from the medical university in Azerbaijan, and then I did my PhD in Japan. I have been interested in art since childhood. In 2013 I wrote my first story for children. Last year, my second story “Elish and the Wicker Tales” won Maria Shevel prize as the best work for children (OEBF).
Отрывок из сказки “Клятвенное Дерево”
У костра
Историю, которую я хочу рассказать, теперь уже мало кто знает. Услышать ее можно разве что, повстречавши странствующего дервиша на одинокой горной тропе. Именно так она и попала ко мне в дневник — на одном из горных перевалов к нам присоединился старый дервиш, чтобы погреется у нашего костра. Я перескажу ее всю без изменений — слово в слово как ее мне поведал седовласый странник. А подтвердить правдивость моего пересказа могут мои спутники, невольно оказавшиеся свидетелями нашей беседы — карандаш, которому пришлось немало потрудиться в ту долгую ночь, старый блокнот с пожелтевшими листами, мой посох (подарок старого дуба, что стоит на поляне у моего дома) и волчонок по кличке Боз, появившийся из темноты незадолго до дервиша и исчезнувший с его уходом.
Великий Эль
Дервиш поведал мне о тех далеких временах, когда люди еще различали добро и зло (хотя уже тогда смелости называть вслух добро добром, а зло злом им не всегда хватало). Произошла эта история в древнем Эле, раскинувшемся меж двух морей — восточным Соленым и западным Пресным. Эль был огромен, потому что обойти его пешком не хватило бы и целой человеческой жизни, и в то же время Эль был мал, ведь все его жители знали друг друга (даже те люди, которые никогда не встречались, знали друг друга через одного знакомого). Здесь я оговорюсь, что речь идет о людях, а не о всяких странных и страшных тварях, которые населяли его дремучие леса и глубокие воды, высокие снежные вершины гор и темные глубины сырых пещер. Впрочем, обо всем по порядку.
Гора Каф
Восточные отроги горы Каф начинались у берегов Соленого моря, а западные склоны доходили до Пресного моря. У горы Каф было семь вершин, покрытых снегом круглый год. На южных склонах, у самого подножья горы Каф среди спокойных чинаровых рощ ютилась маленькая, ничем не приметная деревенька. В деревне Гырыхлы было всего лишь сорок домов. Жизнь в деревне текла неторопливым потоком, словно ленивая река. Поколения незаметно сменяли друг друга, лишь деревенский староста аккуратно пририсовывал на семейном древе очередной листок и вписывал в него имя новорожденного. Но случилось так, что одному листку было суждено сорваться с ветки и быть унесенным ветром далеко от родного дома. И имя тому листку было Ялов.
Ялов
Солнце светило по-летнему ярко, но было не жарко. Конец лета — время хлопотное: весь деревенский люд занят делом. Детвора и та помогает, как может.
Как и в любой другой маленькой деревне, в деревне Гырыхлы самым важным местом был родник. И зимой и летом люди по несколько раз в день приходят к роднику за чистой ключевой водой. Если надобно отыскать кого-то из деревенских, то проще всего пойти к роднику и там дожидаться, когда он появится. Вот и отец Ялова сидел у родника в ожидание своего непослушного сына. За это время старая Гюльбике успела наябедничать, что Ялов промчался мимо нее и не удосужился поздороваться («Все старые люди придирчивы», — заметил бы Ялов, если был бы рядом). А хромой Агаси, пришедший к роднику попить воды, все причитал, что Ялов целый день носится без дела по деревни («Да просто Агаси сидит весь день под деревом и каждый, кто быстрее черепахи, для него бежит сломя голову», — возразил бы Ялов). Бездетная Бёюкханым же пожаловалась, что Ялов портит всех детей своим строптивым нравом («И чего ее так заботят чужие дети?»). Но все эти проделки не шли ни в какое сравнение с тем, что Ялов натворил накануне.
Приближался полдень, когда весь в пыли, с исцарапанными руками показался Ялов. Еще издалека по грозному лицу отца он понял, что разговор предстоит очень непростой. «Лучшая защита — это нападение», — подумал Ялов. Подбежав к роднику, Ялов тут же засунул руки под струящуюся воду, чтобы боль и зуд немного притупились.
— Я знаю, отец, ты зол на меня. Но скажи, что делать пятнадцатилетнему мужчине в деревне шириной в двести шагов и длиной в выстрел моей стрелы? — напористо выпалил Ялов.
— Дело всегда найдется: скот выпасти или в саду поработать. Была бы голова на плечах. Голова, конечно, у тебя есть, но в ней только ветер… С утра вся деревня гудит, как разворошенный улей. Все только и говорят о твоей очередной затеи. Ну, скажи, кто надоумил тебя выкуривать змей из их нор? Неужели ты веришь, что змеи прячут в своих норах золото? Его там нет, да и быть не могло. Если бы в змеиных норах и было золото, то его уже давным-давно бы оттуда достали, переплавили и увезли в Город-у-Моря. Теперь же вся окрестность кишит ползучими гадами, того и гляди кого-нибудь ужалят. Ты будешь наказан. И твоим друзьям влетит за то, что поверили в твои сказки и поддались на твои уговоры.
Ялову нечего было возразить своему отцу. Золота он в змеиных норах не нашел, хотя по-прежнему верил, что там есть. Он отвернулся — ведь никто не должен видеть слез мужчины.
— Ялов, ты дал слово, что отнесешь еду, которую приготовила матушка, в йайлаг твоим старшим братьям и заодно передашь им мой наказ, чтобы возвращались через семь дней с отарой. Ты обещал. Но не сделал. Ты сто раз давал мне слово, что будешь, как и все твои сверстники помогать семье: скот пасти, в саду работать, в поле помогать. Но твое слово пустой звук.
Конечно же, Ялов в душе был не согласен с отцом. Он мог бы сказать отцу, что управляется с луком лучше, чем с косой. Или он мог бы возразить, что далеко не все его сверстники дружат с домашней утварью, и что в дружине хана служит целая дюжина его сверстников. Мог бы Ялов вспомнить и о былых временах, когда великий воин Демир-бек в свои пятнадцать лет посадил Дэва на цепь и возил его по улицам Города-у-Моря. Однако, традиция не позволяет препираться с отцом. Да и наперед знал Ялов, что скажет ему отец: «Крепко держать в руке меч еще не значит быть мужчиной. Научись держать слово и хранить свое клятвы — это делает мальчишку мужчиной».
— Думаю, Ялов, тебе лучше побыть некоторое время у твоего деда. Может вся эта дурь и выветрится из твоей буйной головы.
— Отец, мне нечем заняться здесь, в деревне. Что я буду делать в хижине, в самом глухом месте во всем Эле?!
— Это не прогулка, Ялов, а наказание. Твой дед много может рассказать тебе о былых героях нашего народа и о том, как они относились к своим обещаниям и клятвам. Быть тебе там до следующей весны. Собирайся в путь.
— Отец, обещаю, что больше не…
— Вначале научись держать свое слово — это делает мальчишку мужчиной. А потом уже обещай.
(74 оценок, среднее: 4,15 из 5)
Загрузка...