Раиса Мельникова

Отрывок из эссе “Ускользающий портрет истины”

Мастерам своего дела, будь то учёный, поэт, художник или скульптор, свойственна способность близко соприкасаться с тайнами, приоткрывающими истину.  Думаю, никогда не поздно воспользоваться уникальными открытиями этих талантливых людей, сохранившимися в их творчестве. И, если всмотреться в картины всемирно известных художников: Винсента Ван Гога, Густава Климта, Микалоюса Константиноса Чюрлёниса, вчитаться в написанные Данте Алигьери, Платоном и Аристотелем строки – можно обнаружить туманный облик истины, пробивающейся сквозь глубину веков. Попробуем представить себе непростой портрет истины.

  Оказывается, истина может быть горькой, неблагоприятной. «Обманчивый мир! Безмерно горький мир!» – трагично восклицает Данте, подытоживая свои наблюдения, и, скажем так, находясь «над пониманием истины». В «Божественной комедии», описывая своё путешествие, когда позади него остались ад, чистилище и семь райских небес и поэт ожидает, что вскоре перед ним вспыхнет ослепительный свет вечной истины,  его останавливает Беатриче. Она просит поэта оглянуться и посмотреть вниз, ведь взгляд должен быть ясным и строгим. И Данте поражает нас своим откровением – он видит землю в её истинном свете – в жалком обличье…

  Истина ясная, когда её находят, и постоянно ускользающая, когда мы ищем её, как и время, текущее через всё наше жизненное пространство. Истину нелегко обнаружить, потому что она сокрыта, не находится на виду. Она – тайна, которую невозможно разгадать сразу, для этого необходимо время, мудрый взгляд. «Истина скрыта на дне колодца», – утверждал Демокрит. Исходя из этого утверждения, можно представить, что её покрывает огромный слой воды и за ней надо глубоко нырнуть, а для такого поступка необходимы не только смелость и решительность, но ещё следует обладать огромным терпением и смекалкой, чтобы выбраться из колодца и не утонуть. 

  Пифагор считал, что истину полезно видеть нагой.  И с этим мнением тоже нельзя не согласиться. Окружённый вуалью облик, утонувшей в лёгком тумане истины, увиденной словно на полотнах импрессионистов, скрывает от нас понимание и вводит в заблуждение.

Мы можем представить её в романтическом сиянии нашего воображения. Вот, вроде бы, мы узрели её. Она промелькнула, облачённая в многослойное покрывало, а когда начинаем подбираться к ней, пытаясь снять таинственные слои, она уже ускользает от нас и вновь исчезает…  Желая понять сокрытые символы и знаки, приходится пробиваться сквозь замаскированную завесу и зачастую ползком пробираться к истокам. А это не каждому человеку под силу. 

  Китайский философ Чжуан-цзы говорил, что тот, кто ищет истину, – бродит в потёмках. В темноте мы, естественно, не можем различать очертания предметов, но благодаря интуиции и через тактильные ощущения можем ориентироваться в пространстве. Продолжая эту мысль, можно предполагать, что истина иногда всё-таки может нам открыться внезапно, и совсем с неожиданной стороны. Думается, она способна даже испугать нас, погрузить в страх, отнять сладкую мечту.

  Проблема истины являлась объектом рассуждений для многих философов и исследователей. В дошедших до нас учёных трактатах излагались различные точки зрения по данному вопросу. Представитель элейской школы Парменид, прибегая к метафорам и аллегориям, высказывал недоверие к истинности знаний и противопоставил истину мнению. Он утверждал, что истина основывается на рациональном познании, а мнения – на чувствах, поэтому истина познаётся разумом, а чувствам доверять нельзя, ибо они ведут к заблуждениям. 

Известно, что философы античности истину ценили превыше всего. И Платон, и Аристотель не обходили стороной эту тему. Философам было важно не только найти возможности познания истины, но и сохранить приверженность ей. Всем известна произнесённая Аристотелем фраза: «Платон мне – друг, но истина дороже». Аристотель, продолжая мысли своих учителей Сократа и Платона, писал в «Никомаховой этике» о том, что, как бы ни были дороги ему друзья, если выбирать между ними и истиной, предпочтение следует отдать всё же истине. 

 Гораздо позже, представитель средневековой схоластической мысли, Фома Аквинский в «Сумме теологии» сообщал, что «истина состоит в согласованности ума и вещи» и, тогда, возможно, мы соответственно развитию интеллекта по своим критериям, можем устанавливать истину. Тогда видим истину какую: объективную или субъективную?     

  Любовь к истине, твёрдое желание открыть истину, какой бы она ни оказалась, серьёзные  намерения, направленные на поиски её, могут помочь нам слой за слоем снимать  неявственную оболочку и узреть то сущее, что скрывалось от нас и что есть на самом деле.  И, возможно, тогда, обнаружившему истину, она будет своим факелом освещать всё окружающее пространство, указывая дальнейший путь и назначение собственного существования.

(Пока оценок нет)

Загрузка…