Виталий Лозович

Страна : Россия

Родился в Воркуте. Более тридцати лет проработал кино и телеоператором. Летал часто в Арктику, от Карских Ворот на острове Вайгач до мыса Челюскин на Таймыре. Пишет прозу с двадцати лет. На телевидении в Воркуте работал большей частью телеоператором, немного работал на телевидении в Салехарде, в телекомпании ГТРК “Ямал”, монтировал и снимал десятисерийный телевизионный документальный фильм “Город на мысу” (фильм о Салехарде). Публиковался в журнале “Север” (Петрозаводск), некоторое время был в нём членом редколлегии, публиковался в журнале “Автограф” (Донецк, Украина), в журнале “Дальний Восток” (Хабаровск), в журнале “Союз писателей” (Новокузнецк) и в журнале “Аврора” (Санкт-Петербург), “Урал” (Екатеринбург), “Огни Кузбасса” (Кемерово). Лауреат международного литературного конкурса “Золотое перо Руси – 2015”, сертификат 176, Лауреат Всероссийского конкурса им. В. Белова “Всё впереди!” 2015 год, финалист международного конкурса “Лучшая книга года 2016” Берлин-Франкфурт, лауреат Международного конкурса “Новые писатели – 2015”, золотой лауреат Международного литературного конкурса “Большой финал” 2018 ( литературный форум Ковдория), победитель конкурса “Петроглиф – 2018”, лауреат конкурса им. И. Бабеля 2019 (Одесса).

Country: Russia

Отрывок из приключения ”Золото”

     Весь день Мишка проходил от поворота до поворота, стараясь не терять из виду свою палатку. Ходил медленно, задумчиво, пытаясь хоть как-то оправдать свои действия, которые ему напоминали прогулки у дома любимой девчонки, а не старательскую деятельность. Он говорил себе – вчера мыл, мыл, ничего не намыл, а два самородка нашёл просто так… под ногами. Значит надо ходить и хорошо смотреть под ноги… В этот момент что-то сверкнуло ярко, коротко между камней. Мишка быстро сунул руку в воду, пальцы сами уцепили самородок… Мишка вытащил его на белый свет, глянул, в голове даже зашумело от восторга. Самородок был больше тех двух, что нашёл вчера.

          – Я знал, я знал!.. – зашептали как в лихорадке его губы. – Я знал! Самородки не моют, их ищут!.. Всё правильно сделал!.. Всё правильно сделал!

      Глянул по сторонам. Пусто. Ну и замечательно. Он привезёт в город несколько самородков и сдаст их в свою геологию. Это будет честно. А несколько – это сколько? Несколько – это мало. Надо привезти как можно больше и тогда это будет месторождение, и оно будет носить его имя!

          Дня через три-четыре Мишка втянулся в дело своё так плотно, что перестал замечать всё вокруг во время хождения по руслу реки. Глаза его потеряли чувствительность ко всему, что не блестело и не отличалось желтым цветом ото всего остального. На четвёртый день Мишка заметил, что так втянулся в свою новую работу, что память его перестала выдавать очередные “перлы” из когда-то прочитанного, когда-то услышанного. Мозг был занят другой деятельностью и привычная восторженность уступила место ежедневной сосредоточенности. Сосредоточенности поиска. Стихи и высказывания великих не закончились здесь, на Пудыне, они просто затаились в его голове и не лезли теперь наружу, не мешали работать. Несколько дней прошли спокойно и ровно. Вместо декламации, вместо бесполезной, словесной шелухи, он стал сопровождать свои действия самыми необходимыми и нужными словами:

          – Вот ещё один… та-ак… здесь у нас что?.. А тут? Стоп, стоп, стоп… ну-ка мы… Ишь, спрятался! О-опа!!

     Раздавалось это громче обычного и очередной приз в виде жёлтого самородка с копейку, а то и с десятирублёвку отправлялся в карман его куртки.

     В этот вечер, ближе к закату, он нашёл лишь совсем небольшой, даже совсем маленький самородок. Самородок был тёмно-жёлтый, гладкий, с двумя чёрными точками по бокам,  в виде застывшей “капельки”. Он был похож на крупное зерно какой-нибудь крупы перловки. Но это тоже был самородок, хоть и крошечный. Он потёр его в пальцах и ему показалось, что самородок заблестел ярче. Мишка сунул его к в карман. Пригодится. Кстати, очень напоминает своим видом застывшую каплю расплавленного свинца, который Мишка плавил в детстве на кострах в консервных банках с пацанами, изготавливая “свинчатки” для драк с пацанами другого района.

     Для своего золота, Мишка приспособил стеклянную банку из-под какого-то съеденного салата. Банка была литровая, вместительная. Саму банку он заворачивал бережно в полотенце, что взял с собой для умываний, но умывания закончились ещё в конце первой недели, потому что… потому как… ну для кого здесь умываться? Как-нибудь обойдётся.

      Вечерами в палатке, когда день заканчивался, он возвращался с реки, разворачивал полотенце, брал банку в руки и, смотря горящими глазами на своё обретённое благополучие, мечтал. Вначале мечтал, как будет выглядеть в глазах своих товарищей, когда все узнают, что он – Мишка Загий, простой работяга, вдруг взял, да и нашёл целый золотой прииск, открыл целое месторождение золота! Наверное, скажут – ну что ж, он вона как жизнь-то повернулась… начитанный, потому и нашёл! А дядя Коля с отеческой улыбкой молвит – ну, Мишка, ты молодец! Не просто так катался с нами по Уралу!

      Мишка вертел в руках банку с золотом, смотрел на самородки через стекло, вынимал их, смотрел пристально в упор… красиво. В голову, конечно, закрадывалась мыслишка – немного золота можно, конечно, и ювелиру какому… стоматологу какому… или ещё кому, кто купит. А что? Немного можно. Он на эти деньги может ещё куда поехать и ещё чего такого важного для страны открыть. Может у него предназначение такое – открывать богатства Родины? Или на эти “ювелирные” деньги дом построит! Построит дом где-нибудь под Москвой для родителей! Кто-то должен ведь заботиться о его родителях? Кроме него и некому. Они всю жизнь на благо Родины проработали, всю жизнь по стране мотаются, для страны месторождения открывают, а цена этому?.. Ноль. Вот он и построит им дом!

    В мечтах перед его глазами в один момент построился дом. Рядом с домом построилась баня кедровая, забор из штакетника двухметрового, машина… Здесь (совсем вдруг) у машины построилась девчонка длинноногая… Сознание перекинуло воображение на море, тут же выросла пальма… И за один миг из вида на дом для родителей развернулся  шикарный вид на тропический остров: море, пальмы, девчонки смуглые, полуголые, вилла, дворец, бассейн во дворе огромный, шезлонг и столик с яствами… ну там – мексиканская текила какая, ямайский ром с французским коньяком да шотландский виски “Джонни Уокер” и только чтобы “голубая марка”*. Ну что ж… бывает! Мишка сам себе улыбнулся. Улыбнулся своей глупости и лёгким фантазиям. (*виски “Джонни Уокер” голубая марка считается самым дорогим шотландским виски)

     Он улыбался своим фантазиям, но в эти секунды, внутри у него вдруг всё замерло, голова зашумела пьяной волной восхищения собой, своими поступками и внезапного обретённого счастья быть в этой жизни богатым. Он даже вначале, несмотря на своё такое широкое образование, не мог найти слова, обозначающие его новое состояние, не мог определить – а как называется теперь его положение в обществе, если… если ему будет дана такая возможность, купить… о боже мой!.. Купить виллу! А что? Почему бы и не виллу? Родители что – не смогут жить на его вилле? Это независимость! А независимость – это счастье. Счастье быть в этой жизни независимым. А дать такое счастье могут только деньги. Почему он раньше никогда даже не думал об этом? Вот эти жёлтые кусочки и есть его деньги! Его независимость. А значит это и есть его счастье!

          – А-а, работяги кайла и лопаты! – вдруг вспоминал он своих бывших товарищей геологов, начальников по работе да прочих сослуживцев. – Вы даже себе не представляете, что я буду иметь через пару месяцев! Вы даже вообразить себе не можете, как мы будем разительно отличаться друг от друга!.. Вы даже не… – Здесь лицо его скривилось в гримасе и он, подражая голосу Игоря Викторовича, проговорил его слова: – Ты бы, Мишка, что выбрал сегодня – мешок денег или честь да смелость?

    Мишка подкинул банку в руке, самородки золота глухо стукнулись друг о друга. Коверкая слова, он повторил:

          – Сто бы выбрал, ёскин кот! Месок денег или друзьбу музскую? И то, и то я бы выбрал! Мешок денег вначале, остальное прилепится! Баритовые руды они ищут! Золотые руды искать надо, золотые жилы счастья своего!

      К концу первой недели пальцы рук его огрубели, кожа на них кое-где потрескалась, под ногтями впервые в жизни появились чёрные прожилки грязи, лицо обветрилось, щетина покрыла кожу на лице, а на зубах появился неприятный налёт. “Баню” Мишка стал откладывать со дня на день. Неделя – это немного, помоется ещё… Правда тело начало зудеть во всех местах, особенно спина… так чешется, собака, что не утерпишь, а достать тяжело. Завтра обязательно помоется. Обязательно. Сейчас главное – золото! Золото уже заполнило дно банки полностью. На седьмую ночь Мишка уснул в палатке, обнимая эту банку, словно любимую женщину.

      С каждым новым днём, с каждой следующей ночью стало заметно холодать. Погода в горах Полярного Урала скатывалась к осени, а осень за полярным кругом – штука жёсткая и промозглая. Небо регулярно затягивало тучами, иногда крапал затяжной, мелкий, ледяной дождик. Искать, или мыть золото в такую погоду Мишка не решался, потому как сушиться было негде, костёр под дождём хоть и горел, еду на нём можно было приготовить, но высушить мокрую одежду – ни за что. В такие часы Мишка забирался в палатку, открывал банку, доставал самородки, вертел их в грязных пальцах, прикладывал к лицу, ощущая холодную сладость, потом любовно смотрел вплотную… губы его иногда что-то шептали, глаза светились огнём блаженства. Мишка в эти секунды был так благодарен судьбе, что забывал обо всём на свете, строил планы на будущее, видел себя то на яхте в открытом море с красавицами в обнимку, то в шикарной машине, подъезжающей к шикарной вилле где-то в тропическом раю, то… В очередной раз таких мечтаний, Мишка вдруг поймал себя на мысли, что не видит рядом  с собой, в этих снах, своих родителей… Он сжался мозгами в черепной коробке, насильно “поставил” возле виллы, куда он заезжает на шикарной машине, родителей… Родители как-то сразу исчезли. Мишка попытался представить себе папу и маму в холле виллы, где всё увешано… увешано… чем увешано? Картинами да зеркалами… уставлено статуями… стеллажами книг. Мозг вспыхнул образом и затух. Родители мигом пропали. Осталась машина и почему-то пальма с голой бабой в шезлонге… дурь собачья, сказал себе он, надо меньше думать, больше работать. Искать, искать, искать! Река скоро замёрзнет, льдом покроется, потом не поищешь! Спрячется золото подо льдом… собака!

     В эту секунду кто-то фыркнул невдалеке. Мишка замер. Пальцы вцепились в банку. Он прислушался. Рядом кто-то прошёл… точнее не прошёл, а пробежал, быстро так, как семенит бродячий пёс, ожидая пинка из любой подворотни. Мишка, держа банку в одной руке, аккуратно расстегнул замок палатки, тут же высунулся с отверстие и дико заорал… Просто заорал диким голосом, ещё никого не увидев, но тут же всматриваясь вдаль. Метрах в десяти-пятнадцати, от его “лагеря” рванулась в кусты маленькая собачья тень. Мишка повалился ничком в мох, глубоко дыша и хрипло говоря себе, успокаивая:

          – Собака паршивая… собака… песец драный… Слава тебе…

     Он выбрался из палатки, прошёл к костру, осмотрелся. Очевидно песец искал что-то из пропитания, может суп остывший?.. Мишка походил вокруг. Дождик закончился. Хотел подбросить хвороста в костёр, схватился рукой за тяжёлый, толстый сук, что притащил вчера из прибрежного, речного леса, да одной рукой приподнять не смог, а в другой была банка… Банку он заметил только сейчас, он её так и не выпустил.

     Костёр он поправил, банку всё же оставил в палатке, стал проверять оставшийся провиант. Оказалось, что сухари уже все закончились, хлеба, даже чёрствого, не было уже третьи сутки. Надо было идти на станцию, ждать поезда из Воркуты, по чётным дням ходил вагон-лавка – спецмагазин для железнодорожников с полустанков. А сегодня какой день – чётный? Мишка стал вспоминать, но не вспомнил даже число. Он лихорадочно, чуть трясясь от волнения, быстро достал сотовый телефон, который здесь был бесполезен, включил его, глянул… Дисплей телефона показал время – шестнадцать тридцать “москвы”, двенадцатое число, девятого месяца. Две недели? Как так? Упустил время? Так и что? Работал ведь? Что удивляться? Надо идти на полустанок. Без еды работы не будет. Мишка почесал челюсть заросшую щетиной, почесал обеими руками голову, потом почесал спину, уже специально сделанной “чесалкой”. “Чесалка” была обычной вилкой, что он взял с собой да не пользовался. Зубья он согнул, да и примотал эту вилку изолентой к толстой берёзовой ветке. Удобно. Можно все точки на спине достать.

     На платформе “сто десятый километр” Мишка увидел стоявшую группу людей, очевидно тоже ожидающих поезда. Мужики откровенно и немного презрительно глянули на Мишку и отвернулись. Две женщины посмотрели жалостливо, но с любопытством. Одна, что помоложе и даже где-то привлекательная особа, весело спросила голосом лёгким, тоном довольно беспредметным, вроде как из любопытства пустого, как разговор завести:

          – Что парень, много золота намыл? У нас тут баня есть.

          – Какая баня? – грубо бросил Мишка. – Вам что?

          – Не трогайте его. Оставьте, – явно насмешливо проговорил рядом с ней здоровый мужик, покуривая сигарету, – здесь многие пытались что-то найти.

     Мишка хотел ему крикнуть, а вот у него… у него… А что у него? С ума сошёл? Молчи, дурак!

     В вагон-лавку он забрался первым. Накупил хлеба, какие-то консервы, что подвернулись под руку, спички, что-то ещё… на глаза попались авторучки и блокнот… Мишка купил и это, совсем не понимая для чего? Мозги ему сказали самостоятельно – дневник будешь вести. Лондонджек.

    К себе, путаясь в двух увесистых пластиковых пакетах, Мишка шёл, оглядываясь. Слова этой женщины (слова этой бабы) не давали ему покоя – много золота намыл? Откуда она знает?.. Следят? Подсматривают за ним? Почему у него нет оружия… ружья какого-нибудь, хоть плохенького? Ведь любой, кто с оружием, может сейчас прийти и отобрать у него банку с золотом… Банка! Резануло в голове. Банку он оставил в палатке! Просто так, дурак, оставил в палатке, прикрыв полотенцем… Ох, дурак!! О-ох, дурак! Любой ведь может просто заглянуть в палатку… Мишке стало плохо. Он рванулся к своему лагерю по пересечённой тундровой местности с такой скоростью, что пластиковые мешки с едой часто-часто застучали по его ногам. Метров за сто, понимая, что еда сдерживает бег, Мишка бросил мешки с провиантом и со всех ног поскакал через кочки и кусты к своей палатке.

     Банка была на месте. Палатку никто не открывал. Никто даже не подходил к этому месту в его отсутствие. Мишка сел на сырой мох, держа золото в обеих руках, по лицу покатились две слезинки, дыхание срывалось. Отдышавшись, он заткнул банку за пояс, что сделать было нелегко, так как банка всё же толстая была, и пошёл назад за мешками с едой. Не будешь есть – не сможешь работать, не сможешь работать – не намоешь золота… что тут неясного?..

    …Мишка отломил кусок хлеба, открыл стеклянную банку с консервированной фасолью… Специально купил. На Клондайке фасоль ели все и золото там к ним ручьём текло, может и у него здесь?.. Потом он ушёл на реку. Там, по щиколотку в воде, смотря себе под ноги и высматривая самородки,  не понимая ни вкуса, ни даже самого продукта, что в руках держал, тыкал хлебом в банку. Когда хлеб закончился, ел рукой…

     В тот день он нашёл самый крупный самородок. Кусок золота был такой большой, что едва укладывался в кулак, а если его зажать, то самородок выглядывал. И весил!.. Убить можно!  

 

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (Пока оценок нет)

Загрузка…