Наташа Богиня

Отрывок из мистики “Формула от Covid для Рени”

Глава 1

Формула от Covid для Рени

  Препарировать ворона, лежавшего перед Рени, не составляло особого труда. Запах мертвечины стоял довольно резкий, заполняя всё пространство огромной галереи. 

‒ А, Рени! ‒ произнесла Бьянка. ‒ Что ты здесь делаешь?

‒ Сегодня закончила пораньше, ‒ тихо, со слезами на глазах, ответила Рени. Бьянка, сестра Рени, запрещала приходить на её перформанс. Бьянка считала, что такая форма выражения современного искусства не для всех. И тем более не для хрупкой Рени.  Сестра всегда была послушна, но сегодня её любопытство взяло верх. На самом деле Рени уже пожалела, что сейчас стояла возле стола, на котором находились бутылочки с хлороформом, хирургические инструменты, окровавленные разбросанные тампоны. Бьянка, в своем белом халате, держала умертвленную птицу в одной руке, а другой взрезала ей брюхо, чтобы вложить туда дезинфицирующий тампон. Если этого не сделать, на вздутом брюхе птицы вылезут перья, и разрушится эпидермальный слой ‒ добытая птица будет непригодна для дальнейшей обработки.

‒ Ну что ты стоишь как вкопанная, помогай мне! ‒ резко сказала Бьянка. ‒ Подай чистую марлю!

Рени не могла пошевелиться, ей было страшно и неприятно наблюдать за происходящим. Птиц она очень любила, любых. 

‒ А, страшно, ну смотри, смотри тогда! – усмехаясь, произнесла Бьянка. Она взяла картофельную муку и присыпала все кровоточащие раневые отверстия. В клюв, ноздри вставила тампоны. Разогнула и согнула крылья и ноги, а затем уложила птицу на спину. Раздвинула крылья «на пробор», проводя надрез скальпелем по средней линии тела. Пальцами левой руки захватила грудную кость, а пальцами правой нажала на обнажившуюся мышцу. Таким образом она осторожно отделила шкурку до сочленения бедра с голенью. Подсыпала картофельную муку на мясную тушку. Затем ножницами отделила бедро от голени. Таким же образом Бьянка поступила с другой конечностью. Шкурку на спине она обдирала в сторону хвоста. Рени, выйдя из оцепенения, схватила Бьянку за локоть и закричала:

‒ Зачем, зачем ты это делаешь?

Бьянка не заставила себя ждать, ответила:

‒ Разве вся моя популярность не стоит на шокирующих перформансах для посетителей?  Посетители приходят получить опыт, который им нужен.

Корзина с трупами воронья стояла неподалёку. Участники перформанса брали птицу, несли к столу, где получали истинное удовольствие, вспарывая брюхо уже окоченевшему трупу. Смрад стоял удушающий. Более мерзкого зрелища Рени не доводилось видеть. Она посмотрела на свои руки в перчатках, одна из которых держала скальпель, другая прижимала черную голову с окаменевшим стеклянным взором. Почему у неё самой в руках оказалась птица, она не понимала. На мгновение глаза Рени поймали взгляд организатора галереи. Он смотрел болезненно, презрительно. Рени быстро перевела взгляд на стол, и слезы потекли по ее красивому лицу. Она не решалась раздвинуть перья «на пробор», провести разрез скальпелем по средней линии тела мертвого ворона. Девушка подняла заплаканные глаза  на людей, выстроившихся в длинную очередь, чтобы поучаствовать в перформансе Бьянки. Рени расправила крылья и взметнулась ввысь, под своды огромного здания. Словно птица, она кружилась над изумленной и удивленной толпой,  а некоторые указывали пальцем на волшебное представление.

  Далее последовали темнота. Через секунду Рени вернулась в своё тело. Молодая девушка сделала первый глубокий вздох и с трудом открыла глаза. Голова кружилась. Сонливое, мутное состояние не покидало. Ощущалась тяжесть век. Рени оглядела полутемное помещение с жалюзи, в котором проснулась. Везде стены и резная мебель тонкой работы, фигуры, арабески. Девушка узнала комнату.

‒Ты открыла глаза раньше! ‒ развел руками  гипнолог, который с трудом ввел Рени в транс.

‒ Тебе необходимо доделать работу до конца, — сочувствующе добавил он. ‒ Твой иммунитет не справляется, тебе необходимо избавиться от прогрессирующей болезни на подсознательном уровне, только так при твоём положении ты сможешь оздоровить все свои клетки, ‒ стараясь не повышать голос , неспешно и вкрадчиво продолжал Габриэль. ‒ Габриэль, там ужасный запах мертвятины, мне нечем дышать, ‒ очень медленно проговорила Рени.

‒Что ты видела, расскажи мне, ‒ попросил Габриэль.

Выслушав всё, Габриэль объяснил, что трупы воронов ‒ это и есть отжившие клетки, от которых избавляется организм. Вместо них теперь будут возникать новые, здоровые.

‒ Тебе необходимо было доделать начатое, теперь следующее погружение будет более опасным, и не факт, что ты распознаешь, где угроза, а где защита, ‒ уже более строго проговорил он.

 

Габриэль ‒ опытный гипнолог и великолепный психолог с огромным стажем. Вытащил множество людей из самых тяжелых заболеваний. На его счету побежденные диабет, рак, а вот теперь новая форма ‒ Covid, постоянно мутирующий и изменяющий свой штамм, свою структуру. За время проведения сеансов Габриель полюбил Рени и всем сердцем старался ей помочь. Но это только вредило.

Самое главное в его работе ‒ ни в коем случае не показывать своих эмоций. Быть выше их. Габриель был замечательно хорош собой, с прекрасными темными глазами, темно-русыми волосами, рост выше среднего. Его стройное тело излучало здоровье.  Габриэль стремился находиться в гармонии. Он точно знал, что, если тело и ум находятся в покое, то никакие раковые клетки, а уж тем более вирусы, просто не выживут в таком пространстве. В пространстве умиротворения.

  Рени ‒ художница, так же, как и Бьянка; она пытается стать известной и знаменитой, но только через созидание. Ей хочется, чтобы её картины мироточили, так, словно плачут иконы. Только так картина будет живой и будет «считываться». Ей хочется, чтобы, глядя на её работу, человек плакал. Ведь когда человек плачет, он очищается от всего плохого и негативного. Но сейчас Рени самой требовалась помощь. Болезнь быстро прогрессировала. Вся надежда была на Габриэля.

Находясь в этой темной комнате, Рени понимала, что шансы её велики. Она ‒ в руках лучшего психолога в Париже. Рени не доверяла медицине после того, как от рака умерла её мама. Ребенком Рени не знала, что болезнь эта лечится на подсознательном уровне. Позже она разговаривала с пациентами, которым помог Габриэль.

Рени интересовалась, как можно было помочь человеку с раковым заболеванием. В большинстве случаев это были люди, у которых сохранялась глубокая рана. Старинная обида. Чувство ненависти. Великая тайна или горе, которые не давали покоя и пожирали человека. Именно так – пожирая другие ‒ ведут себя раковые клетки. Их можно излечить. У Габриэля это получалось.

Габриэль как-то спросил, что произошло с мамой, на кого она держала обиду. Девушка, даже не задумавшись, ответила ‒ на отца, то есть на деда Рени. Именно он в своё время заставил заживо закопать только что родившего младенца молодой мамы, дабы избежать скандала. Дед, к сожалению, слишком прислушивался к мнению окружающих. Маме тогда было семнадцать лет.

  Рени ещё немножко полежала на кушетке, встала и направилась к резной двери, на которой снаружи была прибита медная дощечка с надписью «Psychologue Gabriel Lebeau».

Габриэль пообещал как можно быстрее разобраться, понять этот тяжелый вирус и разработать метод устранения недуга. Точнее, ему было нужно энергетически направить подсознание Рени в правильное русло.

‒ Завтра никуда не ходи, я сам к тебе приду домой, ‒ с этими словами гипнолог закрыл за девушкой дверь.

Оказавшись наедине с  собой, Габриэль включил спокойную музыку, поставил будильник ровно на час и погрузился в глубокий транс, включив своё внутреннее видение для изучения этого непонятного паразита. Спокойная музыка увлекала всё глубже и глубже. Когда расслабление достигло пика, невозможно уже было пошевелить ни рукой, ни ногой, наступил глубокий сон подсознания.

  Габриэль очень четко увидел сферу с торчащими в разные стороны конусами. Мало того, на концах этих конусов имелись липучки. Именно они пытались удержаться за легкие Странно, но лёгкие принимали эти конусы за «своих» и как бы приглашали их для тесного контакта.  Словно в зыбучие пески проваливался этот мягкий круглый вирус с присосками, углубляясь на самое дно.

  Центр сознания Габриэля перенесся в пустыню. Габриель ощутил, что стоит знойный день.  Посмотрел по сторонам, взглянул вверх на палящее солнце. Он был закутан в длинную белую рубаху.  На голове оказалась куфия. Осмотревшись ещё раз, Габриель решил пойти по песку вперед. Кругом золотой песок, раскаленный воздух. Пошарив рукой по рубахе в надежде найти карман с бутылкой воды, безнадежно облизнул сухие губы. На лбу начали проступать капельки пота. Путь Габриель держал наугад, двигаясь прямо. 

Буквально через тридцать метров, ступив на вроде бы твердую землю, он провалился и стал тонуть. Из-за высокой плотности зыбучего песка попавший в него Габриэль не смог утонуть полностью. Песок сковал ноги, как бетон, из которого невозможно выбраться на поверхность. Чем отчаяннее мужчина пытался освободиться, тем сильнее песок удерживал его в своих цепких объятиях.  В таком безнадежном состоянии долго оставаться было нельзя. Сбоку появилась небольшая тень, похожая на собаку.  Шакал стоял неподалёку и наблюдал за происходящим. На мгновение всё стало неподвижным. Габриэль увидел себя со стороны, ситуацию ‒ под другим углом. Теперь он владел ситуацией и мог помочь выбраться из плена зыбучего песка этому бедному мужчине. Или мог прогнать шакала. Словно он был гигант, а тот мужчина в белой одежде ‒ лилипут. Габриэль протянул огромную ладонь помощи этому бедняге и перенес его в самое прекрасное место, где воспоминания оставили свой неизгладимый след в памяти. Здесь царила любовь,  созидая все прекрасное, что есть в душе.

Будильник, заведенный перед уходом в транс, начал упорно звонить, вытаскивая центр сознания из глубокого сна.

  Всё, что виделось, требовало зарисовки и записи в дневник наблюдений. Но сейчас невозможно было сосредоточиться на записях. Голова полна образами… это означало одно: что правое полушарие доминирует над левым. 

Медленно встав с кресла, подойдя к окну, Габриэль решил затем прогуляться. Ведь ему предстояло своим внутренним взором распознать образную формулу подсознания, чтобы избавить Рени от вируса, плотно сидевшего в её лёгких. Работа на подсознательном уровне была всегда энергозатратной. Требовала периода восстановления. Габриелю не давал покоя этот шакал. Шакал в глубоком сне может символизировать смерть. Даже древние египтяне верили, что шакал ‒ проводник душ умерших в подземном мире. Конечно, как опытный психолог, Габриэль знал, что внедрение вируса с точки зрения энергии ‒ это истощение внутренних ресурсов организма. В первую очередь этот вирус кидается на истощенные организмы.

«Шакал как вирус на меня не кинулся. Значит, пока всё хорошо», ‒ размышлял Габриэль.

Люди, подхватившие вирус, считают, что они недостойны жить полной жизнью.  У них отчаяние. Усталость от жизни. Эмоциональные раны. Психологи ‒ да, они такие, они будут искать первоначальную причину резонанса мыслей и энергий. Уж кому, как не им, знать истоки тонких тел человека. Ведь любая боль ‒ это чувство вины. Вина всегда ищет наказания. Габриэль думал, что никто и не догадывается, что стоит только выйти из этих состояний эмоций, мыслей, переживаний чуть выше, где царит спокойствие, то всё: человек здоров на восемьдесят процентов. Гармония в человеке: вот формула здоровья.

  По дороге домой кашель у Рени усиливался с каждым вздохом.  Состояние ухудшалось. Мучила сильная головная боль. Девушка шла пешком от площади Согласия по улице Риволи, окутавшись теплым шарфом. Рени жила недалеко от Габриэля.  Подходя к дому, она заметила соседа, который пристально смотрел на неё из своего окна.

«Как я устала от этих взглядов» … ‒ сгорбившись и сжавшись в комочек, как напуганная кошка, Рени открыла свою дверь. По стенам висели прекрасные картины. Рядом стояли недописанные портреты. Редкий случай, когда творческий хаос и беспорядок мило уживались в пространстве. Рени хотела позвонить Бьянке, чтобы узнать, как она себя чувствует, но силы покинули её.   Красавице с блестящими каштановыми волосами хотелось спать; засыпая, она думала о Габриэле.

Во сне Рени сняла с себя нижнее белье и до чистоты пыталась отстирать каждый сантиметр ткани. Так тщательно, как это только можно. Во сне она стирала не только свою одежду, но и одежду Габриэля. Именно этот отрывок Рени запомнила ярче всего из всех тех образов, которые ей снились.

Утренние лучи солнца сочились сквозь ноздри оконного стекла. Комната напоминала огромный рот, поглотивший темноволосую девушку. Сияние, словно слизывая языком капельки росы, скользило по нежному спящему бледному личику. Габриэль стоял возле кровати, получая огромное удовольствие от того, что видит. На кровати в белоснежном пеньюаре лежала маленькая, хрупкая девушка с каштановыми волосами.   Глаза ‒ чуть раскосые, в оправе темных ресниц ‒ будоражили воображение, а две безукоризненно четкие линии бровей стремительно взлетали вверх. Ему хотелось прикоснуться своими губами к её пухлым губам.

‒ Рени, просыпайся, ‒ прошептал Габриэль. ‒ Как ты себя чувствуешь? ‒ в его голосе звучала тревожная нотка.

Рени проснулась; сонная, она казалась совсем ребенком с большими зелеными глазами.

‒ Я тебе принес кофе! ‒ красивым мелодичным тоном, боясь напугать, продолжал Габриэль.

‒ Почему ты не закрыла за собой дверь? ‒ продолжал гипнолог.

Рени попробовала кофе, но не почувствовала его вкуса. Она пожаловалась на тошноту.

Габриэль проводил девушку в ванну, где она смогла привести себя в порядок. Теплая вода смывала всё плохое и возвращала к новой жизни.  Затем, устроившись очень удобно в уютном кресле, Габриэль стал вводить Рени в транс, чтобы на подсознательном уровне избавить от вирусной программы, которую она впустила в своё пространство.

‒ Вместе с моими словами на заднем плане будет слышен звук, имитирующий альфа-ритм. Позволь своему уму странствовать и погружаться всё глубже и глубже в расслабление. Этот сеанс сработает, если ты войдёшь в глубокое состояние транса. ‒ Габриэль начал говорить спокойным монотонным голосом. Слова его эхом звучали всё дальше, и где-то там, за горизонтом, скрывались.

  Рени осталась одна. Она оказалась возле сторожевого дома.  Войдя в него, она увидела старого человека в одежде старателя (кладоискателя).

‒ Рени, наконец-то ты вернулась, ‒ проговорил старик хриплым голосом. ‒ Завтра на рассвете будем выдвигаться на поиски золота. Вот, переоденься, ‒ с этими словами старик Хью бросил ей слегка потрепанные вещи.

Храбрый Хью славился на золотых приисках как удачливый охотник.

На рассвете отправились в путь. С ними был индеец Кэнги, что в переводе означало «ворон».

 

(93 оценок, среднее: 4,83 из 5)

Загрузка…