Мурат Уали

Отрывок из путевого очерка “Дороги Евразии”

 

Алматы. Иномарки

К середине 90-х годов строительный бум в Алматы набирал обороты. Коттеджи новых нуворишей, росли, как грибы после дождя, и каждому требовалась автономная система отопления. На опыте собственного дома убедился, что для большого особняка допотопной советской печки недостаточно. Нужны современные системы отопления, нужны специалисты-теплотехники, а на этом рынке – конь не валялся. 

Одновременно на улицах города стали появляться японские и европейские автомобили-иномарки. Однажды приятель прокатил в мерседесе. Просторный салон, кожаная обивка; а когда дал газу, так вдавило в кресло, что каждую клеточку тела пронзило ощущение скорости. Вот это иномарка! После такой презентации моя ласточка – ВАЗ 2108 — недавняя краса и гордость перестала вызывать восхищение и стала казаться гадким утёнком. К тому же соседи по улице подзуживали:

— Все бизнесмены уже ездят на мерсах и ауди.

— А ты, когда пересядешь на иномарку? 

Я, конечно, парировал:

— Так российская «Лада» теперь иномарка.

Но отмазка была слабой. В журнале «За рулём» от фото крутых тачек рябило в глазах и текли слюнки, но ехать в Германию за настоящей иномаркой было страшновато, да и деньги уходили на реконструкцию дома. 

Однако на ловца и зверь бежит. Один из друзей-бизнесменов решил стать первопроходчиком в автономном отоплении: нашёл фирму-компаньона в Германии и открыл совместное предприятие по поставкам и монтажу автоматических котлов и горелок. Мне и ещё одному молодому парню по имени Серик он предложил поехать в Гамбург на инженерную стажировку за счёт немецкой фирмы. 

Вот, она – госпожа Удача! Туда на самолёте – куплю иномарку — обратно своим ходом.

 

Райнбек. «Электро-Ойл» 

Аэробус А-300 приземлился в Ганновере. 

В аэропорту нас с Сериком встретил представитель принимающей фирмы «Электро-Ойл», и он же переводчик – высокий и худой казах с хитрыми глазами. 

— Willkommen in Deutschland! Кош келдiнiз!», — приветствовал Фазыл.

Сам он был родом из Турции, но во времена бума турецких гастербайтеров приехал в Германию и осел в Гамбурге. Там у него были дом, семья, дети. Не раз он приезжал и в Алматы… На стоянке ждал его мерседес. 

Легендарная немецкая иномарка помчала нас по прославленному немецкому автобану мимо аккуратных немецких домиков под черепичными крышами в вольный ганзейский город Гамбург. Сердце радостно билось от ощущения жизни, от предчувствия новых встреч, новых знаний и новых приключений.

Офис фирмы «Электро-Ойл» по производству отопительных котлов и горелок располагался в небольшом городке Райнбек под Гамбургом. Немцы, с присущей им педантичностью, отнеслись к нашей стажировке серьёзно: проводили лекции и семинары, водили на экскурсию по производственным цехам, учили замерам токсичности дымовых газов, контролировали усвоение новых знаний. Наш куратор – молодой инженер Андреас говорил на немецком, а Фазыл переводил на казахский. Сначала герр Андреас с сомнением смотрел на двух азиатов – понимают ли такие сложные современные термины? А я усмехался. По сравнению с моей предыдущей научной деятельностью в Москве и экспериментальной установкой в ИВТ АН СССР с наносекундным мощным лазером, с вакуумной системой, со скоростными осциллографами, спектрофотометром, фотоумножителями и прочей измерительной аппаратурой, — все эти котлы, горелки, трубы и электротэны казались детскими игрушками. А вот худой и бледный Серик ничего в автоматике не понимал, да и не старался, и, вообще, выглядел болезненно и слегка не от мира сего.

Когда специальных терминов на казахском у Фазыла не хватало, я смотрел вопросительно на Андреаса, и тот пытался объяснить на английском:

— Power… Horsepower… Ionithation process…

— Okay, okay! Sehr gut.

И мы соприкасались кулаками. 

Андреас удивлялся такому контрасту: моему схватыванию на лету и заторможенности Серика. 

Я тоже удивлялся окружающим приветливым инженерам, фирменным автоматическим котлам и горелкам, чистоте и аккуратности городка, крутым иномаркам, ну и, конечно, немецкому порядку и качеству во всём — deutsche Ordnung&Qualitat! И главное — я понял, что пора переходить на иномарку не только в личном транспорте, но и в автономном отоплении дома. 

 

Гамбург. Рипербан

К концу стажировки бонусом от фирмы «Электро-Ойл» стала прогулка по Гамбургу. Серик приболел и остался в отеле, а Андреас повел меня с Фазылом в маленький кабачок возле порта, где, как он уверял, мы  попробуем потрясающий фирменный seafood. 

— Tintenfisch! – торжественно провозгласил Андреас, щёлкнув пальцами, и официант внёс большое блюдо, на котором темно-коричневые щупальца осьминога лежали в окружении маленьких белых кальмаров и серебристых рыбок. 

Бррр! Казах во мне внутренне содрогнулся… Но под белый рейнский рислинг и тосты о сотрудничестве между «Электро-Ойл» и нашим Совместным предприятием тинтенфиш был успешно съеден. Осьминог не произвёл особого впечатления, а вот рислинг был великолепен. После ужина командование парадом перешло к Фазылу, и он повел на Рипербан. 

В Гамбурге, как и в каждом большом портовом городе, есть своя «греховная миля» — самый «горячий» район, где продаются все виды любви, где процветают Sex, Drugs&Rock-n-Roll… Кстати, о рок-н-ролле. Хорошо известно, что это гамбургский Reeperbahn сделал «Beatles». Здесь, в начале 60-х в ночных стрип-клубах ночами напролёт «зажигала» незабвенная «ливерпульская четвёрка» (тогда ещё пятёрка). Здесь они, играя каждый день по 6 – 7 часов подряд, получили бесценный опыт, обрели свою музыкальную и сценическую манеру и стали настоящей профессиональной рок-группой. 

Ночная жизнь «греховной мили» только начиналась. Загорались неоновые вывески дансингов, кинотеатров, ночных кабаре, пип-шоу, секс-шопов, стрип-клубов. Неоновая лава, отражаясь в окнах зданий, стекала с вывесок и заливала тротуары, выглядела таинственно и развратно. В её холодных волнах передвигались туристы, наркоманы, сутенёры, геи, лесбиянки, трансвеститы, торговцы «колёсами», простые зеваки и шагавший впереди Фазыл. Какой-то парень пристал к нему и что-то зашептал, но он, не останавливаясь, резко отшил: 

— Nein, nein… Nicht! – и что-то добавил в духе «пошёл на…»

Я шёл, крутя головой. Ах, Рипербан, Рипербан. Как я ни просил Фазыла показать хоть один из клубов, где играли Битлы, он махал рукой и уверял, что за 30 с лишним лет всё давно перестроено. Наконец, он остановился на углу отходящего вбок переулка и предложил:

— Если хочешь увидеть гнездо порока портового города пройдись по Herbertstrasse — вон там, – он махнул рукой. — А мы подождём тебя здесь. – Он показал на вывеску углового бара. 

— Конечно, хочу, — сказал я и направился в гнездо порока.

— Grosse Freiheit – Great Freedom, — крикнул вслед Андреас, указывая на переулок. 

Хербертштрассе была перегорожена забором с калиткой, через которую полицейский патруль пропускал только взрослых мужчин. Полицай оглядел меня, предупредил: «Nicht foto! No foto!», — и открыл калитку.   

На неширокой и короткой улице, освещенной тусклым светом красных фонарей, стояли разноцветные трёхэтажные дома с большими окнами первых этажей. За этими окнами, как манекены в витринах, сидели, стояли и полулежали гамбургские проститутки. Блондинки, брюнетки и рыжие, белые, мулатки и негритянки, зрелые женщины и совсем девочки с невинно потупленным взором. Мужчины бродили мимо окон, и кому нравились выставленные прелести, стучал в окно, девушка открывала створку, и они договаривались о цене… Рыночный товар был не первой свежести: кричащая вульгарность и ложное целомудрие в убогих интерьерах, огромные искусственные ресницы и накачанные ботексом губы, — всё это не вызывало никаких чувств, кроме холодного любопытства, перерастающего в брезгливость. Нееет, вот это не deutsche Qualitat! Разочарованный примитивностью квинтэссенции греховной мили, я вышел через другую калитку и вернулся на Рипербан, где уже вовсю бурлила более изощрённая индустрия развлечений.

Я шёл, озираясь и вспоминая — где этот переулок, где этот бар? Мой озабоченный вид, видимо, вводил в заблуждение работников секс-индустрии: 

— 50 Mark. Komm, komm… Schwedischer Sex… French Kiss… 

Другие парни шептали:

— Crack… Speed… Ecstasy… Joint.

— Nein, nein… Nicht! — резко отвечал я, подражая Фазылу.

Вот он – перекрёсток с Grosse Freiheit! А вот и бар… 

Впоследствии, здесь на пересечении Рипербан и переулка Большой Свободы память о «Битлз» воплотили в виде круглой выложенной черной брусчаткой и напоминающей виниловую пластинку Beatles-Platz с силуэтами битлов из стальной полосы, но тогда, в 98-м этой площади ещё не было… 

Дожидавшиеся меня спутники поглощали уже не первую чашку кофе, а я разгоряченный, сел за стойку и заказал бокал пива. Тут же рядом пристроилась симпатичная девушка и принялась меня рассматривать. 

— Как с ней заговорить? – спросил я у Фазыла.

— Да она, наверняка, русская.

И точно! Я обратился к ней по-русски, и она ответила с очаровательной улыбкой. Мы разговорились. Девушка оказалась из Украины, и на удивление была свежа и естественна. Русые волосы, тонкие черты лица, ни тени вульгарности, ни в голосе, ни в манерах. 

— Я бы выпила шампанского, — сказала она.

«Раскручивает клиента», — сразу предупредило левое полушарие. Но такой милашке было не жалко. Я заказал ей бокал шампанского.  

— Меня зовут Наташа, — она вложила свою прохладную ладошку в мою горячую ладонь. – Хочешь, я станцую для тебя? А ты возьмешь мне ещё шампусика. 

Её милая улыбка отключила моё левое полушарие, и правое, захватив бразды правления, было готово хоть на ящик шампусика. Я радостно кивнул. Наташа встала и грациозно вышла на круглый подиум с шестом в середине. Подиум начал вращаться, музыка заиграла громче. Медленно и плавно украинская Терпсихора вскидывала то одну руку, то другую, изгибая кисти и локти, как лебединые шеи, и проводя ладонями перед лицом. Держась за шест то левой, то правой рукой, наклоняясь то вправо, то влево, то вперед, она резко выпрямлялась, и волна русых волос, взлетая вверх, эффектно рассыпалась по плечам. Постепенно её движения, наполняясь чувственной эротикой, превратились в strip dance. Она соблазнительно выгибалась, медленно, затягивая процесс, снимала кофточку, юбку, чулки, майку-топ, покачивала бедрами и трясла ягодицами. 

— Go-go!.. Go-go! – закричали из компании парней в углу. – Grind your booty! — и одобрительно захлопали в ладоши.

Наконец, она сняла последний элемент одежды, скомкала и бросила в мою сторону. Жаль, не долетел. Я, видя настоящий стриптиз в первый раз, да ещё исполняемый для меня, пялился во все глаза на наташкино тело, попку, ножки и прочие прелести и был готов искупать её в шампанском.  

Тут Андреас с Фазылом, решив, что дело принимает серьёзный оборот, взяли меня под руки и вывели на улицу. Я рвался назад.

— Пустите! Я ведь обещал Наташе шампанское… Она любит шампусик!

— Начнёшь с шампанского, а потом очнешься где-нибудь в тёмном месте с разбитой головой и без единой марки, — убеждал Фазыл. – Дурачок, мы вытащили тебя из бездны человеческой похоти.

— Ja, ja, — кивал головой Андреас.

Слова Фазыла холодным душем окатили моё разгоряченное либидо. Пришлось покориться. Эх, Наташка — милашка! Кто же искупает тебя в шампанском?  

 На следующий день руководство фирмы «Электро-Ойл» выдало нам Urkunde – сертификат, в котором было написано, что его обладатель прослушал курс (семинар) по инновационным экологически чистым технологиям отопления. 

Стажировка закончилась, и начался процесс поиска заветной иномарки.

 

Грос-Герау. Автоаукцион

Серик уверял, что под Франкфуртом живет его друг – казахстанский немец-репатриант по имени Виктор, который должен помочь с покупкой авто. Фазыл любезно отвез нас в небольшой городок Наухайм, где жил Виктор с женой и ребёнком. 

Он оказался настоящий казахендойче – гостеприимный разгильдяй. Oh, mein Gott! Таких немцев я никогда не видел. За неоднократное пьянство за рулём его лишили водительских прав; он сидел дома на социалке, нигде не работая; дом и семью тащила на себе его жена – тоже казахендойче. 

Немец Виктор и казах Серик оказались одного поля ягоды – земляки родом из известной на весь Казахстан Чуйской долины. Нет, Виктор, конечно, проявил гостеприимство. Поселил в своём доме, показал местный бордель под названием «Crazy music», где толстая негритянка языком жестов предложила, что она может сделать всего лишь за 50 марок; потом повёл на местный шрот — авторазбор, где Серик, недолго думая, купил старый красный гольф. Потом с чувством выполненного долга два приятеля принялись глушить пиво, вспоминая о школьных годах на берегу реки Чу. Но я-то приехал не за этим! Где найти минивэн или универсал посвежее и подешевле? От Виктора никакого толка; жена – на работе; газета с объявлениями о продаже авто без знания языка и колёс под ногами оказалась бесполезной; в автосалонах-gebrauchtwagen выбор был невелик, цены кусались, да и владельцы – турки или курды не внушали доверия. Что же делать?.. 

Как-то утром жена Виктора пересказала совет от соседей: рядом, в городке Грос-Герау по вторникам проходит аукцион подержанных авто, там и выбор, и цены приемлемые. 

В субботу, пока чуйские кенты пьянствовали, она повезла меня в Грос-Герау и показала это место. Всё было закрыто на выходные до понедельника, но на заборе висела афиша с интригующей надписью огромными буквами:

     «Gebrauchtwagen für eine Marke» 

Я подпрыгнул от радости. Подержанная иномарка за одну марку — это же мечта идиота! Надпись ниже потребовала перевода и гласила: «Широкий выбор, низкие цены и предпродажная подготовка». Это звучало более реалистично. Неужели опять госпожа Удача повернулась лицом? Неужели зверь сам бежит на ловца? Но что делать до вторника?.. Я вспомнил про двоюродного брата в Мюнхене, а жена Виктора помогла найти авторент-фирму и предоставила свою кредитную карту в качестве гарантии за арендованный фиат… Вот это гостеприимство казахендойче! Рахмет! Danke shon! 

В первый раз я сел за руль настоящей иномарки; непривычный ход педалей и реакция руля; незнакомая обстановка. А когда в первый раз выехал на немецкий автобан, от страха и волнения руки задрожали, спина взмокла, лоб покрылся испариной. Скорость не менее 80, а когда мимо со свистом одна за другой проносятся крутые тачки, кажется, будто стоишь на месте. Но постепенно я овладел норовом фиата, волнение улеглось, и накатило  удовольствие от быстрой езды, от гладкого асфальта, от ясных дорожных указателей, от авторадио. Покрутил настройку, и в салон с молодым задором ворвались Битлы с «Drive my car»:        

и вслед за ними я орал на всю Баварию:                         

Beep — beep, beep — beep yeееh! 

Beep — beep, beep — beep yeееh!

До Мюнхена 400 км; туда и обратно с ветерком. Autobahn, Speed&Rock-n-Roll! Ооо, это был кайф!.. Не говоря уж о встрече с братом и баварском пиве…

В понедельник я вернулся в Грос-Герау и пошел посмотреть на «широкий выбор и низкие цены». Начальная цена в одну марку была только у старой и убитой красной тойоты – действительно, мечта идиота. Мне приглянулись зелёная субару легаси и белый фольксваген пассат – оба универсалы 1990 года, но субару на 300 марок дешевле (тогда 2DM = 1$).  

Во вторник утром торги начались с красной тойоты. Стартовав с одной марки, продажная цена достигла 600. Мой субарик числился в самом конце списка, и я начал волноваться. А вдруг за него тоже начнётся схватка и пойдёт игра на повышение; вдруг не достанется – тогда полный облом. Герр с молотком объявил следующий лот – фольксваген пассат. От напряжения я вспотел и на всякий случай поднял руку. Больше никто на лот не претендовал.

— Ein… Zwei… Drei… Verkauft! 

Стук молотка возвестил, что белый пассат достался мне. Уффф… Чёрт побери! А субарик? Облом на 300 марок!

 

Drang nach Osten 

Серик пригнал со шрота свой красный гольф и в течение пары часов нам оформили документы и выдали транзитные номера. Во Франкфурте, вспомнив совет Фазыла, заехали в супермаркет и затарились для раздачи гаишникам самыми дешёвыми упаковками баночного пива, блоками жвачки и парой порножурналов. Ну всё, теперь Drang nach Osten до Алматы. Ударим автопробегом по евразийским дорогам! Первый этап — от Франкфурта на Майне до Франкфурта на Одере. 

В пассате не было радио. Лишь под тихую мелодию мотора и змеиный шелест шин он мчался по правой полосе автобана; сзади — красный гольф; слева проносятся ауди, мерсы, порше. Интересно, на что способен фольксваген? Жму на газ и выруливаю на левую полосу. Скорость -100 – 120 – 140 – 150… Сердце уходит в пятки, но пассат летит, как по рельсам. Дааа, это не вазовская «восьмёрка»! Это deutsche Qualitat! Может, и к лучшему, что достался белый «ариец», а не зелёный «японец». Вдруг сзади мигает фарами черная ауди ТТ, требуя освободить полосу… 

Эх, дороги Германии – скорости мания!

Скорость их бог. 

На автобанах – тормоза в барабанах 

Спят там без задних ног.

Воздух сгущаясь, давит в стекло.

Едешь как в тесте.

Скорость – за сто,

Скорость – под двести! 

А у мотора лишь лёгкая дрожь.

В норме давление масла.

Бампер со свистом режет пространство,

Словно отточенный нож.

Польша. «Оplata pobrana» 

Поздним вечером мы пересекли немецко-польскую границу и заночевали в приграничном мотеле. Это было ошибкой. Надо было ехать всю ночь без остановок…

Утром, при выезде из мотеля я с видом знатока принялся изучать карту и, видимо, произвёл впечатление на таких же новичков–перегонщиков. За нами пристроились пять или шесть авто. Получившаяся автоколонна оказалась лакомым куском для рэкетиров. Скорее всего, хозяева приграничных мотелей были в сговоре с автобандитами. Как только шоссе углубилось в лес, сзади засигналил и догнал старый форд; и молодой парень, сидящий рядом с водителем, стал тыкать в карту – мол остановись и подскажи дорогу. Я, пожав плечами, жму на газ. Но по асфальту, продавленному большегрузами, не разгонишься, да и впереди едут фура за фурой. Парень, убрав карту, достал пистолет, опустил стекло, машет и кричит, требуя остановиться. Блефует? Может ненастоящий?.. Парень начал целиться в переднее колесо, а водитель – прижимать меня к обочине. Пришлось остановиться. Форд перегородил дорогу, и остановилась вся колонна. Четыре бандита, выскочив из форда, потребовали выйти всем водителям. Молодой, угрожая пистолетом, выкрикивал по-русски:

— Сесть на корточки! Руки за голову! При попытке к бегству стреляю без предупреждения.

Главарь — в шляпе и с сигаретой во рту, видимо, косящий под Аль Капоне и говорящий с польским акцентом, потребовал:

— С каждой машины по 100 марок. Шибко, шибко! Шевелитесь!

Я попытался поторговаться:  

— Командир, нам же далеко, в Казахстан — 7000 км. Не доедем. Не хватит на бензин — замерзнем в степи. Не бери грех на душу.

— В такую даль? О, Матка боска! — «Аль Капоне» задрал голову и перекрестился. — Добже. С вас двоих – по 50. 

Собрав деньги, он вытащил клочок бумаги и написал: «Оplata pobrana», — расписался и сунул мне эту бумажку в руки.

— Покажешь. Будут приставать – молвишь, что побрал Аль Капоне. 

Форд развернулся и смылся, а униженные и оскорблённые поехали дальше. Значит будут приставать ещё? О, Матка Боска! Не страна, а бандитское логово! Вперёд, вперёд, Drang nach Osten без остановок! Познань и Варшаву мы объехали, сверяясь по карте, по узким, зато не продавленным и пустынным сельским дорогам…

Какое разительное отличие дорожной сети двух стран! Какое наглядное  отличие двух систем! У капиталистов – многополосные автобаны, зоны отдыха с кафе, сервисными центрами, заправками, на которых бензин – «пальчики оближешь»; а место отправления естественных нужд похоже на благоухающий и сияющий кафелем дворец. Когда в первый раз я попал в такой немецкий дворец, то при мытье рук с недоумением встал возле умывальника, не находя ручку крана. Мучился и ощупывал смеситель, пока ладонь случайно не попала под носик, и вода полилась (тепленькая!); убрал руку – струя прекратилась. Наконец, дошло, что воду автоматически включает/выключает ИК-датчик… Ну, а наследие социализма – дороги с продавленным асфальтом; по международному шоссе едешь, как по степной колее; в придорожном сервисе — деревянные «▼(М) и ●(Ж)» с дырками в полу, грязью и вонью; и, конечно, подарочный бонус — авторэкетиры. Вспомнился и поддельный польский коньяк «Наполеон». Полония, пся крев!

 

СНГ. Дай что-нибудь

Поздно ночью под Брестом мы пересекли польско-беларускую границу. Zegnaj Польша — привет СНГ! Дальше началось родное постсоветское пространство: Беларусь, Россия, Казахстан. 

Над всей Евразией — безоблачное небо, на всём пути — неизменный придорожный сервис: питьевые фонтанчики и деревянные «дворцы» с буквами «М» и «Ж». По сторонам расстилалась Беловежская пуща, в просветах которой — картофельные поля с огромными буртами картошки, а при подъезде к городам — «заботливые» представители государственной автоинспекции. В Беларуси они были особенно мелочные и противные. 

Вон он, гад, вдали маячит, за спиною жезл прячет… тормозит, а это значит:

— Где аптечка?

Показываю. 

— Огнетушитель?.. Знак аварийной остановки?..

Показываю… Гаишник скривился от разочарования:

— Ну, дай что-нибудь.

Достаю банку пива:

— Вот самое лучшее немецкое пиво. Держи… Себе везу. От сердца отрываю.

— Ладно, ладно… Езжай… Всё равно не довезёшь.

И точно! Не довёз… Всё ушло на такой мелкий рэкет, а в случае нарушений к пиву и жвачке добавлял порножурнал.

Осенняя пора — очей очарованье. За Москвой начались сплошные лесные массивы, одетые в багрец и в золото. Пустынное шоссе – грабь – не хочу. Но российские бандиты на своих жигулях нас не догнали, а российские гаишники оказались чуть лучше беларуских – порножурнал им не достался.

Миновав Уральские горы, под Челябинском свернули на юго-восток, и в Троицке – Кайраке пересекли российско-казахстанскую границу. 

Салем, Казахстан! «Вьётся дорога длинная, здравствуй, земля целинная…». На целинной земле Кустаная шла битва за урожай. Теперь по сторонам дороги расстилались пшеничные моря, которые бороздили комбайны, наполняя золотом полей закрома родины. Тревоги за неизвестность дороги, за скачущий российский курс марки, за козни гаишников рассеялись и остались мысли о доме, о жене, детях. Остался последний этап: Кокшетау – Астана – Караганда — Алматы. 

 

Казахстан. Участь арийцев

Родные степи, родные дорожные ямы, родная дорожная полиция. Алга, арийцы! Ударим автопробегом по казахстанским дорогам! Врубаю пятую и давлю на газ… Высоцкий когда-то пел: «Но тот, который во мне сидит, думает по-другому». Вот и этот белый ариец подо мной думает по-другому:

То холод, то зной…

А беспечный водила

То поит меня не бензином — бурдой,

То выжимает последние силы.

Суёт и пихает в салон короба.

Но я ведь ему не степная арба!

И даже не родственник русских ИЖей.

Ну, разве похож я на эти уродины?

Я чистый ариец благородных кровей.

И помню дороги покинутой родины.

Дороги Саксонии. Дороги Баварии… 

Порше и субару… За милями мили… 

Ни трещин, ни ям, ни страха аварии. 

А сколько бензина мы вместе пропили!

И сколько пробега на ось намотали!

Эх, Казахстан, дороги твои —

Ямы да лужи, да засады ГАИ.

Мне б отдохнуть, но снова отказ.

Тот за рулем, который в утробе,

Пятую врубит и давит на газ.

Что за водила? Меня он угробит…

Что за страна? Oh, mein Gott! 

Всё здесь не то! Наоборот!

Кто как захочет — так и рулит,

Едет не в такт, невпопад тормозит…

Вот и занос… 

    Лечу под откос…

P.S. В действительности всё не так, как на самом деле. 

Надо отдать должное белому арийцу – за 7000 км пути он ни разу не подвёл того, кто в утробе. А вот красного арийца приходилось ремонтировать в пути… И трагедия произошла… Хотя гольф ни при чём. 

Это тот, кто утробе — «попав в занос, полетел под откос». Через несколько дней после возвращения в Алматы Серика нашли в гольфе мёртвым — скончался от передоза… Алла қабыл етсін!

 

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…