Страна : Россия
Я пишу со школы: рассказы, стихи, зарисовки. Сейчас я уже выросла, а желание писать окрепло. Увлекаюсь языками: изучаю группу романских языков и преподаю английский. В свободное время занимаюсь конным спортом и увлекаюсь фотографией. Если не пишу, то читаю взахлёб и занимаюсь саморазвитием в интересующих областях.
Country : Russia
Отрывок из прозы » Берег мира «
Я встал на холме и замер от удовольствия. Передо мой, как холмики на песчаном берегу, предстали лестницы. Они вросли одним концом в землю, а другим скрывались за густыми белыми облаками. Простая деревянная качалась из стороны в сторону от резких порывов ветра. Такую же ставил мой дед, когда строил дом. Он ругался всякий раз, когда я с младшей сестрой забирался на второй этаж, и мы не могли спуститься. Здесь же лестница вела на девяносто девятый. Другая, спиралевидная, крепко стояла на земле и стойко выдерживала каждый толчок ветра. Её железные поручни мерцали в лучах боязливо выходящего из-за плотных облаков солнца. Захотелось холодного мороженого. Его продавали по вечерам на главной улице родного города. Небольшой городок, расположенный на севере, славился ярмарками, гуляниями и, как ни странно, мороженщиком. Он выдавливал мороженое на рожок и со знанием дела, искусно закручивал замёрзшую консистенцию выше и выше, пока не поднимал руку так высоко, что спираль мороженого превращалась в тонюсенький крючок. Продавец передавал рожок покупателю и улыбался так, словно спас целый мир. Я всегда засасывал первым делом крючок и только потом облизывал всё мороженое. Вкуснее крючка я ничего не нашёл за долгие годы. И ничто не могло отогнать грусть, кроме улыбки от воспоминаний о рожке. Мраморная лестница, отполированная до блеска, монолитом росла из самой земли. Она давила на поверхность и, казалось, вот-вот провалится. Бархатный красный ковёр полз по ней плоской змеёй, врезаясь в каждый стык ступеней.
— Какая пошлость, — выдавил из себя я. — Синий ковёр куда уместнее.
— Хочешь сказать, что это не для тебя? — засмеялась Катя.
— По синему я бы ещё прогулялся, но красный, — сморщил нос я, отмахнувшись от помпезного вида лестницы, как от размалёванной девицы. — А какая твоя?
— Та, — показала Катя тоненькой ручкой на самую далёкую. Деревянную, крепкую и узкую. Дед бы гордился. Она стояла между двух гор и ложилась вторым концом на кучевые облака. Неустойчивость её подбивала на дурные мысли.
— Я б ни за что на неё не полез, — сказал я, но порыв ветра унёс мои слова подальше от сестры, превратив их в шёпот.
— Поэтому она и не твоя, — рассмеялась Катя. Её голосок звучал журчащими ручьями. Гласные буквы звенели весенней капелью.
— А как ты поняла, что это она? — спросил я громче.
Ветер свистел в ушах, и я встал поближе к сестре. Катя положила ладонь себе на грудь, и опустила голову, призадумавшись. Она всегда тщательно подбирала слова:
— Так, — постучала она ладонью по груди.
— И теперь мне нужно выбрать мою? — сглотнул я. Страх застрял в горле.
Катя кивнула.
— Может быть, ты выберешь ее за меня? — с надеждой спросил я. — У тебя же получилось в первый раз, получится и во второй, — выдавливал я из себя.
Катя покачала головой:
— Твоя жизнь, твоя и лестница.
Я съёжился на ветру и убрал руки в карманы кашемирового пальто. По небу поползли перьевые серые облака. Ни одна лестница мне не нравилась. Я пробежался взглядом по трём, стараясь представить по какой из них мне захочется подняться, но в душе ничто не дрогнуло.
— А что после них? — с мольбой, спросил я. — Обыкновенные облака и солнце?
Кати не оказалось рядом. Я растерялся и увидел хрупкую фигурку сестры, идущую вниз по склону. Она уже превратилась в маленькую чёрную точку, когда я решился последовать её примеру и зашагал вниз. Маленькие шаги превращались в большие, словно невидимая сила толкала меня вперёд. Я перешёл на бег, и лестницы приобрели четкие очертания. Проскочив между мраморной и спиралевидной, я нагнал сестру и пошёл рядом с ней, примеряясь к темпу. Спиралевидная лестница мне нравилась, но я представил, как спотыкаюсь о ступеньку и вхожу носом в железяку — подниматься по ней расхотелось, как говорится, насовсем. Подкладка пальто повлажнела. Я расстегнул пару пуговиц на ходу. Размышляя вскользь, я прервал молчание:
— А что наверху?
— Твоя жизнь, — с улыбкой на лице ответила Катя. Её кудрявые волосы, заплетенные в две тонкие косы растрепались на ветру. Она походила на желтого цыплёнка со слипающимися глазками после сна.
— А как я пойму, что это моя жизнь? — расправил плечи я. — А если она чужая — придётся возвращаться и выбирать другую лестницу. Так?
Катя сжала губы и спокойно ответила:
— У тебя только один шанс.
Озноб пробежался по мокрой спине. Пальто показалось тяжелее, чем было на самом деле. Я взглянул под ноги. Во рту пересохло. Зеленая трава пожелтела и высохла. Сестра остановилась в дуба, изрезанного морщинами времени.
— Мне пора, — улыбнулась Катя и чмокнула меня в щёку. Она пошла в сторону неустойчивой, на первый взгляд, лестницы, оставив меня наедине с холодным ветром. Трава чернела. Листья дуба шуршали, как мыши в сухой осоке. Ветер крепчал. Неловкость ситуации, как в мелодрамах, когда герои расстаются, давила на ямку под кадыком. Не хватало только грустной музыки, черного экрана и титров. Повернувшись вокруг оси, я увидел оставшиеся лестницы: железную и мраморную. Идя в направлении железной, я то и дело оборачивался на лестницу Кати. Сестра уверенно ползла по ней вверх, цепляясь за деревянные перекладины.
— Увидимся там! — крикнула она и продолжила подниматься.
Ветер стих, и лестница сестры перестала шататься. Я задышал ровнее. Из-за облаков показалось бледно-желтое солнце, похожее на недожаренный блин тетушки Майи. Зажмурившись и почувствовав себя довольным котом, я прошёлся с закрытыми глазами. Так я делал всегда, когда хотел добраться до пункта назначения быстрее. Но, открыв глаза, я понял, что расстояние до железной лестницы не сократилась ни на йоту. Я обернулся. Расстояние до лестницы сестры у дерева было прежним. Я шагнул к железной лестнице, и расстояние до неё увеличилось вдвое. Хруст под ногами отвлёк меня от размышлений: сухая трава чернела и покрывалась белым налетом седины. Я ругнулся. Та лестница, что я хотел, принадлежала сестре, железная, которой я побаивался, не подпускала к себе. Осталась мраморная. Похожая на часть разрушенного средиземного замка она раздражала неоправданной массивностью и кричащей силой камня. Ноги понесли меня в ту сторону, пока я не переставал думать о глупости, которую совершаю. Меня потряхивало то ли от холода, то ли от страха ошибиться. Я не знал, чем мне грозит ошибочный выбор.
«Может быть, — стал размышлять я. — Я умру. Если я умру, то надеюсь попасть в рай».
(11 оценок, среднее: 3,36 из 5)
Загрузка...