Александр Бишкекский

Отрывок из детектива”754”

Процесс раскрытия этого преступления до сих пор вызывает волнение и бурю эмоций. 32 года прошло, как оно было совершено. В 1990-м году, в ночь на 5 марта. Я впервые рассказываю об этом широкому кругу читателей. Подробности раскрытия знали только несколько человек. Тридцать два года молчал я о деталях. Многие задавали вопросы, приходили журналисты, но такое широкомасштабное интервью я никому не давал.

Преступление было раскрыто за семьсот пятьдесят четыре дня. 2 года и ещё 24 суток напряжённого труда. Так мы мы защитили честь мундира, поддержали авторитет УГРО.  Ветераны милиции и старожилы-балыкчынцы помнят те напряжённые дни.

Это раскрытие я считаю самым важным и трудным за годы моей службы в уголовном розыске, я ставлю его на первую ступень своего личного пьедестала. И дело тут не в удаче, оперском везении. Скрупулёзная оперативно-разыскная работа, с использованием всех возможностей уголовно-разыскного искусства.

… В тот далёкий год зима в Балыкчы, против обыкновенного, была очень холодной. И, хотя календарь настойчиво призывал весну, холод и снег продолжали хозяйничать. Подняла голову преступность. Сотрудники угро во главе с его начальником Анатолием Огарковым разделились на две смены — по ночам в городе орудовала неизвестная группа. «Бомбили» гаражи, в то время это было модно и прибыльно, снимали колеса, лобовые стекла с легковых авто. И вот после бессонной ночи, где-то часов в семь утра подводили мы итоги у Анатолия Антоновича.  Царствие ему небесное, это мой учитель, Сэнсэй.

Неожиданно в кабинет буквально ворвался дежурный и объявил, что на берегу озера в районе нефтебазы обнаружен труп неизвестного мужчины.

Выезжаем на место, по дороге, как тогда было принято, забираем прокурорских. По прибытию видим: в воде лицом вниз без признаков жизни лежит тело мужчины — в майке, спортивных штанах, без обуви, в носках. Зафиксировали, сфотографировали, затем перевернули труп, чтобы продолжить осмотр. И тут ахнули, опознав своего сотрудника, начальника пульта централизованной охраны, старшего лейтенанта милиции Касымбека Нарынбаева.  При внешнем осмотре колото-резаных ран не обнаружили. Лицо сильно повреждено, следы на шее указывали на криминал.

Где его одежда, где он был, как попал в это безлюдье?  Вопросы, вопросы…

Пока следователь прокуратуры осматривал место происшествия, оперативники начали опрашивать жителей улицы Приозерной в районе городской нефтебазы. Дома располагались метрах в 50-60 от места обнаружения трупа. Рядом — железнодорожная линия, и снова дома. Опросили всех, никто ничего не знал. И только один свидетель, тот самый, что обнаружил тело, пояснил, что неподалёку  баранов пас, и когда прогонял животных близ кромки воды, те шарахнулись от мертвеца. Добравшись до телефона, гражданин позвонил в милицию.

Осмотрели всё вокруг в радиусе 100-150 метров, искали одежду.  Мы даже не знали, в форме ли он был.  Ничего не обнаружив, повезли страшную весть семье. Там выяснилось, что дома он не ночевал.

На службе сообщили, что уходил Касымбек где-то в восемь вечера. Одет был в милицейскую форму, сверху —  гражданская куртка, т.к. шинель отдал в химчистку. Уже 3-4 дня носил шапку, куртку темно-бордового цвета, и шарф. Под ними была милицейская форма.

Так где же она? Ещё раз с применением служебных собак осмотрели окрестности, вызвали водолазов. Но ни форменную, ни гражданскую одежду и обувь мы так и не обнаружили.

… Вскрытие, меж тем, установило, что офицер был задушен, ребра сломаны, повреждены внутренние органы. В желудке – жареная картошка. ВСЁ. Ни ножевых ран, ни следов от пуль.

Не густо.

К убийству сотрудников тогда относились весьма и весьма серьёзно. Поэтому ход раскрытия контролировало МВД, к нам подключились опытные опера из УВД Иссык-Кульской области, а вскоре прибыли сыщики из Бишкека, тогда ещё Фрунзе.

Ну и свои, естественно, весь Балыкчынский ГОВД работал. Я тогда в отделе за линию борьбы с наркотиками отвечал. И мне поручили отработать всех наркоманов, всех городских сбытчиков. Тем более в районе, где нашли труп, нам несколько притонов известны были.

Итак, вся милиция на ногах, город перетряхивали не на шутку. Проверялось алиби всех ранее судимых, склонных к совершению насильственных преступлений, устанавливались их связи.   Короче, разворошили «осинник» основательно.  Но, несмотря на все старания, первоначальные оперативно-разыскные мероприятия результатов не дали.

Хотя свидетелей по всем предполагаемым маршрутам движения убитого искали основательно, мы так и не знали, на чем и куда в тот злопамятный вечер уехал старлей. Начали отрабатывать связи, друзей, первую жену, с которой убитый был в разводе. От этого брака ребёнок родился, вдруг родственники мстить решили?! Версию проверили досконально: не подтвердилась.

Дошла очередь и до пассажирской автобазы. По городу тогда три маршрута курсировали, а по показаниям работников пульта охраны убитый в тот день на остановку пошёл. При этом    был одет в куртку. 10-15 водителей опросили. Всех нашли, некоторые были в отпусках. Куда он поехал, где он высадился, с кем его видели?

«Ворота Иссык-Куля» — городок небольшой, один шофёр знал жертву и вспомнил, что в тот день убитый был одет именно так: в милицейском мундире, а поверх гражданская куртка, вышел из автобуса у мясокомбината около девяти вечера.  А от остановки до его дома несколько кварталов. Идти он должен был пешком. Куда пошёл, кто его встретил? Загадка.

Чтоб её разгадать, я, Касымов Сатыш, Сагынаев Рыспек  втроем, каждую улицу, каждый дом обошли, всех опросили. Кое-кто его видел. Некоторые утверждали — в фуражке, другие — в шапке, но никто не сказал, что видел его в той одежде, в которой он был в тот вечер.

Короче, оперативно значимой информации добыто не было. Теперь нашей задачей стало установить, куда он пошёл. Если домой, то каким путём? Касымов  разыскал знакомых Нарынбаева, утверждавших, что около мясокомбината, в этажном доме живёт один из его друзей .

Нашли. Да, заходил, попил чаю, жена картошку пожарила — вот где, оказывается, ею желудок наполнил. Знакомцы посидели, старлей похвастал, что скоро капитана получит, на днях, дескать, отправили представление в вышестоящие кадры. Посидели, поболтали, и он ушёл восвояси. Больше, говорит, у нас никакого разговора не было.

Проверили показания, собрали характеристики. Всё сходилось. С семьи этой подозрения сняли. Продолжили отрабатывать возможный маршрут жертвы дальше. Время работало против нас и, поскольку по горячим следам раскрыть убийство милиционера не удалось, сосредоточились мы на связях. По ним несколько групп работало, выезжали в Кочкорский район, в Токмак, в Каракол. Безрезультатно.

Ежедневно, в 21.00 — отчёт у начальства.  Мы это как неизбежность воспринимали: подгонять  нужды не было, найти убийц  каждый делом чести считал…

… Отработав несколько недель по классической схеме, стали возвращаться к деталям. Вспомнили, что на месте происшествия было три разных чётко выраженных следа ног. Как жертва попала на берег, ведь как установили многочисленные опросы, ни родичей, ни друзей, ни знакомых у него в том районе не было? Ну не купаться же в снег он туда пошёл?! Предположили, что начальник пульта пришёл на берег вместе с кем-то, кто затем стал убийцей или убийцами. А может, его принудили придти на безлюдье? Тем более, что ни один из следов ног жертве не принадлежал, а на песке были явно видны следы борьбы. И — вопрос вопросов: куда делась форма?!

Так появилась версия, что старлея лишили жизни ради служебного милицейского удостоверения и милицейской одежды. Но после долгой работы версия эта своего подтверждения не нашла — ни в области, ни в республике преступлений с использованием «корочек» и формы совершено не было.

За неимением других реальных версий возглавляемая мной группа занялась проверкой работников отдела охраны, где служил убитый: вдруг с кем-то он был  в неприязненных отношениях? Проверяли и милиционеров, и гражданских лиц — на пульте охраны в основном работали пожилые женщины.

Но были и молодые. Моё внимание сразу же привлекла некто Оля.  Видная, статная женщина при опросе вела себя странно, как будто что-то не договаривала. Быстро установили, что она сожительствует с наркоманом по кличке  Анарчик. Ольга, правда, жила в западной части города, а тело нашли в восточной.

Далековато…

Но Анарчик таки наше внимание привлёк. В их доме постоянно местные люмпены собирались. Бухали, анашу курили, в карты резались. Подробно опросили хозяйку. Та путала дни, никак не могла вспомнить, чем 5 марта занималась. Но график и опрос коллег показал, — пятого она на дежурстве была, а что делал сожитель — не знала. Нам принципиально нужно было дознаться, где в тот роковой день был наркоман. Тот — в отказ, ничего-де не помню.

Тогда, — благо, закон позволял, — женщину по решению прокуратуры поместили в камеру. Анарчика же  закрывать не стали, но установили за ним наблюдение. Казалось бы, человек должен волноваться, бегать, подругу вызволять, хотя бы передачки носить. Не-а. Те же сборища дома, пьянки — гулянки.  У Ольги же подтвердилась ещё детская травма головы, а через неё — нарушения памяти, она даже  часы, дни путала. Оснований держать её в изоляторе и продолжать наблюдение за сожителем не было. Тех же, кто на их хате собирался, на контроль взяли.

Отрабатывая их и другие «интересные» личности, мы потом много преступлений раскрыли, ту самую группу автоворов взяли, разыскиваемых преступников задержали.

Но убийство коллеги не поддавалось. И — не было нам покоя…

Прошло полтора года.

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…