Страна: Казахстан
Когда я родился 5 марта 1953 года всё прогрессивное человечество радовалось, а я и родители плакали. С тех пор живу в Алматы в республике KZ.
В своё время окончил университет, аспирантуру и стал кандидатом физ-мат наук.
Но такое образование в Республике KZ не понадобилось. Пришлось переквалифицироваться в публициста, писателя и конструктора ударных концевых созвучий ритмизированного текста, а также в члена ECG.
Тем и живу.
Country: Kazakhstan
When I was born in march 5th in 1953, all of the progressive world was happy, but me and my parents were crying. Since then and now I live in Almaty.
Finished my studies in a university and post graduate, became a PhD physics.
Turned out, my specialization became unpopular in Kazakhstan. I сhanged it and deepened in journalism, writing and in the construction of the percussive ends harmonies. And also, became a member of the ECG.
This is who I am.
Отрывок из романа “Палеолаб”
Another planet
После перелёта через Атлантический океан, огромный «Боинг-747» в голубой фирменной ливрее Королевской авиакомпании с усталым вздохом выпустил шасси и через несколько минут коснулся американского континента.
– Леди и джентльмены, наш самолет произвел посадку в международном аэропорту Джона Фицджеральда Кеннеди города Нью-Йорк, – раздался ангельский голос стюардессы. – Температура в районе аэропорта 45 градусов по Фаренгейту.
Сколько же это по Цельсию? Стюардесса повторила фразу на голландском и французском с упоминанием градусов Цельсия, но пассажир из Казахстана не уловил. Формула перевода фаренгейтов в цельсии тоже не вспомнилась. Тем временем к лайнеру пристыковались телетрапы, все вскочили, торопясь к выходу, и стюардесса объявила, что на этом рейс Амстердам – Нью-Йорк закончен.
Было начало марта, но казахстанец был одет по-зимнему: теплое бельё, теплые ботинки на меху, малахай, дублёнка. В Кокшетау мела метель, при вылете из Астаны было -12℃, при пересадке в Амстердаме +4℃, но в только что построенном огромном аэропорту Schiphol гулял пронизывающий ветер. Здесь же, за океаном было явно теплее, но по Фаренгейту. «Ну, всё. Пора переключаться с русского на инглиш, с цельсиев на фаренгейты, с 24-х часовой шкалы на а.m. и р.m., а также на ОК, мисс, миссис и мистеров», – дал он себе установку.
После сдачи отпечатков пальцев угрюмый сотрудник паспортного контроля, разглядывая визу, задал стандартный вопрос:
– Цель вашего прибытия в Соединенные Штаты?
– Научная стажировка в питтсбургском Музее естественной истории, штат Пенсильвания, – заученно ответил прибывший.
– Welcome to the United States, – тоже заученно пробурчал офицер, хлопая штамп в паспорт.
Багажная карусель – чемодан – таможенный контроль… Наконец, после долгих очередей при прохождении визовых и таможенных процедур Саржан Жанибек перешёл жирную черту на полу и вышел в большой и светлый зал терминала 4 аэропорта JFK города Нью-Йорк Соединённых Штатов Америки. В зале – никаких указателей и табличек. Часы на телефоне показывали 23.50. Значит, с учетом зимней 11 часовой разницы во времени, местное время – 12.50. Нет, не 12.50, а 0.50 р.м. ОК! До рейса на Питтсбург оставалось чуть больше часа. Успею? I got time!
В малахае и распахнутой дубленке, потный от стояния в очередях и таскания своего старого чемодана без колесиков Саржан стоял, растеряно озираясь и соображая, как добраться до аэропортовского AirTrain, который должен доставить в терминал 8, откуда вылетал местный American Airlines? Ещё в очередях у него возникла мысль: «Если американский Эйр-лайн летает, неужели и аэропортовский Эйр-трэйн тоже летающий поезд?». Проходящая пожилая миссис показала на эскалатор, который вёл к остановке.
Два белых вагона с надписью «AirTrain» оказались не воздушным, а обычным поездом-электричкой, двигавшимся по рельсам. Войдя в передний вагон, он с облегчением опустил чемодан, снял малахай, вытер пот со лба и огляделся. Вот это, да! У электрички не было машиниста! Она самостоятельно открывала и закрывала двери, на автопилоте набирала скорость, останавливалась и женским голосом объявляла остановки. В переднем стекле навстречу неслись два блестящих рельса, а в боковых окнах с высоты рельсовой эстакады открылся вид на крыши терминалов гигантского аэропорта. Саржан с широкоглазым любопытством разглядывал футуристический пейзаж и почувствовал себя провинциалом, попавшим с далекой захолустной планеты KЗ на другую US planet в центре Галактики. Здесь бурлила многолюдная неведомая жизнь, звучала другая речь, использовалась другая система единиц, в нос били другие запахи, стояла другая погода, часы показывали другое время, а инопланетяне ходили в шортах и бейсболках…
В терминале 8 ошеломили огромные расстояния и длинные очереди на регистрацию. По расписанию в запасе 50 мин, но за 25 – 20 мин до взлёта у самолета задраят люки и потащат на взлетную полосу… Очередь же к стойке «Transit» не движется, а еле ползёт. Неужели не успею?.. Ну, быстрее, быстрее… нет – faster, faster… Наконец, улыбающаяся мисс принимает чемодан и дает посадочный талон: С аrea, 33 gate, Priority Access. Остается 35 мин, а ещё – контроль безопасности… Пройдя раму металлдетектора и на ходу засовывая ремень в брюки, Саржан галопом помчался на поиски зала «С». Ну, конечно – самый дальний, к которому ведет подземный туннель с движущейся дорожкой. А где же этот чертов гейт? Само собой – самый дальний слева. Как лошадь, загнанная в мыле, он подскакал к стойке. Уже никого из пассажиров, и «Priority Access» не понадобился. Раздраженная мисс со словами «faster, faster», – показала куда бежать. Телетрап – салон – кресло. Успел! OK! Had time. В жизни всегда есть место подвигу. Как только он зашёл в салон с жужжанием закрылся люк самолёта…
Питтсбург встретил огромным лайтбоксом в аэропорту:
Pennsylvania welcomes you!
State of Independence
На его синем фоне стояла высокая девушка-инопланетянка в бейсболке с изображением динозавра – символа Музея имени Карнеги и держала в руках листок бумаги с надписью: «SARJAN JANYBEK»
Услышав его имя и оглядев меховую экипировку, она удивленно приподняла брови и скривила рот, не то в улыбке, не то в усмешке и, протянув руку, представилась как Анжелина Барлоу – референт доктора Нильсен.
– Welcome to Pittsburgh, – добавила она. – Follow me, – и пошла вперед.
Потея и ощущая нелепость своего внешнего вида, Саржан последовал за ней. На него оборачивались взрослые и обращали внимание дети, провожая удивленными взглядами.
– Моми, моми, смотри – индеец с Аляски, – услышал он возглас мальчишки, который пальцем указывал на него.
– Нет Бобби. Это, наверное, эскимос. На Аляске индейцы не живут, – объяснила толстая моми.
На парковке они сели в минивэн с таким же динозавром на дверцах. Дальше удивление и ассоциации с another planet in the center of the Galaxy только усилились. Стремительная автострада-хайвэй с туннелями и многоуровневыми развязками, полноводные реки в разноцветном кружеве стальных мостов, упирающиеся в небо зеркальные небоскребы. Когда же начались огромные студенческие кампусы, мисс Барлоу, полуобернувшись с переднего сиденья, пояснила, что это район Северного Окленда – центр науки и студенчества, как Латинский квартал Парижа, что по специальной договоренности между их Музеем и соседним CMU казахстанскому стажёру выделили место в университетских апартаментах повышенного комфорта для магистрантов и обеспеченных студентов.
«Fairfax apartments»
А вот и апартаменты – нарядное многоэтажное здание из темно-красного кирпича, украшенное белыми мраморными вставками, с зеркальными дверями и надписью «Fairfax apartments» на стильном козырьке. Американское общежитие больше походило на 5-ти звездочный отель, но без швейцара перед входом.
В офисе администрации мисс Барлоу помогла уладить все формальности, и женщина-комендант выписала ордер на самую дешевую комнату на последнем 9-м этаже, выдала карточку-электронный ключ от замка и с неожиданной улыбкой сказала:
– Welcome to the «Fairfax apartments».
Саржан из вежливости позвонил. Дверь открыл очень тёмный индус, босиком и с лоскутом ткани, обернутым вокруг пояса. В нос ударил резкий и незнакомый запах специй и чего-то ещё; в прихожей, она же зал и кухня царил беспорядок – разбросанная одежда, носки, журналы, пакеты, пустые бутылки. Новый жилец с облегчением поставил на пол чемодан, скинул дублёнку, малахай и протянул ордер…
То, что американцы называют apartment, представляло собой большую квартиру с общим залом-кухней-прихожей; при входе – вешалка с зеркалом, в глубине кухонная раковина, газовая плита, холодильник, стол с мебельным уголком, справа – окно без штор, слева – три двери отдельных комнат со своим санузлом в каждой. Две комнаты были одинаковые, а третья – поменьше.
Обитателями апартамента оказались трое индусов и, конечно, вторжение чужака на «индийскую» территорию не доставило им особой радости. Прочитав ордер, они возмущенно загалдели на хинди, размахивая руками, позвонили коменданту и начали выяснять права на жилплощадь. У Саржана слипались глаза, на родной планете шёл пятый час ночи, и он еле стоял на ногах от усталости. Разборок с комендантом он не выдержал, молча прошел в маленькую комнату, рухнул, не раздеваясь, на диван-кровать и тут же заснул. Утром в комнате от прежнего обитателя остался лишь запах. Население «индостана» было вынуждено уплотниться…
(8 оценок, среднее: 3,88 из 5)
Загрузка...