Александр Васильев

Страна : Украина

Васильев Александр Александрович – преподаватель, руководитель театрально-философского общества при молодежном драмтеатре. Свыше сорока лет работы в Сумском государственном педагогическом университете им. А. С. Макаренко. Образование- режиссер. Призвание – философ. Научные интересы: классическая квантовая физика. Родился в 1947 году (город Ромны).

Country : Ukraine

Vasiliev Alexander Alexandrovich – teacher, head of the theatrical and philosophical society at the youth drama theater. Over 40 years of work at the Sumy State Pedagogical University named after A.S. Makarenko. Education – director. The vocation is a philosopher. Research interests – classical quantum physics. Was born in 1947 (city of Romny).

Отрывок из романа трилогии “За краешком времени  

Дуб и Ворон


– Эйслышишьстарыйникак человеческий ребенок плачет?
– Причудилось тебеКакой ребенокВедь ночь глухаяСпи.
– Ну и чточто ночь глухая, – маленькие дети и по ночам плачуттак
всегда бывает.
– Тихоподождине шумиИ впрямь как будто бы ребенок плачет.

– Но откуда ему здесь взяться?

Да это же мой брат филин в вишняке
развлекается.
– А ведь правдаЭтокажетсяонЗначитснова где- то человек уйдет,
покинет свое тело
– Ладно тебеспиУтром поговорим.
Холодное осеннее утро не принесло в давно покинутый хутор
никаких измененийВот уж много лет день приходитчтобы смениться
ночьюлето – зиму сменита потом опять наступит осень.
-Эйстарикпроснулсяаль спишь еще?
-Проснулся.
-Что ж глаза закрыты?
-Да проснулся я давноа тело дремлет все ещеМного налетался я
вчераустал маленькоНаверноеи впрямь состарился ужеВедь как
бывало раньшеЧуть солнышко проснется – а я уже в полетелишь
изредка на землю опускалсяДень сгорала мне все еще летать
хотелосьТоропил ночьчтоб скорей прошлапочти не спалвсе
больше охватитьпонять стремилсяС негодованием думал я над тем,
зачемкому нужна онаночьпочему прерывает мне полетыА
теперь… Нувсе равно я не старый – я взрослый воронТеперь летаю
малобольше сижуОсмыслитьпонять хочучто я увидел в
длительных полетах.
-Ну что жедумайдумайДастарикты бы слетал к своему
приятелю в вишнякСпросичего он плакал этой ночьюХотя  не
надоЯ уже знаюВон шепчутся те старые березыПечальОпять
печаль.
-Ты меня стариком называешьа мне и сотни лет не минулоА ты
наверняка век третий доживаешьПомнюякогда родился в том
ольховникечто был внизуза болотомтогда ты был уже старше
всехПро тебя шепталисьвеличалиТы красив тогда былДа не в
этом делоЯ хочу тебя спроситьтак как умом своим понять не в
силахкуда девается листвадеревья исчезаютИсчезли ольховники
и молода дубраваисчез и яблоневый садТы помнишькакой был
садНо это ведь еще не всеДома исчезлихатыа вместо них?..

-ЭхВоронда ты и впрямь старикНе все так грустнокак ты
рисуешьВремя ведь у каждого своеВремя – житьи время – умирать,
чтоб снова появитьсяЗапомни хорошенькоВся прелесть в томчто
время быстротечноДень угаснет – ночь настанетНо не успеешь ты
поспатькак снова утро озарится.
-Что ты мне о времени толкуешьЯ тебя спросил о томкто виноват,
что исчезает
 понялНе спешиВсе расскажуС чего начать быВотпожалуйс
тех временкак были люди здесьТы помнишьВедь ты застал их.
-ДаконечнопомнюОни ведь мало жилиПочему- то в один год все
вымерлиа оставшиеся в живых перешли в село за речку.
-Нетони здесь жили долгоЯ помню дажекак они меня здесь
посадилиикак только я проросони меня ласкалилелеяли,
обогревалиОхэто было так давноНо я начну рассказ вон с той
избушкиот меня третьей направоЯ был тогда уже столетним дубом.
Примернов такое же время годакак сейчасуж птицы гнезда
покидали (я это помню точно), родилась в избушке девочкаи
нарекли ее Надеждой.
*
Осенью девятнадцатого года небольшое офицерское формирование белой армииокруженное в степяхпрорывалось к КрымуБессмысленныеничем
не оправданные жертвы обеих сторон подавили в людях всякое понятие о
человеческом предназначенииСловно в адской машине перемешались серые массы человеческих телВокруг – кромешный адгрохот и истощенный вой
снарядовтрескотня пулеметов и винтовокдикий воплькрикивизги,
удушливый смрад дымагарикровигноя.
Перевязывая раненых в траншееНадя вспомнила одно философское
изречениесамый счастливый человек тоткоторый еще не родилсяИ тут же
(она не удивиласьпоявился опять старикОн сидел на бугорке у самого края
траншеисмотрелкак падают замертво ребята и быстро-быстро сказал: “Нет-нет,
Вы не правыведь каждый разкогда Вы приходите в этот мир, – это и
есть самое большое счастье“. И всеОн исчезТак быстро в этот раз.
Надя увиделакак поднялась цепь и пошла в атакуи снова возвратилась.
Вот снова поднялась и залеглаВдруг отчетливо увидела КонстантинаВ
полный рост поднялсяотряхнулсямахнул рукою и пошелЗа ним поднялся
еще одинещееще… И снова вся цепь пошла в атакуВдруг Костя
остановилсявроде задержался ненадолгоголову к небу поднялочевидно,
посмотрел на надвигающуюся грозу и рухнулЦепь как по команде залегла.
Все замерловсе утихлоМинутадве или пять – никто не знаетне
помнитОткудаЧто этоНа фоне нависшей черной грозовой тучи среди
прижавшихся к земле цепью белогвардейцев – девушка на белом конев
галифе и белой рубашкес саблей наперевес пронеслась галопом вдоль линии
фронтаЗолотистые волосы развеялись по ветруи крепкий звонкий голос
разорвал тишину:
– ГосподаЧто приунылиВпере-е-ед!
… И яростьи рукопашный бойи – противник дрогнулИ вышли из
окружения.
Недалеков тылу красной армиив одинокий вагончик комдива влетел
связной красноармеец.
– Товарищ комдивтоварищ комдивтам – баба!
– Что “баба“? Улыбнулся спокойно комдив.
– Товарищ Суханов, вытаращив перепуганные глазапромолвил,
заикаяськрасноармеец, там не ба-а-баа су-ущий дьяволНаши п-п-позиции
дрогнули и-и отс-с-ступилиБелогвардейцы ух-ходят.
И поднялся комдив во весь свой двухметровый рости грохотом
прокатился его могучий голос:
– Коня мне!
Где-то позадиотозвался трубач – протрубил тревогуКомдив взлетел на
подведенного к нему коняКоньпришпоренный крепким седокомвстал на
дыбы и с невероятной силою рванул и понесся навстречу приближающейся
бело-золотистой точкеНо вот комдив поводья натянул исловно
окаменевшийконь остановилсяА над степью прокатилось:
– ЭскадронНи с места!
Эскадрон в оцепенении застылКомандир рванул коняи тот стрелою
понесся над землейКак невероятно красивыслившиеся в едином дыхании,
всадник и серый конь в яблоках!
Степь замерлався в ожидании не то грозыне то… Взбесившееся время
вдруг замедлило свой бегеще мгновениееще немного и… Вдруг все
утихлоВсе ждаловот-вот… Два всадника летели навстречу друг другу:
девушка на белом коне в белой рубашкеи парень на сером коне в
выгоревшейкак степьсерой рубахеНизко-низко свинцовое грозовое небо.
Люди застылиэскадрон красноармейцевс одной стороныи жалкие остатки
белогвардейского полка – с другойА между ними – два человекадве души
неслись навстречу друг другуИ что же это может быть – миражВремя
почти совсем остановилосьНервы до предела напряглисьЕще мгновение
и… они соединилисьМолниядосель невиданнаярассекла все небо и – о
чудо! – так и застылане угасая.
– Это ты?
– ДаяА это ты?
– Конечноя.
-Такой  большой.
– А ты божественно красива!
– У тебя серые невероятно теплые глаза.
–  СлышишьГитары звучатЭто Испания играетО тебе мне моя
мама рассказывала: “В России ты ее найдешьсынокв России“.
– У тебя красивый голоссочныйсловно ты только-только ел арбузи на
губах твоих его осталась влага.
– А в твоей улыбке собрана вся нежность человеческой любви.
– Мы сейчас умрем?
– Да нетчто ты!
– Но пули приближаютсяони ведь прямо в нас летят.
– Я их остановлю.
– Как мышцы твои перенапряглисьВены вот-вот взорвутся,
такие маленькие и тяжелыекак глыба отвалившейся скалы.
Как звать тебя?
– ДмитрийВ Испании – ДоменикоА ты  Надежда?
– Дая Надя.
– Смотривот небо раскололосьПойдем.
– А мы сюда еще вернемся?
– ОбязательноПойдем.
Чья-то нервная рука нажала на спусковой механизми вылетел снаряд,
пропев последнюю песнюДа чей же приказ выполнила затуманившаяся,
обездоленная головасидящая у прицела орудия?
***
– Эйты слышишьГде-то человеческий детеныш плачет.
– Да нетЭтоверноопять филин кричит.
– Нетна этот раз ребенок – уж я точно знаюВот и время прошлоНам
скоро уходитьа они… Но вот ведь в чем закон разума вселеннойты снова
вороном сюда придешья – дубомно может бытьна другой землеа может
бытьеще раз здесь из желудя я корешки свои расправлю и прорасту на
прежнем местеА люди… Каждый придет в то времякоторое заложил в
прошлой жизнии вновь по предначертанной судьбезаложенной когда-то,
пройдетИ так – до бесконечности много-много разпока не сознаетчто есть
что-то высшеегде всполох молнии с бесконечностью равны. 

   ***

Антон проснулся, словно и не спал. Открыл глаза. Все тот же
безоблачный июньский день. Над головою – ветки дуба, чуть заметно
шевелились листья. Вдали – пейзаж. Никак не различить, где сон, где
явь. Как будто только взгляд лишь перевел из прошлого в сегодняшнее
время. Еще раз провел рукою по огрубевшему стволу и пошел, ускоряя
шаг, к сиреневым аллеям, где стояла его палатка. Сегодня к полудню
должна приехать Надя. “А может, она уже приехала?” При этой мысли
Антон заторопился и побежал.У развалин никого не было. “Значит, еще
рано. Как же я часы забыл? Да разве только часы?” Антон собрал сухих
веток, разжег костер, разложил всю свою провизию (пакеты с
продуктами, консервы), достал котелок, набрал чистой родниковой
воды, начал готовить обед. Сел в ожидании, пока вода закипит,
задумался. “Интересный сон там, у дуба, привиделся. Такой богатый.
Однако, вот окончание сна… Нет, чуть пораньше. Ну, конечно, ведь
я это уже видел. Это было. Вон на том поле. Я это точно помню. Даже
помню, что ветер по-особому свистел в ушах; как щекотало в
ладошках… Но не может быть. Так не бывает. Хорошо. Допустим, что
та, которая неслась навстречу мне, была похожа на Надю – это еще
можно объяснить (во сне видишь того, о ком думаешь). Но чтобы вот
так, в реальной действительности я узнал то поле, где это все
произошло, – нет, конечно, нет. А может, это и не сон?” Вдруг издалека
послышался хруст сломанной сухой ветки. Антон напрягся,
вслушиваясь в тишину, отчетливо услышал приближающиеся
неторопливые шаги. Он поднялся, сделал шаг навстречу…
N.N.
На бескрайнем, залитом солнцем лугу паслось несколько овец и коз.
Неподалеку, на краю поросшего папоротником, не очень глубокого
оврага, сидел лет десяти пастушок, играя на свирели незатейливую
мелодию. Рядом лежал очень большой лохматый пес с короткой мордой
и висящими длинными ушами. Он положил свою массивную голову на
лапы и лениво дремал. Поодаль бегала девочка лет восьми в легком
прозрачном ситцевом платьице. Она играла с мотыльком, который
время от времени садился на ее пухленькую ладошку, отчего вызывал у
– 105 –
девочки радостный и звонкий смех. Но вот впереди у нее в густой
высокой траве что- то засияло. Девочка остановилась, потом тихонечко
подошла, присела и нежно ручками развила траву, залюбовалась…
***
Надя, выходя из лесу, увидела дым костра и рядом – Его. Она
задержала взгляд, он обернулся, сделал шаг навстречу. «Господи, какой
же он…»
Высокий, худой, в потертых джинсах с широким кожаным ремнем.
Рубаха цвета ржавчины из грубого полотна свободно висела на нем, не
скрывая его угловатость. Высокий лоб, редкие, светлые, как ржаная
солома, волосы оттеняли его смуглое, слегка вытянутое лицо с
большими, круглыми темно-серыми глазами. Крупный нос и широкий
рот подчеркивали общую гармонию мужского портрета. Он не
улыбался и не был серьезен, он шел навстречу ей, переполнен всеми
земными чувствами любви.
Уронив большую дорожную сумку, она устремилась в объятия
единственного, вечно желанного. Как долго она его ждала! А ведь
могло случиться иначе: прожив во времени одном, так и не встретиться
друг с другом.
Он целовал легонько, не спеша: лоб, волосы, влажные глаза, губы,
шею. Она вздрогнула. Ноги подкосились. Вдруг большие сильные руки
подняли ее и понесли.
-Сумасшедший, тебе же тяжело…
N.N.
Пастушок обратил внимание на то, что девочка притихла. Он
оглянулся, поднялся, подошел к ней, присел рядышком и посмотрел в
траву. Детское лицо его было очень серьезное, не по годам задумчивые
глаза. Он тихо, долго наблюдал. Собака, подняв голову, завидев
хозяина, снова уронила ее на лапы. Паренек поднялся.
-Это – таинство. Ты их смущаешь. Не надо долго на это смотреть.
-Но ведь это так красиво! Рождение тонкой энергии.
– 106 –
Он пошел на то место, где лежала собака, сел и снова начал играть.
***
-Я люблю тебя. – Прошептала она, целуя влажное его лицо.
-О, как я люблю тебя! Ты слышишь, как я тебя люблю?!
Надя плакала. Антон целовал ее, не в силах вымолвить ни слова.
Они долго еще лежали, опьяненные сладким туманом любви.
-Мне кажется, что на нас кто-то смотрит.
-Здесь вокруг никого нет. Я тут уже целые сутки. Все вокруг обошел.
Никого нет.
-У меня такое чувство, что на нас смотрят не со стороны, а сверху.
-Радость моя – это тебе только кажется.
-Там наверняка кто-то есть. Прикрой меня собою.
N.N.
Девочка очень осторожно поднялась, вздохнула, пошла к
парнишке. Молча села возле него обхватила руками колени, задумчиво
посмотрела вдаль.
-Они такие маленькие – маленькие и красивые. Как жаль, что они
подвластны времени.
Пастушок перестал играть. Помолчал, потом объяснил:
-Теперь ты поняла, что такое время? Да, они живут. Они маленькие.
Они подвластны времени. Они снова и снова возвращаются в
физический мир времени, чтобы соткать свои покрова с тонкой
энергии. Но есть и черная энергия. Тебе о ней еще рановато знать.
Пастушок снова стал наигрывать свою незатейливую мелодию.


1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (10 оценок, среднее: 4,70 из 5)

Загрузка…