Страна: Россия
Самая первая моя любовь – изобразительное искусство, поэтому моя профессия – графический дизайнер.
Моя школьная любовь – литература. Читаю молча, читаю вслух, пишу в различных жанрах по форме, по родам и по содержанию: статьи, фельетоны, рассказы, сказки, эссе, собрания диалогов, а так же, субъективные обзоры стран, городов и мест, где посчастливилось побывать.
Моя медитация – шитье и рукоделие, поэтому я – и текстильный дизайнер.
Мое восхищение – фотография. Занимаюсь предметной съемкой.
А название своей новой профессии я придумала сама – рецептолог.
Она объединяет сразу несколько любимых занятий: страсть к кулинарии (разные кухни мира и собственные эксперименты), фуд-съемку, вкусные и яркие тексты, декор и сервировку, и кухонный текстиль (есть своя линейка авторских фартуков).
Сейчас в разработке кулинарный блог и сайт.
Country: Russia
My first love is fine art, so my profession is a graphic designer.
My school love is literature. I read in silence, read aloud, and write in various genres in form, gender, and content: articles, feuilletons, stories, fairy tales, essays, collections of dialogues, as well as subjective reviews of countries, cities, and places I’ve been lucky enough to visit.
My meditation is sewing and needlework, so I am also a textile designer.
My admiration is photography. I am engaged in subject shooting.
And I came up with the name of my new profession myself-a recipeolog.
It combines several favorite activities: passion for cooking (different cuisines of the world and my own experiments), food photography, delicious and bright texts, decor and serving, and kitchen textiles (there is a line of author’s aprons).
A cooking blog and website are currently under development.
Отрывок из рассказа «Люсси́ль и легенда о космонавтах»
Детская любознательность, как никакая другая сила, поддерживает жизнь мифов и легенд. Если бы не миллион трогательных, каверзных и проницательных вопросов, то кто бы сегодня помнил о легендарных существах — космонавтах?
Некоторые, например, о таких и слыхом не слыхивали.
Но заботы насущные уже закрутили нашу историю.
Очередной календарный год на земле близился к завершению, определяя свой порядок событий и дел. Кто-то подводил итоги истекшего периода, кто-то сводил баланс, кто-то закрывал сессию, а кто-то был занят иным ответственным делом — подготовкой к костюмированному утреннику.
Пройденного в школе уже много, внеклассного чтения не один десяток длинных часов, сказок из вчерашнего детства вообще преогромное множество – героев не счесть! Муки выбора очевидны, не все ребятишки могут определиться. Славик вынужден обратиться к родителям:
— Па-а-ап… Папа-а-а, где мама? Она мне костюм обещала придумать, все уже придумали, Анька Вишенкой решила быть.
Старания родителя достойны всяческого уважения, уделим же ему внимание.
Папа был таким, какими и бывают папы: взрослым и умным,
а еще большим и серьезным, папе было аж 34 года! И умудренный опытом, и утомленный грузом ответственности, он полчаса назад вернулся с войны. Маневры были удачны, штурман сработал первый класс, танк не получил повреждений. Возникло всего лишь небольшое задымление компьютера и розовая мозоль от мыши, но удовлетворение от плодов своего труда покрывало этот ущерб с лихвой.
И папа, находясь в домашнем тылу, как может, приходит на помощь. Впрочем, главное — искреннее участие.
— Ну, давай подумаем, кем бы ты мог быть. Что мы там последнее читали?
— Про сокровища, — тянет Славик без интереса.
— В Простоквашино, что ли, где за кладом ходили? — папа тоже шагает пока не в ногу.
— Не-ет, на острове, — продолжает юное поколение разговор слепого с глухим.
Не клеится диалог, костюма нет даже в виде абриса, зато Славик вспоминает про выбор товарища.
— А кто такие Касанафты?
Папа возвращен в реальность:
— Что?
— Кто такие Касанафты? Валя будет Касанафтом на ёлке.
Задача вполне конкретная — вспомнить героя, если ты его знаешь. Папа прогоняет сомнения и работа кипит:
Так-так, что-то похожее папа слышал. Точно слышал. Или видел? Да нет, с какой стати. Еле уловимый мерцающий туман путает и склеивает мысли.
Смурфики? Гномики? Нет, не то. Касалетки? Касатоны?
Так, касатоны, катасоны, а-а-а, патиссоны! Чёрт, всё не то.
Мерцание усиливалось, краски наплывали, чередовались и переливались одна в другую. Синюю Крайолу даже, кажется, сопровождала легкая головная боль. От аспидно-серого застучало в левом виске. От жженой умбры задымились барабанные перепонки. И это еще полбеды, но яростное столкновение карминово-рубинового с ультрамариновым образовало такую безудержную лиловость, которая уже без всяких шуток грозила самой настоящей куриной слепотой. Как вдруг они составили более или менее внятную картину космического простра-
Стоп! Космического, космического, косми…
Космонавты!
Уфф… Лишний пар, давление, краски и мерцание стремительно покидали бедную папину голову.
Ура! Эврика! Есть такое слово!
Выработанные нейроны потеряны не зря. Сын тем временем терпеливо ждал ответа и папа ответствовал:
— Космонавты, — ответил папа, — ты говоришь о космонавтах. Это космические существа из легенды про космос. Значит, Валя решил сделать такой костюм?
Здесь папа призадумался:
— Понимаешь, дело в том, что их никто никогда не видел, это мифические существа, как Прометей и Геракл, Зевс и Пандора, их много, очень много. Были вот Аргос и Космонавты, интересно, какой же Валентин смастерит наряд для такого персонажа.
Но просвещенный сын не удовольствовался полученным уроком и так и норовил приподнять планку папиного образования:
— А расскажи мне эту легенду, пап, про космонавтов. Она интересная? Как про Тесея, которую мама читала?
Здесь папа вспоминает, что суть легенды он не помнит, но спасение есть — оно пришло вместе с мамой.
Мама была женщиной сообразительной и эстафету подхватила, не роняя палочки.
— Эти космонавты, — продолжала мама с улыбкой, — жили на большой Зеленой планете, но мечтали увидеть и другие. Они догадывались, что есть красная планета, голубая планета, оранжевая… Другие планеты представлялись им еще более смутно, но это были любознательные и смелые существа, они не оставляли своих мечтаний и надежд.
Они изобрели гидроботы, криоботы, пенетраторы и планетоходы, которые позволяли осуществить орбитальные и суборбитальные космические полеты и проникать в атмосферу небесного тела. Проводили множество испытаний и подготовительных работ.
И вот настал день, когда боги космоса решили полететь сами, ответственная миссия пионера выпала Юре́ю.
Этот бог космоса был поистине достоин оказанных ему почестей и легенд, сложенных о нем.
Так мечты космонавтов стали реальностью.
За ним следовали Гермио́н, Валента́йн, Све́тлан, Лео́н,
Конти́н.
Их подвиги повторяли все новые и новые боги, чьи имена множились, а проложенные маршруты становились все длиннее и сложнее.
Мама, как выяснилось, превосходно владела материалом, она рассказывала естественно и увлекательно. За маминой историей хотелось плыть по всем проложенным орбитальным маршрутам, и страшно не сделалось ни на минуту. Даже наоборот, с появлением Люсси́ль слушать стало еще интересней.
Это инопланетное человекоподобное существо оказалось крайне скептическим, теоретизированным и формулизированным, хотя на вид — вполне себе обычная земная девочка. Она сильно отличалась от вдохновенных мечтательных космических богов, им стоило больших усилий, что бы подружиться с ней.
Но вот какой курьез!
Планеты Мусс больше нет из-за взрыва, проживать становиться негде, и самое время принять приглашение космонавтов — лететь с ними вместе на Зеленую планету. Что же делает Люсси́ль? Отказывается в нее верить! Поскольку нигде и никогда не читала о ней и не встречала доказательств ее существования.
У этого инопланетного существа четко и ярко проявилось вполне человеческое свойство, при котором упрямство иногда едва ли не сильнее инстинкта самосохранения.
По счастью для нашей истории, отказ продлился недолго. Все на борту, в пути.
Первые вопросы не заставили себя ждать:
«А почему за окном всё сизое?», «А почему мы качаемся, а не стоим прямо?», «А почему я поднимаюсь так высоко? И зачем мне одевать странный кокон со стеклянным шаром на голове?»
«Почему…?», «Зачем…?», «Когда…?», «Откуда…?» И наконец: «В честь чего это?!»
Боги не успевали отвечать, потому как новые ответы рождали новые вопросы.
За стеклом тем временем уже менялись краски, плотность, направление ветра и траектория полёта. Ситуация на борту менялась вслед за ситуацией снаружи, с точно такой же скоростью сгущались краски и здесь:
«почему?», «зачем?» и «как?» сменили «так не бывает!»,
«быть этого не может!» и «я этого не видела, а потому, это невозможно!».
Люсси́ль привела много железных аргументов в доказательство нереальности происходящего. Такая тяжелая артиллерия способна вывести из строя не один космический корабль.
Теоремы, формулы, правила и законы искрились:
массы двух тел, расстояние между ними, сила взаимного притяжения, гравитационная константа, граница скорости,
постоянное ускорение, скорость физического тела, начиная с нуля…
Уходила жизнь из богов, дыхание и голос не слушались.
Сознание того, что вся их прожитая жизнь, их полеты, расчеты, планы и мечты — не более чем миф, убивало их с каждым новым термином, градусом и числом. Ведь они противоречат теориям физики, а следовательно, не существуют и не существовали никогда! Ведь не поспоришь с теорией! Как можно спорить с доказанной теорией?
Никак.
Пилотировать корабль было уже некому, спуск происходил в ультрааварийном режиме. Электрические кабели выгорели дотла, и сваливающийся аппарат открепился от навигационного модуля. Аварийный спуск происходил с поистине космической скоростью при колоссальных 10-кратных перегрузках. Корпус корабля загорелся, температура снаружи составила 3000–5000 °C, и кабина треснула.
По окнам иллюминаторов текли струи жидкого горячего металла. С этого момента покорители космоса в рассказе не участвуют.
А между тем, Зеленая планета, в которую Люсси́ль не верила, ей так понравилась, что она пожелала там жить, если только ее существование докажут!
Славик рыдает, мама завершает резюме, папа глазами ищет пульт от телевизора.
— Стоп! Стоп!
— Снято?
— Да как бы не так! Это что за абракадабра?
— ??
— Тоже мне… Наснимали! Кто сценарист? Это кто писал? Перья пусть пообломаются у таких писателей!
— А что? Что?
— Вы что, не поняли ничего?
— Ну… Доказала эта поганка космонавтам, что не могут они летать в космосе из-за всяких там теорем и формул, законов физики, в общем.
— Ага! Да неужели? А как же она с ними долетела живехонькой-здоровенькой на их Зеленую планету? И как тогда они свои боты построили? По законам Священного Писания, что ли? Что нового из математики, физики и астрономии она им рассказала?
— Ну, я не знаю, я-то вообще ничего не понял.
— Ты вот что, разыщи-ка лучше спецов по легендам, или как они там называются… консультантов исторических по этим Тесеям-Одиссеям.
— Кто знает их?
— Кто знает про них, эрудит! Очевидцев еще приведи… Да заряжай новую бобину, правду будем снимать. Скажи, что б свет рисующий выставили, с акцентов начнем.
— А может, ну его? Кто там разбираться будет? Сняли-то красочно, эффектно… Кто сейчас вообще в суть вникает? Кассу сто процентов сделаем. Ну что, неужели все заново?
— Зови, зови космонавтов на площадку, пусть они теперь свою версию рассказывают. Да в соседнем они, в четвертом павильоне, в рыбке золотой снимаются, там еще одна… мечтательница-повелительница.
(2 оценок, среднее: 4,00 из 5)
Загрузка...