Страна: Черногория

Роман Казимирский родился и вырос в Казахстане, но последние несколько лет живет в Черногории. Участник и призер ряда международных литературных конкурсов (Open Eurasia 2017 – серебряный призер, «Русская премия 2017» — лонг-листер, «Детектив без границ 2016» — призер, «Северная звезда 2015» — лауреат, «Илья-Премия 2013» — финалист и др.). Печатался в литературных СМИ Казахстана, России, Украины, Белоруссии (ж. «Тамыр», «Литературная газета», ж. «Москва» и др.). Автор нескольких романов, сборников малой прозы и поэзии.

Сountry: Montenegro

Roman Kazimirski was born in Almaty (Kazakhstan), but last few years lives in Montenegro. Participant and winner of several international competitions such as Open Eurasia 2017 (silver medalist), Russian Award 2016 – long lister, Detective with no borders 2016 – medalist, Northern Star 2015 – winner, Ilya Awards 2013- finalist, etc. Has publications in literary media of Russia, Kazakhstan, Belarus and Ukraine (Tamyr magazine (Kz), Literature Newspaper (Russia), Moscow magazine (Russia), etc.). Author of a number of novels, several collections of small prose and poetry.

---

Малыш

МАЛЫШ

 

Ты тоже полюбишь искусственный лес,
карманных собак и антенны на крышах –
карьерные выступы офисных лестниц
ты тоже полюбишь, малыш.

 

Ты тоже захочешь читать между строк
и жить между дел и душить тех, кто дышит.
Идти со звенящими золотом в ногу
ты тоже захочешь, малыш.

 

Ты тоже захочешь увидеть себя
на стене
в орденах
с волевым подбородком –
и чтобы служивые мира сего
тебе поклонялись погонами с водкой
и думали вслух благородную зависть,
и дружно клялись воспитать поколение
точно с такими же вот подбородками –
и чтобы на стену,
и чтоб с орденами.

 

Ты тоже получишь однажды под дых
и станешь с тех пор генеральствовать тише.
И тише. И тише. И тише. Так тихо,
что станешь неслышным, малыш.

 

 

БЕСПОЛЕЗНЫЕ

 

Бездумье вскрывает души, как лезвие,

на крики набрасывает плед молчания.

В книгах написано, что мы – бескрайние,

но там не написано, что бесполезные.

 

Зашедший на чай к нам пропадает без вести,

пришедший с мечом обрастает опытом.

Нас учили на ропот отзываться шепотом.

Жаль, не научили жить в бесполезности.

 

Нас брали как данность, вернули как версию –

разрезанную на куски, растерянную и болящую.

Кто-то сказал, что нам нужно оставаться зрячими.

Жаль, не попросил нас остаться полезными.

 

 

МНЕ

 

Что воля мне, что неволя – мне
спороть с себя инородное.
Стереть с лица неприглядное.
Боли, моенеболимое.
Молчать бы криками скрытыми,
корить себя за ущербное.
Что мило мне, что не мило – мне
служить с желудями верными.
И что свое, и что чуждое –
в единый колос сплетенное,
родимое что-то почудится.
Что воля – мне. Что неволя – мне.

 

 

БАРОН М.

 

Вместе с седлом себя из болота тянешь.

Конь захлебнулся, решив, что внизу привычней.

Там под тобой пузырятся останки жизни,

мякиш пустого галопа взбивает тину.

 

Держишь себя за косы – иллюзия предполёта…

Смотришь вокруг: вдруг кто-то увидит.

Чувствуешь взгляд, но это смотрят мимо.

Пустые глаза привычны к оставленным дырам.

 

Движения буквой “Г” в четыре галопа –

вернёшься туда же, но взмыленный и безбожный.

Подумаешь: а стоило ли покидать болото?

В нем ведь тоже жить можно.

 

 

РЕФЛЕКСЫ

 

Этот ротный рефлекс – вера в правду ревущей толпы.
Накладными глазами ощупывать воздух – вполне.
Чтобы выплыть и выжить, старайся не жить и не плыть –
даже если сидишь на весле.

 

Каждой спичке родной коробок – королевский дворец.
Это нужно кому-то – сжигать тех, кто любит тебя.
Что застранная блажь – растаскать на поленницы лес,
чтоб назавтра о нем горевать.

 

И в руках не синица – прозрачная тень журавля.
И ты видишь того, кто мечтает украсть эту тень.
Эта высшая радость – уметь убивать и прощать
за убийство себя и в себе.

 

 

МАЛЕНЬКИЙ МУК

 

Объясняешь себя, словно ты – идиома какая-то.

Сколько доводов, мама родная, сколько причин!

И спасали тебя, как спасали рядового Райана,

и убивали – то исподтишка, то один на один.

 

То ты жуткий, как антропогенная рептилия,

то няшный, как человек-паук.

Но это внутри. Снаружи ты офисное бессилие.

Поразительно маленький Мук.

 

 

С КОРАБЛЯ

 

Что легче воздуха – внутри.
Так – свысока на птиц.
Пружиной что ли распрямиться.
В огне углем сплясать.
Мне небо – мать
и мачеха – земля.
Я – капитан. Последним с корабля.
В капкане дня я не состарюсь ни на день.
И тени прошлого останутся в тени.
Я заглотил наживку, Бог. Тяни!

 

 

ЖИВЕЕ ЖИВЫХ

 

Я иду по проводу, зеленому, как изумрудный город.

Я ношу очки с усатыми улыбками.

В глаза смеются светофоры, старики-поребрики

подмигивают хитро из-под ног,

живее все живых.

 

Я вишу на проводе, зеленом, словно изумрудный город,

я ношу ботинки на одну и ту же ногу.

На моих носках наскальные рисунки, оттиски

проспавших воскресение богов –

живее всех живых.

 

Я грызу зеленый провод изумрудными зубами,

искры освещают дровосеков, львов, страшил и иже с ними,

мне ворона намекает на другое место,

где потерянное время возвращается,

живее всех живых.

 

 

ВЗРЫВАТЬ ПЕСОК

 

Зубами обнять рукоять земли.
На мели корнями взрывать песок.
Пятка-носок – кто-то не устоит
и оплавится вплавь и впрок.
В консервной банке до края стола,
где мечты сбываются о паркет.
Каретный хозяин соскребет в пакет
обломки пиратского корабля —
для своих ли повозок в шляпах
с лапами, как у перчаточных палачей,
или из чьей-то безгвоздевой души
новую палубу крестиком выжить,
чтоб рыжая дрянь потекла из ран
на лица пришедших зевать.
Глазами
обнять рукоять земли.
На мели корнями взорвать песок.

(14 оценок, среднее: 3,79 из 5)

Загрузка...