Раиса Мельникова

Отрывок из рассказа “Альбом с комментариями”

Вчитываясь в мамин дневник, я с каждой новой страницей делаю для себя всё новые открытия. Оказывается, в Париже у мамы был роман! Вот и эпизод её знакомства с Жаном.

«Я находилась в Музее современного искусства в центре Жоржа Помпиду. Погрузившись в волшебный и философский мир Рене Магритта, пыталась расшифровывать, закодированные на картинах послания художника. Вдруг слышу у плеча тихий вопрошающий голос: «Parlez-vous français?» Навряд ли найдётся человек, не знающий эту фразу. Отвечаю по-английски «No». Поворачиваю голову и вижу располагающий к доверию, искрящийся взгляд серых глаз.

– Вы здесь долго гуляете, – обращается по-английски незнакомец. Но, заметив моё замешательство, спрашивает. – Вам нравится этот музей?

Затем, чуть склонив голову, представляется: – Жан Мирелли. Приглашаю выпить чашечку кофе, а затем – на лекцию по современному искусству.

Так состоялось наше знакомство.»

На странице напротив маминой записи находится красочная иллюстрация автопортрета Фриды Кало в бархатном платье. Лицо художницы выполнено в полуфас. Дама изображена в нарядной праздничной одежде. Понятно, что она переживает важный момент своей жизни. Правая рука находится на уровне солнечного сплетения, что позволяет предполагать, что это интуитивное движение – мягкое сопротивление. Портрет на чёрном фоне. Сравниваю со стихами. Чёрный цвет у Рембо – гласная А – первая буква алфавита, начало. Чёрный на картине – это тайна. На чёрном фоне видны некоторые узоры: линии дорог, средств передвижения.

Даты в записях больше не проставляются.

Знаю, что картины Фриды Кало – это истории сложной, полной драматизма жизни женщины. Тревожное напряжение в душе моей нарастает. Вновь возникают вопросы. Какая связь между этими картинами и моей мамой, такой доброй, внимательной и чуткой? Где эти точки пересечения? Пытаюсь разобраться и читаю дальше, осознавая, что иду словно в лабиринте вслед за тонкой нитью, оставленной Эвридикой.

«Он часто повторял:

 – О, Эрато!

Я – твой вассал.

Сегодня, когда уже не оставалось сил от блуждания по залам Лувра, мы присели за столиком в кафе, и Жан вместо философских рассуждений, обратился ко мне:

– Вокруг твоего сердца выстроена стена. Мы часто хитрим со своими хрониками жизни, желая обмануть бытие. Надо впускать в себя жизнь».

Вновь прибегаю к рассуждениям над записями. Эрато – муза любовной поэзии. Возможно, Жан вкладывал в это слово ещё и смысл «искусительница».  Фразы без пояснений мне ровным счётом ничего не дают. Ищу разгадку на картинке напротив.

«Две Фриды» – неоднозначная фигура художницы в разных ипостасях. Одна – в национальном наряде, другая – в нарядном платье с закрытым воротом в европейском стиле. Мексиканская Фрида держит миниатюрный портрет Диего Риверы, другая Фрида пережимает ланцетом артерию. Но кровь всё равно просачивается. Небо на картине покрыто сплошными, несущими тревогу облаками. Но лицо и одной и другой Фриды спокойно. Двойник. Одна    является советчицей в трудной ситуации той другой. Которая из них настоящая?

Любовные истории Фриды Кало покрыты многими тайнами, и сейчас трудно отделить вымысел от действительности. До сих пор остаётся загадкой, был ли на самом деле у Фриды роман со Львом Троцким, который какое-то время проживал у них, и которого, по некоторым источникам, художница называла «козликом».

Обнаруженная неразгаданная история из жизни, также, как образ известной мексиканки и написанные ею картины, несут в себе лишь намёки и загадки. Обманчивый, неведомый образ и настоящая мама, которая желала быть счастливой и скрывала душевную боль, любовь к мужу и чувство к другому человеку, гораздо более сильное, чем просто влюблённость.

Образы намекают

Мне уже понятно, что мамины записи никак не привязаны к датам, скорее всего, умышленно; а записанные мысли перекликаются с иллюстрациями. И я ищу совпадения. Сколько ранее не замеченного можно разглядеть! На портрете «Диего и Фрида» явно прослеживается единое целое двоих с одним лицом, в котором гармонично соединяются половинки мужского и женского портретов. Это инь и ян, солнце и луна… 

И на странице, напротив этой иллюстрации, мамой сделана совершенно откровенная запись.

 «Его взгляд постоянно ловит мой взгляд, и мы понимаем друг друга без слов. Я дала волю своему сердцу. Он взял мою руку в свою. Его пальцы слегка дрожат от волнения, и мои отзываются.

Так приятно слышать бархатный голос Жана, которым он с каждым разом очаровывает всё больше:

– Каждая мысль, наполненная смыслом есть поэзия. Поэт в поэтический образ привносит виртуальность, потенцию, метафизический смысл: «О, Эрато, я – твой вассал.»

И Жан, свойственным ему, элегантным движением поправив волосы, дополняет:

– Каждый текст есть загадка. Он содержит в себе мысль, которую поэт заключает в образ. В постмодернистской поэзии очень сжатые смыслы.»

Перелистываю страницу и, затаив дыхание, читаю дальше.

«Мне снился сон. Я – юная девушка, такая лёгкая и воздушная, оказываюсь у входа в огромное здание. Понимаю, что мне нужно туда войти, но дверь закрыта. Но когда решаюсь уйти – дверь открывается, и я иду по длинному коридору. Коридор разветвляется на многие коридоры вправо и влево. Из коридора с левой стороны выползает змея. Я в ужасе просыпаюсь – у меня болит сердце.»

Запись мамы сопровождает эпатажная иллюстрация, на которой, в представляемом автопортрете Фриды Кало особенно видна её готовность обнажить душу. На картине «Сломанная колонна» изображается одинокая прекрасная фигура, изолированная от остального мира. Красивое лицо направлено вперед, корсет держит тело. Как понимаю, корсет символизирует физические и социальные ограничения. И гвозди, гвозди, гвозди… Они олицетворяют боль. Представляю, насколько автопортреты художницы связаны с подсознанием. Создаётся такое впечатление, как будто она гуляет по границе снов и действительности, вымысла и реальных вещей.

Очень краткая запись

«Прощаясь с Жаном я обещала писать, не терять связи, и уже тогда понимала, как мучительно буду ждать от него вестей. Париж закончился – остаются чувства и воспоминания.»

Сопроводительная иллюстрация к этой записи – «Раненый олень». Символы и раны просматриваются так же явно, как и на других картинах. Олень ранен, но он такой сильный и спокойный. Фридой создан гибридный художественный образ – человек и животное, мужчина и женщина. Мужчине принадлежат рога. Прослеживается число девять: столько стрел в теле оленя, отростков рогов, стволов деревьев. И сломанная ветка на первом плане. Как помнится, девятого числа родилась Фрида. Какой смысл имела цифра девять для мамы? Видимо, этого я уже не узнаю.

И ещё одна дневниковая заметка, написанная маминым почерком. 

«Перечитываю его слова постоянно».

Здесь же хранится прикреплённый к альбомной странице пожелтевший листок. Осторожно разглаживаю почтовую бумагу. На ней старательно чужим почерком выведено несколько фраз и поэтическое обращение. Видимо, послание получено от Жана.

«Поэт вкладывает в слово сон, мечту, фантазию… Моя любовь не может вместиться в моих письмах». Написано видимо рукой Жана.

«Зачем ты вновь меня томишь, воспоминанье?

 Осенний день хранил печальное молчанье,

 И ворон несся вдаль, и бледное сиянье

 Ложилось на леса в их желтом одеянье.

 Мы с нею шли вдвоем. Пленили нас мечты.

 И были волоса у милой развиты, —

 И звонким голосом небесной чистоты

 Она спросила вдруг: «Когда был счастлив ты?»

 На голос сладостный и взор ее тревожный

 Я молча отвечал улыбкой осторожной,

 И руку белую смиренно целовал.

 – О первые цветы, как вы благоухали!

 О голос ангельский, как нежно ты звучал,

 Когда уста ее признанье лепетали!»

 Поль Верлен. «Никогда вовеки».

Это стихотворение Поля Верлена прикреплено к странице с иллюстрацией «Цветок жизни». Картинка небольшого формата 18 х 9.5 см. Помечена 1938 годом. Под иллюстрацией даётся пояснение, что картина находится в частной коллекции доктора Родольфо Гомеза. Ярко-красный экзотический цветок смело распускается на жёлтом фоне с зелёными оттенками.

Последняя запись

Последнюю запись в альбоме я прочитала с особым чувством в ожидании, что смогу понять настроения, которыми жила моя мама последние годы.

«Если бы я могла вычеркнуть из своей жизни это путешествие!

Если пробить дно этой жизни, там – встреча с Жаном, его улыбка фавна, декламация стихов:

– …спит поцелуй на гибких стеблях трав…

– …и ночь меня зовёт, как женщина в объятья.

Ночью выпал снег. Бесподобная необозримая белизна. Время продолжает свой бег.

«А – черно, бело – Е».

Улыбающиеся глаза плачут.»

Больше записей нет. Справа на странице – репродукция картины «Viva la Vida Sandias». Даже само название «Да здравствует жизнь» говорит о желании жить. Это вызов смерти и стойкость, борьба за жизнь до последнего мгновения.

Скорее всего некие параллели между событиями из жизни мамы и Фриды Кало можно провести. Обе утончённые и изящные, скрывавшие покалеченную душу за красивыми одеждами и умеющие выражать свои мысли полунамёками.

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…