Страна : Германия
Я родилась и выросла в Санкт-Петербурге, где долгие годы занималась в Мастерской молодых писателей при Ленинградском Доме писателей и при издательстве «Детгиз», была делегатом многих конференций молодых писателей Северо-запада и России.
Стихи и проза для детей и взрослых публиковались в различных сборниках, альманахах, журналах и газетах, выходили отдельными книгами в России и за рубежом, выступала на радио и телевидении, на концертах в литературно-музыкальных программах вместе с артистами и композиторами, перед детьми и взрослыми, сама вела детскую литературную студию, работала в качестве журналиста для различных изданий и в 1992 году была принята в Союз профессиональных писателей Санкт-Петербурга.
В настоящее время живу и работаю в Германии, пишу не только стихи , прозу, но и песенные тексты, являюсь членом Международной гильдии писателей, лауреатом многих международных литературных конкурсов и премий, делегатом интернациональных фестивалей в разных странах, провожу встречи с читателями на русском и немецком языках, делаю интрвью и репортажи для прессы.
Country : Germany
Отрывок из сборники рассказов «Спасительный круг»
В тот день мы с мужем изрядно поссорились. Сначала мне хотелось плакать, но потом я вспомнила, что в немецком Баден-Бадене, куда мы совсем недавно приехали, в одном из частных художественных салонов как раз сегодня вечером открытие выставки. Муж обидел меня пренебрежением и невниманием, и в голове моей неожиданно созрел план невинно расквитаться с ним.
Я подкрасила заплаканные глаза, подрумянила бледные щеки и, принаряжаясь достаточно долго, чтобы сознательно вызвать подозрение, приготовилась на ночь глядя выйти из дома. В этот момент обеспокоенный, как я и предполагала, муж, который до этого делал вид, что ему абсолютно все равно, куда я там так тщательно «намыливаюсь», преградил мне дорогу:
— А Чего это ты так вырядилась? — спросил он небрежно.
— Не твоего ума дела, ты же только что заявил, что даешь мне полную свободу и тебе нет дела с кем я буду, лишь бы тебя не трогали, — парировала я, отодвинув его с дороги.
— Ну и катись! — выдавил он.
С баденской горы я действительно почти скатилась, чувствуя, что он все-таки догоняет меня .
— Эй, куда это ты действительно отправилась?
— Отстань, пожалуйста! Неужели не понимаешь? На свидание!
— Ха-ха, на свидание! Рассказывай! Да кому ты вообще нужна, тем более, здесь?
— Тому, кто меня ценит по достоинству, не то что некоторые! — я надеялась, что, оскорбившись, он оставит меня в покое и вернется домой, а я невинно умиротворюсь на выставке, но вернусь возбужденная и веселая, как с настоящего свидания.
Но не тут-то было никогда еще он не вел себя так настырно, как в этот вечер.
— Ну-ну, посмотрим, кто это такой дурак выискался, — хмуро выдавил он.
Я сильно заволновалась — до выставочного салона оставалось несколько шагов, а мой план мести рушился на глазах. Вот теперь он уж действительно никогда не поверит, что я действительно могу привлечь здесь чье-то внимание. Пару раз я, собрав остатки растрепанных сил, резко останавливалась и шла на него:
— А ну, изыди! — говорила я, — не мешай устраивать личную жизнь!
Он отступал и делал вид, что уходит, но возвращался вновь. А мой план получить сразу двойное удовлетворение от общения с искусством и от безобидной мести, похоже, мог завершиться полным крахом и при том вот-вот. С этими тяжкими мыслями я обречено толкнула дверь в проклятый салон навстречу своему разоблачению.
Он совершенно не ожидал, что я войду именно сюда и от этого замешкался и как будто исчез из вида.
К открытию я явно опоздала так как желая оттянуть время, ходила кругами возле салона, надеясь, что терпение у мужа все-таки скоро лопнет. Как и на любом здешнем вернисаже, гости уже разошлись с бокалами шампанского и аппетитными бутербродами по залам.
На вежливое предложение хозяйки тоже чего-нибудь отведать, я хотела отказаться, но потом, подумав, проглотила аж два бокала спиртного для храбрости, а потом, судорожно сжимая в руках блокнотик и ручку, стала делать вид как будто что-то записываю корявыми русскими буквами. И вдруг до меня мягко дотронулись рукой:
— Извините, как вам понравилась эта картина? — спросили меня по-немецки.
Я испуганно подняла глаза и увидела симпатичного моложавого человека с маленькой бородкой.
— Какая картина? Ах, да, вы имеете в виду эту?
Я стала лихорадочно всматриваться в изображение на холсте, вспоминая нужные немецкие слова. Потом я барабанила что-то, как из пулемета про кошку, про ту, которая, кажется, была изображена здесь, и про всех других, которых я когда-либо знала, про то, как я люблю этих чудесных тварей и даже пишу про них книжки. Ведь мне надо было, ох как надо было, удержать его внимание! Этот гладенький дядечка оказался моим настоящим спасательным кругом!
И мой новый знакомый уже улыбался мне, спрашивал, не француженка или не итальянка ли я случайно, и что я делаю здесь, и что так сосредоточенно /!/ записываю. Узнав, что я приехала из России, он еще заметнее оживился и спросил, знакома ли я с другими русскими, и посещаю ли…синагогу…
Его настырность и подозрительное любопытство сначала неожиданно возмутили меня: уж не антисимит ли какой выискался? В момент из моей головы вылетело то, что он мой «спасательный круг», и я приготовилась уже задать ему самому какой-нибудь уничтожающий вопрос, который сорвал бы с его лощеного лица с маленькими усиками маску благожелательности, как вдруг это сделали за меня.
— Что вам надо от моей жены? — грозно спросил его мой муж, неожиданно появившись из-за спины незнакомца и почти отодвигая его плечом, так что двухтысячемарковая картина на стене закачалась и мне показалось, что черная кошка, нарисованная в глубине холста, вот-вот спрыгнет и вцепится в кого-то из нас троих.
— А кто вы вообще такой?
Вид моего мужа был ужасен, почти как и его немецкий: в волосах застряли пожухлый лист и какая-то соломина, которые он, видимо, подцепил в кустах под окнами художественного салона, покуда выслеживал там меня через окно.
Мне стало даже немного жаль не знакомца, который силился что-то понять и, как видно, никак не мог.
— Кто вы такой? — переведя дыхание, уже четче спросил муж.
— А-а, — понимающе заулыбался усатик и протянул руку: — Я — бургомистр этого города А ваша жена очень красивая, как и многие русские, и я рад нашему знакомству. Вы просто счастливый человек, — сказал он вежливо, пожав нам руки, удалился, оставив свою визитку. Мы еще долго стояли у той картины, и кошка, вернувшаяся на нее, глазела на меня, довольно поблескивая желтым глазом. Муж отошел, но очень быстро вернулся с шампанским и пирожными. К нам проявила внимание даже сама хозяйка салона, видимо, решившая, что мы хотим приобрести эту картину, раз так долго от нее не отходим, вероятно, боясь конкурентов. Она ведь ничего не подозревала о том, что только что произошло.
Но с этого момента конкурентов боялся только мой муж, гордо обнимая, уводивший меня домой так, как будто я стою куда дороже этой Баден-Баденской кошки, продавшейся за просто немыслимую для нас цену. А с бургомистром мы потом очень подружились. Мы не раз пили с ним кофе и беседовали о России, о русских, хотя секрет нашего знакомства я ему так до сих пор не раскрыла.
(3 оценок, среднее: 4,00 из 5)
Загрузка...