Страна : Кипр
Я родилась в Челябинске, в России. После школы окончила музыкальное училище по классу фортепиано и Таллиннскую Государственную Консерваторию получив специальность учителя музыки.
В годы перестройки оказавшись в Германии, в Бремене, стала заниматься бизнесом, а вместе с этим пришли уверенность в себе и внутренняя свобода. Я вспомнила про детскую мечту о рисовании. Окончила школу дизайна в Москве.
Следующий этап моей жизни разворачивался на Кипре. Море, горы и солнце стали той вдохновляющей силой, которая наполнила мой внутренний творческий колодец.
Наконец я родилась как художник! Страх исчез вместе с мыслями о том, что правильно и неправильно, что хорошо и плохо в искусстве. Я следовала своей интуиции и своему инстинкту, как хотела, когда была ребенком. Я начала получать положительные отзывы о своей уникальной технике рисования и яркой, оригинальной цветовой гамме. Я осознала значение музыки на пути к достижению моей цели – поскольку живопись это музыка, а музыка содержит красочное измерение! Я слушаю классическую музыку, когда рисую. Мои работы теперь можно увидеть в книге “ART COLLECTOR’S CHOISE “ book (издано в Лондоне) и на международных выставках: в Нидерландах, Германии, Испании, Тайване, Китае.
В 2020 В Лондоне, из рук Лауреата Нобелевской Премии Мира доктора Паулины Лонг
я получила премию фонда WAW ( Women Appreciating Women) как художник, который вдохновляет.
Я написала мою первую книгу «Розовый дом на холме» и мечтаю, что по ней будет снят фильм. Я пытаюсь ответить на вопросы: Кто ты? Зачем пришла в этот мир? Чему тебя научила жизнь? Достигла ли ты своего пьедестала? Заканчивается ли здесь твоя история или тебя ждут новые открытия?
Country : Cyprus
I was born in Chelyabinsk, Russia.
I spent four years at the music college, specialising in piano followed by five more years at the Academy of Theatre and Music in Tallinn. I graduated as a music teacher.
Due to the “perestroika” (reforming of the economic and political system in the former Soviet Union) I ended up in Germany, Bremen, where the music teacher surprisingly turned into a business woman! With that came the self-confidence and inner freedom – and I remembered my childhood dream… drawing.
I then graduated from the school of design in Moscow.
The next milestone in my life took place in Cyprus. The sea, the mountains and the sun became that inspiring power that refilled my inner being.
Finally, my creativity was born! The fear was gone, along with thoughts of what is right or wrong, good or bad. I followed my intuition and my instinct, just as I wanted to when I was a child. I started getting positive feedback about my unique painting technique and the bright, original selection of colours. I realise the significance of music on the way to reach my goal – since painting has musicality and music contains a colourful dimension! I listen to classic music when I paint.
My artworks can be seen now in the “ART COLLECTOR’S CHOISE “ book ( published in London). I participate in international exhibitions: in Netherlands, Germany, Spain, Taiwan, China.
In 2020, in London, I received the WAW (Women Appreciating Women) Foundation Award as an artist who inspires others to create from Dr. Pauline Long, Nobel Peace Prize Laureate.
I wrote my first book “The pink house on the hill” and dream that a movie will be made on it. Via this book I am trying to answer the questions: Who are you? Why did you come to this world? What has life taught me? Have I reached my pedestal? Is my story ending here or are new discoveries waiting for me?
Отрывок из автофикшна “Розовый дом на холме”
Я шла среди сверкающих витрин, посматривая на свое отражение в них, и оно мне нравилось: скоро пятьдесят, своего возраста я совершенно не ощущала, полжизни впереди, меня переполняло чувство счастья, уверенности в себе, сознания, что все по плечу, душа пела — жизнь удалась! Объявили посадку: сейчас купить что-нибудь в Duty free, что-нибудь вкусненькое, пересесть на другой рейс, и через час на месте. А там, в Бремене, ждёт не дождётся любимая дочь и приятные хлопоты: совсем скоро должна появиться на свет наша малышка, уже и имя есть: Эмма-Мари. Тобиас — прекрасный человек, а то, что в загс не торопятся — это уже их дело. «Я очень тебя люблю, я страшно счастлив, что у нас будет ребенок, но обещать тебе, что я буду с тобой всегда, так „что только смерть нас разлучит“ я не могу». Серьезный молодой человек, немец, преподаватель университета: все аргументировано, все выверено, «застраховано» до конца жизни от всех форсмажоров. Заболел — страховка, машина сломалась — страховка, чашку в магазине разбил — она же, не дай бог умер — семья получит денежку! А тут женитьба, а страховки никакой. Хотя… Может и есть… Может и есть такая: от неудачной женитьбы. Например, юридическая, она «от всего». Мне вспомнилось, как один знакомый получил штраф за превышение скорости: его фото за рулем, день, час, место, показания скорости — все зафиксировано. Казалось бы, не поспоришь. Но у него была юридическая страховка, которой он ни разу не пользовался (обидно!). Знакомый обратился к адвокату и тот выяснил, что полицейские использовали новый прибор измерения скорости, для которого у них еще не было разрешения. Поторопились… Я задумалась: почему мы, русские в Германии, говоря между собой по-русски, используем некоторые слова исключительно на немецком: «ферзихерунг» — страховка. Никто никогда не говорит «страховка», а только «ферзихерунг». Наверное, потому что мы его, это слово, раньше не использовали: ни слово, ни саму страховку. В Германии же это одно из первых слов, которые надо знать. В офисе наших друзей я опрокинула чашку с кофе на телекс… и остолбенела, а хозяева даже обрадовались. — Ничего страшного, у тебя же есть «ферзихерунг» от нанесения ущерба по неосторожности? Тогда такого ферзихерунга у меня еще не было, но сами «пострадавшие» предложили выход. — Сегодня же застрахуйся, а завтра мы сообщим, что ты по неосторожности испортила наш телекс… А послезавтра мы купим новый! Пограничник в окошке паспортного контроля улыбнулся: — Гутен таг! — Гутен таг! Долго проверяет мой немецкий паспорт, посматривает на меня, я улыбаюсь ему в ответ, мол, давай-давай, проверяй, знаем мы вас, дотошных. — Куда летите? — Лечу в Бремен. Обычно немцев, прилетающих домой из курортных стран, пограничники пропускали, лишь бегло просматривая паспорта или удостоверения личности, приветливо улыбаясь и каждому говоря: «Добро пожаловать домой, хорошо отдохнули?» Мне эта неформальность очень нравилась — можно же быть приветливым даже на такой работе! А этот уж чересчур старается. — Билет Ваш можно посмотреть? — пограничник предельно вежлив.
Даю ему билет. Делать тебе нечего? Думаешь, я без билета собралась лететь? Пообщаться захотелось? Пограничник посмотрел билет. — У Вас проблемы с полицией были? — Проблем с полицией у меня не было, — уверенно, на хорошем немецком, отвечаю я и улыбаюсь. Что-то увлекся ты, парень. Они всегда задают какой-нибудь вопрос, чтобы, возможно, проверить знания языка: вдруг ты нелегально паспорт получил? А может, просто заскучал на службе. — Подождите минутку, — он встает, проверяет кобуру на боку и выходит из своей кабинки, — пройдите, пожалуйста, со мной. В полицейском офисе аэропорта царила рабочая атмосфера: пограничники, некоторые с оружием и в бронежилетах, входили и выходили, работали за компьютерами, говорили по телефонам. Мне предложили присесть. Тяжелая дверь надежно захлопнулась за спиной.
— Я хотела бы знать, в чем, собственно, дело. Пограничник посмотрел внимательно.
— Вас разыскивает Интерпол, точнее, разыскивал, и сейчас мы посмотрим, по какому поводу. Он отошел к компьютеру. Тяжелая тревога начала зарождаться во мне. Это же ошибка. Я ничего не совершала, но, с другой стороны, разве они могут ошибаться в таких серьезных делах? Интерпол. Они меня искали… Но я ведь и не скрывалась. Выписались, уехали из Германии, прописались на Кипре. В Бремене осталась действующая фирма: дочка ею занимается, ведется бухгалтерия, платятся налоги. Нет, это просто недоразумение… Стражи порядка посматривали на меня тайком и с интересом.
— Ну вот… Ознакомьтесь с этим документом, — он протянул мне лист бумаги. Сердце трепыхалось, пробежалась глазами по тексту. Интерпол… Моя фамилия… Предыдущий адрес… А вот и обвинение… Аж в глазах потемнело.
— Тут какая-то ошибка… Я не пряталась… Я въезжаю в Германию, если бы я скрывалась, то зачем же мне сюда прилетать?!..
— Пройдемте со мной… Пожалуйста, — с легким нажимом произнес он. В следующем кабинете уже стоял мой чемодан. Значит, не лечу.
— Фрау Петров, Вы задержаны по подозрению в неуплате налогов на сумму два с половиной миллиона немецких марок. — Этого не может быть.
— Все может быть. Хотите позвонить? Куда? Кому? Говорить только по-немецки.
— Мужу, — я замешкалась. Какой у нас номер? Не могу вспомнить… Не могу вспомнить свой домашний номер телефона!… Наверное, он подумает, что я не хочу его давать, но я действительно… Не помню. Я взяла ручку, написала код страны и, наконец, наверно чисто автоматически, цифры выстроились в ряд.
— Кажется, такой, — неуверенно сказала я. Представила: сидит муж перед телевизором, просматривает свои программы: спорт, Euronews, и сейчас я ему сообщу. Гудки, долгие гудки.
— Привет, Саша, ты только не волнуйся… Слушай очень внимательно, меня арестовали во Франкфурте. Обвинение: неуплата налогов на сумму два с половиной миллиона. Тебя тоже ищут.
— Ну и шуточки у тебя, Танюшка, — дочь, наверно, уже в аэропорту, звонила.
— Саша, я не шучу, слушай внимательно, меня а-рес-то-вали, — по слогам произнесла я, — ты понимаешь? Арестовали! Нас разыскивал Интерпол!.. За неуплату налогов. Срочно ищи адвоката.
— Ты серьезно? Что за ерунда?
Представляю, как трудно осознать такую новость, но тут, видимо, до него доходит. Не верит… Не понимает… Полицейский не торопит, слушает внимательно.
— Адвоката ищи, срочно. За меня не волнуйся, — я положила трубку.
— Имя, фамилия.
— Татьяна Петров.
— Место рождения.
— Челябинск.
— Челябинск? Где это?
— Россия, Урал.
— Профессия?
— Дирижер хора, преподаватель музыки.
Посмотрел с интересом. Подумал, наверно: «Где ж столько денег-то нагребла, дирижер»…
— У меня нет фирмы, я не занимаюсь бизнесом, фирма принадлежит моему мужу. Почему меня задержали?
— Это не в моей компетенции.
— Имя, фамилия мужа, по какому адресу он сейчас находится, его профессия.
— Александр Петров. Проживает на Кипре. Бизнесмен.
Еще несколько вопросов. — Подождите. Показал на стул в коридоре.
— Посидите.
— Можно мне походить? Не могу сидеть.
— Ходите.
Я стала мерить шагами длинный коридор, и мысли начали выстраиваться. Наша фирма была оформлена на мужа, я не числилась там ни кем, хотя, фактически, только я одна и работала на ней в Германии. Муж закупал сырье и производил товар в Казахстане. Все продажи в Европе осуществляла я — значит ли это, что я должна отвечать? Помню, что Алекс дал этот совет: не оформлять меня как совладелицу фирмы, чтобы, если что, я не несла бы ответственности. А в бизнесе всякое бывает, так что пусть хотя бы кто-то один отвечает. И вот вам, пожалуйста… Подстраховались.
Пришли две женщины-полицейские: посмотрели равнодушно, надевая перчатки. Обыскали мои вещи, прощупывая каждый шов. Унизительный личный осмотр был произведен в соседней комнате. Ушли.
— Пройдемте со мной, — все тот же полицейский подхватил мой чемодан.
Идти было недалеко. Он привел меня в камеру два на два:
— Если что, позвоните в этот звонок, но только если действительно очень нужно. Мне некогда тут бегать к Вам. Завтра утром будет ясно, что с Вами делать.
В комнатке все было обито мягким светло-синим кожзаменителем: стены, откидная полка-кровать, на ней тоненькая одноразовая простынка… и целая ночь впереди.
ТОЧКА
Челябинск… Он не знал, где это находится. Еще бы… Урал… Челябинск… Сразу же после моего рождения, а точнее, через двенадцать дней, мои родители погрузились в поезд с выбитыми стеклами и отправились в Белоруссию, на новое место службы — мой папа был военным. По дороге мама сильно простудилась, горела как в огне, все пассажиры чихали и кашляли, а я осталась здоровой, хотя пеленать меня им приходилось при минусовой температуре. Правду говорят, младенцев и пьяниц бог бережет. Мое детство было счастливым, детство всегда счастливое, если нет голода, войны или насилия… я думаю. Когда мне исполнилось три года, наша семья оказалась в небольшом районном городе Воронежской области — Борисоглебске.
В городе было старейшее летное военно-транспортное училище, где служил мой папа. Перед войной в этом училище учился летать сам Чкалов. Папа уезжал на «точку», часто ночами, где с несколькими подчиненными следил за освещением на взлетно-посадочной полосе и за радиосвязью. Мне запомнилась линия столбов с красными огнями, над которой самолеты шли на посадку. Я там с ним частенько бывала, конечно, не ночью. У папы в подчинении было несколько солдат-разгильдяев, с которыми всегда что-то происходило. Так как они жили на «точке», то есть где-то в поле, далеко от города, а не в казарме, им было легче нарушать дисциплину. Кажется, они выпивали, уходили в самоволку или, наоборот, приглашали к себе «гостей». Папа старался им доверять, «воспитывал», помогал в их судьбах и его, а также и меня, солдатики любили. На фотографиях я, маленькая девчушка, на трофейном грузовике на футбольном матче, рядом папа, старший лейтенант, и его солдаты. Фотографий с мамой почти нет. Однажды я попросилась с папиными солдатиками в городской парк — они шли в увольнительную. Мне, конечно же, не разрешили: они оставались допоздна на танцы. — Оставь форточку открытой, — тихонько шепнул мне один из них, мой главный дружок. Вечером я не могла заснуть — ждала. И вдруг через форточку что-то упало на подоконник: кулек шоколадных конфет! Даже мама мне таких не покупала. Думаю сейчас, как же он добирался-то ночью до «точки»?
(11 оценок, среднее: 4,36 из 5)
Загрузка...