Отрывок из прозы “Здрасьте — это Я…”
Если бы мне 10 лет назад сказали, что я закончу курсы турецкого языка, получу сертификат и буду давать уроки для тех, кто только прибыл в Турцию, как и я, ни за что бы в это не поверила. Но обо всем по порядку…
Хорошо помню, прилетела я в Стамбул первый раз в выходной день, и дочка, встретив меня, сразу предупредила: «Всю неделю сиди дома, гулять пойдем в следующие выходные».
Я сидела ровно два дня и на третий не выдержала… Взяла ключ и вышла в этот незнакомый восточный свет, подумав про себя: «Прямо пойду, прямо вернусь» — и поплыла вверх по дороге.
По пути следования, устав сидеть дома и жаждая общения, а также из любопытства, я заходила во все интересные мне магазинчики. Сразу же отметила гостеприимство людей, открывавших двери и произносивших одну и ту же фразу: «Буйрун».
Я из умологического заключения решила, что это «Здрасьте» по местному и отвечала тем же: «Буйрун». Я гордилась, что знаю уже целое слово.
И вот наступил дочкин выходной, и мы вышли погулять вдвоем и, зайдя в первое же место на их «Буйрун», я послала гордо свой «Буйрун», на что дочка мне в ответ отпарировала: «Мама, какой «Буйрун»»… Оказалось, означало это «Добро пожаловать»…
Тут и появились мои первые две стамбульские тетради, которые живы до сих пор: одна — кулинарная, вторая — турецкий язык.
Перед приездом в этот год я потеряла самого дорогого мне человека, мою маму, и спустя несколько месяцев дочка меня позвала в Стамбул. Мне нужно было сменить обстановку, так как я мало того, что осталась совсем одна в своем родном городе, еще и отказалась от работы, которой дорожила и любила. Мне пришлось ухаживать самой за мамой, которая уже не вставала.
И в одно февральское утро она умерла у меня на руках…
Жили мы в Стамбуле на первом этаже в старом районе, в центре под названием Фатих. Утром в понедельник, когда я впервые осталась в новом моем доме одна, я открыла шторы и в трех метрах в окне напротив увидела очень милую бабушку, которая улыбнулась и сказала мне: «Мераба».
Я хоть и имела смешной опыт с «буйруном», снова повторила: «Мераба». Её вид меня удивил и обрадовал, потому что она была очень похожа на мою маму.
Я раньше не думала, что турчанки могут быть иногда такими славянскими.
У нее была та же прическа и те же седые красивые волосы, как и у моей мамы.
Это было Божьим утешением для меня, я это знала…
Впоследствии, общаясь с ней чуть ли не каждый день, я находила удивительное сходство — накрахмаленные салфетки, желание накормить от пуза и то, как она, как и моя мама — сластена, кладет кучу сахара в чай. Мы ее прозвали любя Зейнепка.
Между нашими квартирами был общий кафельный балкончик, на который был выход и с ее, и с нашей квартиры, и мы ходили туда-сюда по гостям. То я угощала её своими привезенными пряниками, то она меня своими деликатесами. Двери наших балконов два вместе прожитых года не закрывались. Иногда, проснувшись утром и лежа в кровати, я слышала, что она уже идет по нашей стометровой квартире, потому что гремел её медный поднос, так как руки у неё всегда дрожали.
Она кричала: «Лиля, вставай» — и мы садились пить чай. На подносе было всегда два чайника, чашки, ложки и даже сахар. Так и в этот день за ее вкусным незабываемым чаем мы проговорили пару часов. Вы спросите: » На каком языке?…» Тот же вопрос мне задала дочь, вернувшись с работы, когда поинтересовалась, чем я занималась.
Продолжая изучать язык, я удивлялась разным словам, звучащим иногда смешно, а иногда и не очень.
Однажды я пожаловалось дочке, что наша Зейнепка сегодня нецензурно выражалась всю нашу чайную церемонию, и повторила её фразу, что, оказывается, означало «бесхарактерный». Кто знает турецкий, тот меня поймет.
В связи с этим меня предупредили, не путать некоторые звуки и слова, чтоб никого не оскорбить и не материться.
Такое было моё постижение нового языка, когда мне было уже за 45.
И сейчас, когда я встречаюсь со своими турецкими друзьями, я могу похвастаться и без стеснения сказать, что мы «трещим» часами обо всем. Для меня это чудо. Может, я всего и не понимаю, но сказать могу абсолютно всё, и как я всегда говорю: «Не потеряюсь, могу пошутить и могу послать подальше, хотя стараюсь этого не делать».
Постижение Турции и конкретно моего любимого Стамбула было и территориально не простым. Моя заботливая дочь мне сразу объяснила, куда можно ходить, а куда нежелательно. Но это, как в той сказке — «Везде гуляй, а эту дверь не открывай».
И любопытство мое показывало мне все стороны разноликого Стамбула: и африканского, и пуританского, и прочего… Но, заходя иногда в запрещенные кварталы в их особо горячей точке, я разворачивалась и покидала места моей разведки довольной.
Были и курьезные случаи…
Это в начале моего пребывания, когда язык только постигался, а Стамбул только изучался. Так однажды вместо того, чтобы выйти на остановке Чамлык, я, услышав в автобусе знакомый чавкающий звук, вышла на остановке Чакмак и поняла, что это не то место, которое мне нужно, потому что рядом было кладбище, а на улице уже смеркалось.
Все это можно было вытерпеть, наверное, от большой любви к сказочному городу, где моя душа наслаждалась, и по сей день продолжает пребывать в состоянии любви.
Это ещё и потому, что меня окружали хорошие люди и настоящие друзья.
Всякие казусы случались в эти короткие и долгие 10 лет, но хорошего было гораздо больше, потому что везде со мной был Бог и я верила написанным Им словам в Библии: «НЕ ПОКИНУ ТЕБЯ И НА ЧУЖБИНЕ…»