Ирина Барыш-Тищенко

Отрывок из рассказа “Последний танец Испанки”

«Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйтесь. 

Она единственная точно знает, что нам надо» 

Эрих Мария Ремарк

 

«Последний танец Испанки»

   Я изредка ставлю даты… Не помню, когда начала вести дневник. Точнее, записывать на бумаге мысли в знаках. Знаю одно – почему. Несомненно, для того чтобы не потерять себя во времени и пространстве в днях Сурка.

  Шла 2-я волна Пандемии…

   Первая волна Испанки пришлась на конец зимы и весну 1918 года. Несмотря на изоляцию и карантин — все казалось несерьёзным. Эпидемия не коснулась близких. Мне не было так тревожно и страшно, как сейчас. Возможно, потому что была дома с вами, мои любимые, в родной Москве.                                                                                                                                                       Пришло лето, костлявые руки, вошедшей во вкус Испанки немного отступили от Европы. Будь мудрей, отказалась бы от авантюрной июльской поездки на Лазурное побережье. Алекс убедил, что все будет хорошо, прикрываясь работой и дипломатической миссией Красного Креста по борьбе с пандемией. Мой муж, мой рыцарь, мой Алексей, как обычно, забыв о родных, стремился и дальше, сгорая, спасать мир. Ещё в России во время гражданской войны, решила стать волонтёром в госпитале. И здесь, в Каннах, помогала ему в клинике. Зачем? Чтобы быть рядом с ним или просто видеть его?  Чтобы быть опорой или просто быть в его жизни?  Чтобы понять моего Дон Кихота в его борьбе с ветряными мельницами? Не знаю. Алекс принял решение о поездке в Канны всего на месяц. Поддержала. Возможно, хотелось быть слабой и ведомой, или я так сильно его люблю…

 Вторая волна серьёзней, судя по ежедневному приросту больных и смертности! Из-за войны и пандемии ввели ограничения на передвижение. Возможны поездки только внутри страны и вдоль побережья Франции — Италии на личном авто. Так мы и застряли в межсезонье в маленьком городке на юге. Канны несмотря на простоту архитектуры, небольшие размеры, всегда пользовались популярностью. Лучшее место отдыха на дивном Лазурном побережье благодаря целебному воздуху. Сейчас этот маленький рай выглядел пустынным, как большинство городов Франции.

 Отдала бы многое, чтобы оказаться дома, в родной Москве! Прогуляться по припорошенным первым ноябрьским снежком переулкам Тверской. Почувствовать ладонью и поймать языком первые снежинки. Быть рядом с Вами, родные мои…

  Реальность совсем не вписывается в мои мечты. Только бесконечные дожди и серое небо деревенских Канн. Плюс отсутствие какого-либо отопления в здешних домах! Пятый месяц безвременья, скуки, одиночества. Кажется, уже и отчаяния…

 Совсем недавно радовалась морю, солнцу, теплу. Наслаждалась воздухом. Он так вкусен и ароматен на побережье! Морской бриз, замешанный на оливковом масле и местных специях, с нотками розмарина, лаванды и ароматом кофе, сводил с ума. Сейчас этого не чувствую… Шумные летние террасы ресторанов в Ницце, многолюдные лавки Турина, музыка, танцы, песни и стихи, бомонд и променад по набережной Круазетт — все вымерло! Всему, чему так недавно была рада и поглощала каждый день, в безумной жажде напиться жизнью, пришел конец. Тоскливый строй пальм сжался под мелким дождем. Лазурный оттенок моря сменился на серый. В этой серости отражалось сумрачное небо и настроение людей. Закрыты кафе. Галереи, школы, университеты, магазины. Пустые улицы. Безнадежно усталые глаза редких прохожих. Лица, закрытые масками. 

  Аннушка, сестрёнка, безумно по вам с мамой скучаю. Впустят ли нас обратно домой, в новую красную Россию? Мы так надолго застряли здесь, что трудно будет что-то объяснить…, надеюсь и верю, что сама расскажу вам подробно о том, как мы здесь живём, как Европа переживает эпидемию. Если случиться по-другому…, вы прочтёте мои спутанные мысли в этом дневнике. Может, это расплата за мои необдуманные поступки в прошлом. Как знать…

 

  Из новостей — только сухие сводки потерь с полей 1-й Мировой войны и статистика Пандемии. Больше всего заболевших на фронте из-за отсутствия элементарной гигиены и скученности. Бедные солдатики, их заставляют вдыхать ядовитый хлор![1] Алекс говорит, что концентрация не смертельна для человека: «Да! Ожог слизистой. Это убьёт возбудителя болезни!». И я верю ему, его профессиональному врачебному чутью. Или хочу верить, что они переживут грипп. Что не мучаются от боли хлорного ожога, что не останутся от лечения инвалидами и не погибнут на поле боя. Здесь все говорят, что скоро конец войне, недолго осталось.

  А мы, пока пьём каждый день по таблетке Аспирина — новомодного и дефицитного лекарства, которое должно спасти Мир. Не уверена в этом, т. к. каждый день слышу о смерти рядом. Страшно, что умирают молодые 20–40 лет! Испанка щадит стариков и детей. Пьём, надеемся на лучшее. Другой профилактики всё равно нет.

  Несмотря на весь ужас, мы продолжаем в тайне развлекаться, в обход запрета властей о массовых встречах. «Бесстрашная восьмерка», дружная наша компания, с кем сблизились здесь, продолжает собираться у Марселя. Но чаще у нас! Гостеприимная душа русского человека, моего безотказного Алекса, открыла двери для всех. Что меня пугает, ему с каждым днём нравиться образ, сражающегося с эпидемией, оторванного от Родины и страдающего человека. Судя по количеству выпитого. Запасы хереса, кальвадоса, водки, виски и вина кажутся неиссякаемыми. Не радуют уже и философские беседы с Эрнестом. Совсем недавно я была им очарована… Это, тот талантливый юноша, о котором писала, моя дорогая. Родом из Америки, пробует себя в литературе, всегда готов на подвиг. Ум философа и отличное чувство юмора. За словом в карман никогда не лезет. Молод, 20 лет от роду, но найдёт себя в жизни, это точно! Эрнест проходит здесь часть реабилитации после ранения и все чаще посещает наши «салоны», чтобы пропустить стаканчик другой.

Улыбаюсь, принимая наших друзей. Понимаю, что особенно нужны друг другу в это время. Очень устала. 

До обеда работаю вместе с Алексеем в клинике, потом создаю уют в доме. Ты же знаешь, как это важно для меня. Алекс возвращается обычно поздно. Надеюсь, что задерживают его пациенты, а не старшая сестра мадемуазель Лоран. Успеваем поужинать вместе, пока не нагрянула «бесстрашная компания»

27 октября 1918

 О, чудо! После затяжных 2-недельных дождей выглянуло солнце. +20°C и это почти в начале ноября! Мы наконец-то выберемся куда-нибудь на природу и свободу нашей «бесстрашной» компанией! Хотя все чаще зову ее «бездонной». 

 Ежедневно прогуливаюсь по продуваемой всеми ветрами набережной в одиночестве. Мужчины и их спутницы, как и мой Алекс, предпочитают сидеть в наших берлогах за игрой в покер с бокалом в руке. Мне не хватает воздуха.

 Но сегодня выходной, погода чудная! Эрнест, как обещал, все-таки устроит нам морскую прогулку на яхте. Наконец-то, представит нам свою «прекрасную Агнес». Они познакомились в Миланском госпитале, где она работает медсестрой. Агнес старше его на 7 лет! Бедный мальчик, он так влюблен. Первая любовь — самая страстная и самая слепая, разобьёт ему сердце.  Мне так кажется.

Все тот же день 27 октября 1918!

 Боженька! Только успеть бы в лавку мадам Бофур до закрытия! Они работают в утреннее время только 2 часа. Чтобы не опоздать, взяла велосипед моей озорной Мари, соседки и самой близкой подруги. Дружим с детства, когда еще с родителями приезжали летом на побережье. Что-то ей нездоровиться, температура не падает седьмой день. Алекс осмотрел, надеемся, что это просто простуда из-за сырой погоды. «Спасибо, Мари, за скорость! — думала, мчась по бульвару. — Жаль, что тебя, моя рыжая львица, не будет рядом сегодня.»

 Напитков планируется много, а вот о закусках, вряд ли кто-то позаботится кроме меня. Можно не экономить на еде, ради такого случая.

 Боже правый, успела за полчаса до закрытия! Мне кажется, скупила половину магазина. Нельзя ходить за продуктами, когда голодна! Сыры, паштеты, гужеры, эскарго, по багету на каждого, писсаладьер, вяленое мясо. И десерты: круассаны, эклеры, конечно, канале! На кассе меня встречала Сама мадам Бофур, в новом платье (видно дела идут неплохо). В кружевных оборочках цвета фуксии. Откуда у неё такая страсть к ядовитым оттенкам? Как обычно, подняв правую бровь, надув без того пухлые щеки, презрительно вежливо улыбнулась и колко заметила:

 — Bonjour! Вы еще здесь? Понаехавшие, завезшие эту заразу?

 Терпеть ее не могу, но все ближайшие магазины разорились и закрылись. Поэтому, наши встречи были неизбежны. Наспех упаковав покупки, ринулась прочь от этой жабы! Меня даже совесть не мучила, что поменяла ценники местами на прилавках. Улыбаясь, мысленно уже ощущала шум ветра в волосах и трепет парусов…

 Оседлав велосипед, рванула с места вперёд на встречу Свободе! И чуть не попала под колеса автомобиля. Если бы ни рука, схватившая меня за предплечье сильно и уверенно. Мурашки по коже, и замедленное осознание фразы: 《Все хорошо! 》Когда я ее услышала? До или после стремительного старта? Возможно чувство опасности, обострило восприятие, но что-то было таким знакомым и родным, как-будто из прошлого, в этом «хвате» руки. Наконец-то расслышала: 

— С Вами все хорошо, мадам? — голос незнакомца был низкий, с лёгкой хрипотцой.

 Сфокусировав зрение, разглядела своего спасителя. Голубые с серыми чертиками глаза, как море сегодня после шторма… Лет 25, не больше, лёгкая полуулыбка. Грубоватые черты лица смягчают ямочки на щеках. Светлые длинные волосы в плену утреннего бриза. Одет просто: светлые льняные брюки и лёгкая свободная куртка, оттенка слоновой кости. Перечитывая строки, сама себе удивляюсь! Откуда этакая романтики в моем сознании и мыслях? Он младше тебя. Опомнись!

 Что-то еще сказал. С запозданием, дошли слова: «Ваш взгляд никогда не соответствует вашей стремительной походке, уверенным жестам, улыбке и выражению лица. Простите, часто вижу вас вечерами на набережной. Я нарисовал бы Вас… если Вы не против?» 

 Молча разглядывала собеседника минуты две, не в силах отвести взгляда от этих глаз. Только потом увидела кисти и мольберт в холщевой сумке. Суетливо пробормотав: «Merci!», скрылась за поворотом. Что совсем не свойственно моим изысканным манерам и врожденному женскому кокетству. Слишком много на сегодня событий. Вперед к Свободе, морю и ветру!
 

Да, опять о 27 октября. Сегодня особенный день!

  Яхта была небольшая, с маленькой верхней палубой, где мы, всемером, и расположились, наслаждаясь последними тёплыми лучами солнца. Жаль, моя Мари, что тебя нет с нами! Море сегодня необычно яркого лазурного оттенка. С лёгкими белыми барашками. Крик чаек, шум ветра в парусах, простор и свобода — все как ты любишь! Поправляйся, дорогая, и мы повторим эту чудесную поездку.
  Кальвадос и крошечная кают-компания внизу периодически спасали нас от ветра, согревая недолго. Закутавшись в плед, все возвращались наверх, к солнцу, на воздух. Как же это здорово: быть здесь и сейчас, быть счастливой! Забыть, хотя бы на пару часов о реальности сумрака квартир. Лёгкость общения, шутки друзей, истории и байки Эрнеста. Улыбки не сходили с лица каждого. Малышка Жюли, невеста Марселя, хохотала без перерыва. Агнес улыбалась, не сводя восхищенного взгляда со своего Эрнеста. Влюбленные периодически исчезали в кают-компании.   

 Солнце уже клонилось к закату, когда кто-то из мужчин, не помню точно кто, перевел разговор с новинок автотехники, на то, что мы женщины, никогда не сможем освоить управление автомобилем, за которым будущее: «Вам это не дано, в силу умственных «особенностей», эмоциональности и впечатлительности!» Мужская часть нашей компании дружно поддержала этот тезис. Жюли надув губки, томно вздохнула, лёгким кивком кудрявой головы подтвердила:
— Даме, гораздо важнее, быть слабой женщиной и разбираться в шляпках, пудре и помаде, десертах и соусах к горячему. А, мужчина всегда рядом, подвезет куда вздумается!

   Ох, зря она сказала это, разбудив во мне пиратку Морган! Я давно осознавала, что в Нашей компании ей не место! Воспоминания детства нахлынули. Мы с сестрой любили взобраться на самое высокое дерево в саду и представлять себе пиратский корабль. Ветер раскачивал ветви, нам чудился плеск волн за бортом.
  — Легко! Я за пару минут научусь управляться со штурвалом, даже этой посудины. И не хуже экипажа, приведу вас обратно в порт до захода солнца! — выпалив, смело пошла на абордаж. Удивилась, что это так меня пробрало? Может кальвадос или все же задетое женское самолюбие? 

— Не позднее полуночи, уж, точно будем дома! — взяла, на всякий случай, тайм-аут. Агнес одобрительно кивнула. Работая в военном госпитале, привыкаешь быть сильной, мы это знаем.   Мне она нравилась. Редкое сочетание в женщине, когда красота, ум и характер в гармонии. Высокая, стройная, очаровательная, знающая силу своего обаяния. Не удивительно, что Эрнест смотрит такими влюблёнными глазами на неё. Смысл моего вызова, первым дошёл, как раз до него. Удивлённо посмотрел на меня, на Агнес, предложил пари.
Мой Алекс, как всегда, бросил что-то колкое в ответ. Что-то вроде того, что чем дольше будем, именно «плыть», а не идти под «парусом», т. к. разницы я не понимаю, тем больше шансов насладиться рассветом в море, встретив его вместе с патрулем на причале! 

  — Ставлю ящик шампанского за восход солнца, моя дорогая!  — подмигнул, ехидно, улыбаясь. Это было последней каплей. Я сделала большой глоток обжигающего виски. Для храбрости, по-пиратски из бутылки. Просверлила взглядом мужа. Гордо подняв голову, молча направилась в рубку.

27 октября.

«Странно, за весь день не видели никого из экипажа.»- мелькнула мысль. К кому бы обратиться со столь необычной просьбой?
Влетев в святая святых любого судна, увидела силуэт рулевого на фоне заката. Длинные волосы, спускающиеся по широким плечам. Очертания сильных рук кажутся знакомыми. С чего начать диалог?
  — Я наблюдал за Вами весь день и сейчас слышал ваш спор, Мадам. Уверен, что Вы не хуже меня, пардон, экипажа, справитесь с управлением. Уступаю место и удаляюсь! — прозвучал знакомый низкий бархатистый голос с хрипотцой. Бросив штурвал, повернулся. Секунды или вечность прошли в молчании?
  — Как мне показалось, вы были художником… Извините за бегство, я не поблагодарила Вас за помощь… и моё спасение, — нелепо пробормотала, стараясь включить женские чары, взять под контроль ситуацию. Понимала бесполезность и абсурдность этой попытки. Узнала утреннего незнакомца. Второй раз за сегодня — я в его руках… 

  — Вы точно уверены, что моя помощь в управлении яхтой не нужна? — протянул последнюю соломинку.
  — Совсем не имею представления, как управлять этой шхуной. Чем отличается грот от кливера, и бом-кливер от безань-мачты… — прикусив нижнюю губу, не отводя взгляда, медленно ответила я. «Поздравляю, ты с ним уже флиртуешь! Хотя даже не знаешь, как зовут твоего дважды спасителя.»- моя Морган ликовала.
— Кристиан-Николя-Рауль. Предпочитаю Рауль, — лёгкий кивок головы, прочёл мои мысли.  

  — Это яхта моего дяди, набираюсь практики. Учусь на морском инженерном факультете. Живопись — для души. Увлечение, позволяющее заработать сегодня. Надеюсь, ответил на ваши вопросы. — улыбнулся и направился к выходу из рубки. Только не это! Я не справлюсь!
  — Ирен…Мне опять нужна твоя помощь, — представилась, как-то уж смело переходя на «ты».
  Без лишних слов, жестом, Рауль пригласил меня к штурвалу. Далее, все как во сне. После короткого чёткого инструктажа рулевое колесо нашего корабля было в моей власти. Хочется верить, что только моя неуверенность позволила ему положить свою руку на мою, помогая управлять, чуть правя курс.
  Очень редко, так бывает, когда встречаешь родственную душу, кажется, что знаешь его тысячелетия. Слова не нужны… Дороже простое молчание, поглощающее обоих. 

 Обжигающий ветер из иллюминатора. Бронза падающего в море солнца, окрасила все пространство в гранатовые цвета. Дыхание… Шевелящее мои волосы на затылке. Левой лопаткой чувствую биение сердца, синхронно с моим. Сильная рука, уверенно и нежно, направляет мою в повороте штурвала. Ощущение спокойствия, гармонии и единства с каждым атомом мира.
Я могла бы так стоять бесконечно! Брать на абордаж корабли и вновь нестись на встречу ветру, солнцу, волнам, мой отважный пират! Это все уже было с нами в прошлой жизни?
Прибрежная линия сумеречного города и тусклые огни пристани вернули реальность.
Странно или закономерно, что за прошедший час пути назад никто из «бесстрашной компании”, так и не вспомнил обо мне.
  Какое-то мгновение смотрели, не отрываясь друг на друга. Боже! В этих глазах можно раствориться. Почему так тянет к этому мальчику? Он моложе, да и красивым вряд ли назовешь. Лихорадочно соображаю, как нарушить неловкое молчание.
  — Тсс! — приложил палец к моим губам. — Молчи! Помни, что мое утреннее предложение в силе. Хочу написать твой портрет. Я каждый день после 15.00 рисую на набережной Круазетт, недалеко от Гранд-отеля, — тихо сказал Рауль. Стремительно вышел на палубу, помочь со швартовкой яхты.
Я стояла в оглушительной тишине и пустоте. Пространство сразу резко сжалось, превратилось в вакуум. 

 

(34 оценок, среднее: 4,44 из 5)

Загрузка…