Страна : Украина
Журналист, член НСЖУ с 1997 года. Доцент кафедры психологии и журналистики Университета таможенного дела и финансов. Автор 5 книг, ряда научных статей. Победитель и лауреат многих творческих конкурсов. 54 года.
Country : Ukraine
I have been working in journalism for 25 years, I am the member of the National Unit of Jurnalists since 1997. Associate Professor of the Department of Psychology and Journalism of the University of Customs and Finance. I am the author of 5 books and have several of scientific articles. Winner of many art and creative competitions. I am 54.
Отрывок из романа “Божественные черви”
Рыбная ловля на живца
К этому виду рыбной ловли я пристрастился, проживая в небольшом полугороде-полуселе Молочанск в Запорожской области. Основавшие его в эпоху Реформации меннониты, выходцы из Голландии и из Германии, когда-то его так и прозвали – Гальбштадт, что означает полугород. Жили мы там вдвоём со своей бабушкой Ефросиньей Денисовной в течение десяти лет (с 1990-го по 2000-й) в её половине дома. Вторую половину занимала её сестра Любовь Денисовна со своим мужем, которого она называла Старый (с ударением на «ы»), а соседи и родственники – дед Лоптин. Потому что фамилия у него была Лоптин.
Ничем особенным от остальных молочанцев он не отличался, разве что некоторые факты его биографии были покрыты тайной. Например, после войны они с женой-учительницей почему-то отправили троих своих детей в интернат, что не замедлило на них сказаться, и затем жили вдвоём в своё удовольствие (так говорила моя бабушка). В 1941 году ему исполнилось 27 лет, но неизвестно по какой причине воевать он не пошёл, и ходили настойчивые слухи о том, что всю войну он от мобилизации где-то прятался. В итоге ему присвоили статус участника войны, но со своими коллегами-фронтовиками в течение лет примерно сорока он общался неохотно, а на логичный вопрос, в чём заключался его вклад в разгром гитлеровской Германии, он лаконично отвечал: «разминировал». Что и где – неясно.
Трудиться физически дед Лоптин не любил, а вот рыбак был отменный. Отчасти этому способствовала его многолетняя должность в колхозе имени Григория Ивановича Котовского – сторож колхозного огорода. Поле, где выращивали овощи, всегда соседствовало с речкой Молочной (отсюда и смена названия Гальбштадт на Молочанск), из которой помпа качала воду для полива. Говорят, до войны она была судоходной, но постепенно мелела, высыхала, зарастала камышом. Однако рыба в ней водилась, в том числе и хищная, преимущественно щука и окунь, и колхозный сторож данным обстоятельством пользовался – в ущерб своим основным обязанностям. Ловить рыбу он любил и умел, и часто своим уловом даже приторговывал, в том числе и близким родственникам, которые в рыбалке ничего не смыслили. Что ещё нужно было мужику – ненапряжная работа (трудодни капали), хобби в любое время и минимум забот о семье. А ещё дармовые овощи с общественного огорода. Красота! Замечу, что его отпрыски к тому времени стали вполне «самостоятельными» – одну дочь за пьянство и проституцию лишили родительских прав, сын к 90-му году четвёртый раз отбывал наказание в российской тюрьме (по мокрому делу). Двое внуков имели также три «ходки» на двоих за менее значительные проступки – кражи и растление собственной несовершеннолетней дочери.
Вполне благополучной и порядочной выросла моя двоюродная тётка, третий деда Лоптина по возрасту ребёнок. Особых высот она в жизни не достигла, но и ни в чём антисоциальном не замечена. Жила и трудилась, как все люди, и сейчас находится на заслуженном отдыхе.
Рыбалка – вот только за что откровенного эгоиста Лоптина можно было уважать. После ухода на заслуженный (после колхозного огорода) отдых он вкладывал в неё всю свою душу, и, вероятно, часть его страсти по-соседски передалась мне. Я с интересом наблюдал, как 77-летний дед старательно выбирал, а затем выстругивал удилище – обязательно из ореха. Как сушил камыш для ловли будущих живцов и расчищал себе место от камыша на речке – персональное. Зимой в его спальне творилось почти сакральное действо – Лоптин паял крючки. Это сейчас запросто можно купить тройник любого размера в магазине или на рынке, а в то время их паяли из крючков одинарных – хлопотное занятие. Запах кислоты и канифоли во второй половине общего дома въелся в стены и сохранялся до самого лета.
К началу апреля снаряжались удочки: к ореховому удилищу присоединялась леска толщиной не менее 0,8 миллиметра, цеплялся поплавок (чаще пробка из-под шампанского, выкрашенная в белый цвет), замыкал снасть поводок из гитарной струны с тройником. Лёгкая камышовая удочка с тоненькой леской и перьевым поплавком предназначалась для ловли живцов. Поймать живца – дело техники, но также требовало определённой сноровки, поскольку на всякие мальки подходили. Живец от слова «жить»: чем дольше он живёт и дрыгается на тройнике, насаженный под задний верхний плавник, тем сильнее он дразнит щуку, затаившуюся в камышах. Лучше в качестве живца иметь мелкую плотвицу либо краснопёрку, хуже, но допускается – верховодку.
Когда место выбрано и мелочь поймана, наступает самый ответственный момент, требующий специальной подготовки. Необходимо правильно забросить снасть, а именно: поплавок с поводком и живцом должен зацепиться за камышинку на противоположной стороне русла, которое к тому времени в узких местах было 5-7 метров шириной, не считая камыша. На противоположной потому, что там, где «не ступала нога человека», щука охотилась денно и нощно. Если заброс получался точный, то успех почти гарантирован, нужно только выждать.
Ох, уж это ожидание! Самый приятный, если не упоительный момент. В это время ты можешь мечтать, рассуждать вслух, строить планы на будущее и даже пить вино. Если щука клюнет, будет заметно даже ребёнку. Нередки случаи на Молочной, когда у зазевавшихся рыбаков снасти просто «уплывали» в реку. Достать их не представляло труда, однако хищник, путаясь в камышах, как правило, с крючка сходил.
Позднее я самостоятельно усовершенствовал казавшиеся мне примитивными снасти своего учителя, и уже на другом водоёме использовал резинки и сконструированные лично перемёты, когда водоём был шире Молочной. В некоторых случаях (на Днепре) использовал привычные поводки, однако забрасывались они метров на 30-40 при помощи инерционных катушек. Неизменный живец всегда висел на тройнике. Рыбацкая фантазия, к слову, на моих изобретениях не ограничилась – спустя несколько лет специальные телепередачи предлагали любителям ловли на живца совершенно уникальные устройства и механизмы. И всё же лоптиновская ореховая удочка с пробковым поплавком мне казалась самой простой и самой надёжной.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...