Виталий Лозович

Страна : Россия


Родился в Воркуте. Более тридцати лет проработал кино и телеоператором. Летал часто в Арктику, от Карских Ворот на острове Вайгач до мыса Челюскин на Таймыре. Пишет прозу с двадцати лет. На телевидении в Воркуте работал большей частью телеоператором, немного работал на телевидении в Салехарде, в телекомпании ГТРК “Ямал”, монтировал и снимал десятисерийный телевизионный документальный фильм “Город на мысу” (фильм о Салехарде). Публиковался в журнале “Север” (Петрозаводск), некоторое время был в нём членом редколлегии, публиковался в журнале “Автограф” (Донецк, Украина), в журнале “Дальний Восток” (Хабаровск), в журнале “Союз писателей” (Новокузнецк) и в журнале “Аврора” (Санкт-Петербург), “Урал” (Екатеринбург), “Огни Кузбасса” (Кемерово). Лауреат международного литературного конкурса “Золотое перо Руси – 2015”, сертификат 176, Лауреат Всероссийского конкурса им. В. Белова “Всё впереди!” 2015 год, финалист международного конкурса “Лучшая книга года 2016” Берлин-Франкфурт, лауреат Международного конкурса “Новые писатели – 2015”, золотой лауреат Международного литературного конкурса “Большой финал” 2018 ( литературный форум Ковдория), победитель конкурса “Петроглиф – 2018”, лауреат конкурса им. И. Бабеля 2019 (Одесса).


Country : Russia


Отрывок из приключения “За духов неба и тундры!”

Тушу своего оленя Савелий нашёл метрах в ста от места трагедии. Олень был уже приморожен, пурга его закидала снегом так, что сверху торчали лишь копыта в разные стороны, рога были обломаны напрочь, голова разбита. Похоже олень этот встретил тепловоз «лицом к лицу». 

      Савелий, на всякий случай, оглянулся вокруг себя, тут же достал лопатку небольшую, за три минуты откопал тушу, уложил её на санки. Ноги оленя нелепо торчали по сторонам. Савелий достал топор и прямо на санях обрубил голяшки с копытами. Развернул заранее приготовленный брезент, перетянул им тушу, перевязал её капроновым шпагатом, осмотрел со стороны — на что похоже? Долго смотрел, пытаясь придумать, на что могло быть всё это похоже?.. На тушу оленя только и похоже, вынуждено согласился он. 

      Едва тронулся в обратный путь, как задул ветер, поднимая снег. Началась низовая метель. Низовая метель — это не страшно. Дует ветер, подхватывает снег, крутит его, но видно всё на километр вперёд. 

     А может позвнить своему напарнику Сашке, чтоб к оленьсовхозу подскочил на грузовичке? Прямо в тундру, в районе кладбища? Спрятали бы оленя за борта… Нет. Тогда придётся напарнику полтуши отдавать, или четверть. Обойдётся. О!.. Савелий похлопал себя по карманам. А телефон-то сотовый он дома  в спешке позабыл. Вот дела! И ладно. Пятьдесят кило! Это если перемножить?  Рублей четыреста за каждый килограмм?… Двадцать тысяч выручки! 

     Через минут тридцать Савелий вышел на ручей с обрывистыми берегами, по ручью надо было пройти до речки Воркута. На ручье мело поменьше, русло было извилистым и ветру негде было разогнаться. На очередном повороте Савелий остановился. Остановился и замер. Ему даже показалось, что его «Буран» сам заглох от  увиденного. Прямо перед ним, метрах в пятидесяти, из снега ручья торчал, гусеницами вверх, вездеход… Большой, мятый, грязно-зелёный вездеход. Лежал он здесь уже около суток, если судить по снегу, осевшему на гусеницы сверху. Высокий, обрывистый берег над ним был весь изрыт и вспахан от его падения, словно там бомбу взорвали. 

— Это как же тебя?.. — застыл от страха да изумления Савелий. — Прямо со скалы кувыркнулся? 

      Он подкатил ближе, сошёл с «Бурана», осторожно прошёл к перевёрнутой машине. Только, чтобы без людей, вдруг заколотило от страха в голове, только, чтобы без людей… Вездеход перевернулся, люди вышли и ушли в город за помощью… Только чтобы без людей.  Он склонился к водительской двери и крикнул что-то такое — живые есть?.. В ответ никто не ответил. Слава богу!Савелий открыл дверцу — пусто. Заглянул глубже — в полусумраке вездеходного салона увидел торчащие в разные стороны оленьи копыта… А-а… вот как? Ещё один любитель поживиться дармовым мясом! Савелий усмехнулся. Сколько ж здесь туш? Штуки три? Только он уже хотел влезть внутрь кабины, как откуда-то из полумрака вездехода раздался слабый хрип со стоном… Савелий вздрогнул, словно ему туша оленя копытом под дых ударила. Всмотрелся вглубь и увидел там скрюченного человека с намотанной на голове тряпкой. 

— Ох, ты й-ё-ё!! — вырвалось у него. — Ты кто? Эй, слышишь меня? — Он сказал, а весь мозг его пронзила страшная и холодная мысль — раненый!.. Да не дай бог!..

      Быстро забравшись внутрь, Савелий увидел человека — парень как парень, лет тридцати, тряпка на голове была полотенцем, промоченным насквозь кровью. К обеим ногам в районе голени были привязаны по две небольших доски, похоже выполнявших роль медицинских шин — значит, сломаны ноги. Не удивительно, такой кульбит на вездеходе сделать с обрыва. Стоя на четвереньках, Савелий аккуратно подхватил парня под мышки, потянул на себя к выходу, топчась по оленьим тушам коленями. 

— По мясу ходим, мать твою! — выругался он.

      Парень опять застонал. 

       С помощью «матери», совершавшей нехорошие разгульные поступки в своей жизни, а также вспомнив всю самую интересную физиологии человека, как женского, так и мужского рода, Савелий вытащил рывками парня наружу. Снаружи усадил его на снег, оперевши головой о вездеход. Парень открыл глаза, губы его дрогнули и он спросил совсем тихо:

— Ты что тут делаешь?.. 

   — Живой, — тяжело дышал Савелий, — ещё есть кто?

     Парень мотнул головой и вскрикнул от боли. 

— Кто будешь? — спросил Савелий, оглядываясь. Снег начинал крутить сильнее, вихри его рождались ниоткуда, столбиками снега, похожими на ёлочку, поднимались в верх. Когда низовая метель начинает мести легкими завихрениями, поднимая снег в небо, а ветер меняет направление — это лёгкое предвестие пурги на севере.  

— Лёха, — ответил парень через силу, словно тяжёлый груз одновременно поднимал, — обрыв я не заметил, снег навалил, а «дворники» сломаны, залепило стекло… а тут ручей… перевернулся я.

— Ноги что?

— Поломаны… я очнулся — в крови весь… перевязать себя успел… кровь остановить не мог… может вена? Или, как её — артерия?.. Встать не могу… пробовал. Холодно. 

— Вездеход чей? Искать будут? 

— Личный вездеход… списаный он… не будут. 

— Телефон есть? Позвоним в эмчээс.

— Телефон тут, — кивнул он себе на грудь, на внешний карман куртки, — пробовал. Не берёт. Далеко.

      Савелий выругался ещё раз себе под нос, вновь оглянулся. А что оглядываться? Ручей как ручей, что тут смотреть? Что смотреть, что смотреть! А что делать?.. Как вот тут теперь? Куда его? За собой, на «Буран» не посадишь, ноги сломаны, голова висит… А место на санках занято… ну да… занято… а как?.. Эти санки… они вообще тут случайно, понимаете? Не раненых же брал перевозить? Это вообще… для мяса. Для оленя, так сказать… 

     А вот и твой олень, так сказать — проговорил кто-то ему в голове. Тихо так проговорил, внятно.

      Савелия ещё раз пронзила жуткая мысль, можно даже сказать не пронзила, она без разрешения поселилась у него в голове и теперь никуда не выходила — тушу оленя придётся оставить здесь! Выбросить!.. (Да что ж ты будешь делать-то, а?) От этой мысли заныло где-то под горлом. Так заныло сильно, что перехватило дыхание. На пару секунд у Савелия мелькнуло — а может положить парня на тушу оленя? А что? Шкура от человека нагреется в минуты! И Лёхе тепло и олень останется. Глупо. Шкура не нагреется в минуты, потому что это не шкура, а туша!.. Замороженая туша. Ну да, оно и понятно, что туша, что глупо всё… просто… мясо жалко. И что прямо вот не поехал?.. Вдоль «железки»? Поехал бы прямо, никого бы не встретил… не мучался бы вопросом. М-да… хреново. Скотом становиться нельзя.

     Он в который раз глянул на раненного парня злющими глазами, который сейчас просто воровал у него, таким трудом добытую оленину! Который сейчас просто обокрал его в одну секунду на полцентнера мяса! Который… А может?.. Или… Нет, не может. Вот он твой олень — просвистело чьим-то неуловимым голосом в голове Савелия и глаза его вновь уткнулись в парня. 

    Тушу оленя придёться бросить здесь.

    От этой мысли внутри него всё перевернулось ещё раз от негодования и возмущения. О боже! Цель была достигнута так просто, так быстро. Полцентнера мяса… полцентнера мяса надо было сейчас просто вышвырнуть на снег… А может… Лёха сумеет на заднем сиденье? Может, сумеет удержаться? Да куда ему держаться со сломанными ногами да с головой, которая и так… висит вона как колбаса дамашняя, когда свинку заколешь. Да что ж ты будешь делать-то, а ?!. Ну, что за жизнь?! Только нашёл! Только нашёл и тут же потерял!.. И не потерял, а выбросил даже!.. Тьфу!!

     Последние слова как-то злобно вышли. С шипением. Вырвались злобно, потому что афера его с олениной соравалась так глупо, что… Он вздохнул тяжко, и стал отвязывать тушу от санок. Когда отвязал, поволок её в сторону, под обрыв, где намело много снега и тушу можно было просто зарыть. 

   Санки он разложил полностью, откинув площадку сзади. Ростом бог Лёху не обидел, да и весил он килограмм под девяносто. Вытянет его «Буран»? 

     «Буран» вытянул. Он даже вначале как-то излишне легко потащил за собой санки с Лёхой, замотанным в брезент, как только что была туша оленя. Прятаться теперь необходимости не было, Савелий решил ехать в город по прямой. Теперь получалось — чем они быстрее выйдут на людей, тем лучше. А если встретят вездеход в тундре — вообще красота! Тогда можно будет Лёху им, а самому назад за оленем… а? 

     На подъёме из русла ручья «Буран» пару раз пробуксовал, вырвав из-под себя вихрь пережёванного гусеницей наста, да и выполз на равнину тундры. 

      Время было — полдень. Пошёл мелкий снег. Ветер не стихал, а поднимался. Низовая метель стала переходить в обычную пургу. Переходила она быстро, захватывая клочьями и плетями снега всё пространство перед Савелием. Ветер попытался пару раз прорвать снежную завесу, да неполучилось. Снегом обдал и всё. Но в этом небольшом прорыве пурги, Савелий увидел далеко впереди себя чёрную полоску неба. Это город дымит. Ветер переменился, ветер теперь в спину, южный. Так теперь и держим курс. Савелий обернулся назад, глянул на Лёху — тот лежал на санках перемотаный брезентом, как мумия, как покойник… А вот поехал бы Савелий прямо — тут же хихикнуло ему то ли сознание, то ли подсознание — так лежало бы на санках оленье мясо! Пятьдесят килограмм свежего мяса! А ещё не поздно вернуться за тушей, а? А Лёхе эмчээс?.. Не вытянешь ты его. Не вытянешь… Тут же сверху снег обрушился так плотно и вязко, что пространство всё померкло в «молоке». «Мумия» Лёхи стала ещё больше напоминать, волочащегося сзади покойника.

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (1 оценок, среднее: 4,00 из 5)

Загрузка...