
Страна : Россия
Каримова Антонина Александровна, родилась в Великоустюгском районе Вологодской области. В 1979 году закончила Ленинградский сельскохозяйственный институт, очную аспирантуру Всероссийского института генетики и разведения животных, кандидат наук. Первые публикации в районной «Царскосельской газете» (бывшая «Вперед») — с 1979 года. Автор книги стихов «И налегке, и с ношею», «Ну и семейка», «Танцующая душа», книги стихов «Здравствуй, Ёрга!». За первую повесть «Жила-была девочка», вышедшую в 2006 году в журнале «Царскосельская лира» и в журнале «Север», удостоена диплома и премии имени Н. В. Гоголя. В 2011 году в издательстве «Genio Loci» вышла книга из 5 повестей под этим же названием. Автор книги «Зойкины истории». Является членом Союза писателей Санкт-Петербурга (чл. Билет №664 от 20.12.2012 г.) и Союза российских писателей (членский билет №01763 от 5 декабря 2012 г.). Живет в Павловске.
Country : Russia
Antonina Karimov. Born in the north of the Vologda region, the birthplace of Russian Father Frost. The poems I write from my youth, and prose do in recent years. In the first story, «Once there was a girl,» Gogol’s Prize awarded. In 2011, «Genio Loci» publishing house published a book of five novels of the same name. I am a member of the Writers’ Union of St. Petersburg and the Russian Union of Writers. I like chess. I live in Pavlovsk.
Отрывок из биографически-художественной прозы «Жила-была девочка…»
(Отрывок из повести)
Детский сад
С каких же пор я начала осознавать себя на свете? Пожалуй, самая первая запомнившаяся веха моей жизни — детский сад, куда меня привела девятилетняя сестра. Мне около трех лет. У порога Люда шепчет, пугая:
— Веди себя хорошо, а то тебя «выключат». Я не знаю, что это означает, и полдня кошкой тихо обследую углы, со страхом поглядывая на необычайно большой черный выключа- тель на стене, с помощью которого, вероятно, и произойдет мое «вы- ключение».
После обеда нас укладывают спать. В спальную комнату заходит в белом халате воспитатель с маской бабы Яги на лице, но голосом Зи- наиды Ивановны велит засыпать. С трудом пытаюсь совместить эти два образа, боюсь, но успокаиваюсь, что ничего страшного не прои- зойдет. Стоявшая рядом в кроватке девочка Надя от страха расплака- лась и описалась. Воспитатель переодевает ее, а я лежу, замерев тихо, как мышка.
В детском саду единственная кукла достается с утра первому при- шедшему ребенку и в течение дня переходит из рук в руки. Какое же счастье, когда она оказывается у меня, прижатая к груди… Играла бы целый день, не выпуская из рук. Кукла целиком пластмассовая, вклю- чая огромный бант на голове.
…В детский сад приходит фотограф и ставит в зале треножник с фотоаппаратом. Воспитатель по очереди поднимает девочек на вы- сокий, обтянутый черным дерматином стул. Сунув в руки любимую всеми куклу, говорит, указывая в сторону треножника:
— Смотри туда — птичка вылетит. Подхожу близко к закрытому черным балахоном фотографу, но никакой птички не вижу. Недоумеваю, почему же все говорят о птич- ке, а та не вылетает.
Подходит моя очередь фотографироваться. В руках кукла. Но ког- да фотограф просит смотреть в окошечко, откуда должна вылететь птичка, недоверчиво думаю:
— Не вылетит. Ни у кого не вылетела, значит, и у меня не выле- тит…
И тут же с надеждой впиваюсь взглядом в объектив:
— А вдруг все-таки она у меня вылетит? Дома бабушка Ирина, взглянув на готовый портрет, констатирует: — Съест ведь глазами-то человека… А на портрете запечатлена всего-навсего детская мечта о птичке в недоверчивом и, вместе с тем, полном надежды взгляде.