Алиса Альта

Страна : Беларусь

Есть книги, которые мне очень бы хотелось бы почитать, но их никто ещё не написал.

Поэтому приходится писать их самой. И это самое увлекательное занятие, какое может быть: создавать миры, населять их странными существами и устанавливать собственные законы. Каббала говорит, что человек должен стать соратником Творца в улучшении мира, а творческий человек – сам себе бог и архитектор, возводящий целые вселенные. Мы смотрим фильмы, которые идут не на чужеродном экране, а разворачиваются прямо у нас в головах. Разве бывает что-то более интересное?


Country : Belarus

There are some books, which I’ve been craving to read, but no one has written them.
So I decided to write them on my own.
And that’s the most captivating thing in the world – to create universes, populate them with strange creatures and establish your own rules. Kabbalah says that a person should become an ally of the Creator in improving the world, and a creative person is a God himself and an architect who constructs his own cosmos. He watches movies not on a flat screen, but inside his mind. Could anything be more interesting?


Отрывок из фантастики “Дети Сатурна “

А человек в мантии взошёл на трибуну; он водрузил на специальную подставку книгу в кожаном переплёте, сластолюбиво, как Дон Жуан перед свиданием, причмокнул губами, и окунул свой указательный палец с крупным перстнем в пожелтевшие листы. Вяло пролистав треть фолианта, он задержался на одной странице. Расправив плечи и лениво размяв шею, пастырь начал вещать:

— О, сыны мои! Насколько хорошо вы усвоили мою последнюю проповедь? Почитали ли вы жён своих, как саму Ариматару-Мархур-Здорму? Любили ли вы дочерей своих, как любит их Великая Матерь? Согрели ли вы всё сущее, приютили ли на груди своей больных и страждущих? Посылали ли вы лучи добра, согревающие небо?

Таурус оторвался от книги и торжественно оглядел свою паству. Его взгляд настороженно задержался на Насте; зал тем временем скандировал радостное «да!».

— Я представлял Великую Матерь сегодня ночью на супружеском ложе! О, какое счастье даровала она нам с женой!

— А я вчера сто шестнадцать раз поцеловал жене ноги!

— Моя грудь стала гораздо больше и мягче!

— Я играл со своими дочками, я был им большой наглой куклой!

Все выкрикивали свои достижения, однако ни у кого не было цели перебить конкурентов. Мужчины слились в радостном экстазе своих свершений; каждый был рад за соседа, все поддерживали друг друга.

— Тише, тише, — удовлетворённо заявил проповедник. — Я вижу, любовь в вашем сердце крепнет с каждым днём. Однако вы забываете о главном уязвимом месте мужчин. Достаточно единожды допустить слабину, заложить в фундамент один гнилой кирпич, и обрушится всё здание. Какой главный порок мужчин?

— Гордыня, — практически хором пробубнели ариманцы.

— Правильно, сыновья мои. Гордыня — ваш главный порок. До тех пор, пока в вас будет оставаться хоть капля надменности, высокомерия, тщеславия, до тех пор я буду бичевать и линчевать вас в своих выступлениях. Ну же, признайтесь мне: кто из вас хотя бы на секунду допускал мысль о том, что он превосходит в чём-либо женщину?

Лес робких рук разросся в зале. Настя плутала по нему взором, заблудившись в этой стройной чаще, и насчитала около сорока человек, чуть меньше половины.

— Невообразимо чудовищно, — покачал головой Таурус. В зале повисла гнетущая тишина. — Хочу напомнить вам, что Святая Прародительница всё видит.

Послышались сдержанные рыдания и всхлипы. Долговязый тощий блондин с всклокоченной шевелюрой вскочил с места и истерически завопил.

— Но что мне делать, отче, что делать?! Она сказала какую-то глупость; я всё понимаю, но ясно вижу, что умнее её. Как мне стереть эти мысли из своей головы? Я думаю о том, как я люблю Великую Матерь и как уважаю свою жену денно и нощно, но иногда…Вы понимаете…

Важный, как гусь, пастырь приосанился и хорошо поставленным голосом принялся читать лекцию, которую, видимо, произносил не раз.

— Ты считаешь себя умнее её, сын мой, однако задумывался ли ты о том, какого свойства этот ум? Чего твой ум стоит? Святое солнце! Я объяснял это не раз и не устану повторять до тех пор, пока язык мой не усохнет: ваш ум, сыновья мои, это болезненный нарост на чистом сердце. Он мешает вам любить. Вы мыслите, следовательно, вы анализируете, сравниваете, оцениваете. Легко ли вам любить после этого?

Мужчины с тоской покачали головами.

— Посмотрите на женщину. Предположим, женщина свято бы уверовала, что наука — лучшее, что бывает в жизни, ценила бы только науку и всех тех, кто к ней причастен. Смогла ли бы она любить своего новорождённого сына безусловно, всем сердцем, всей душой своей? Нет, он заинтересует её лишь тогда, когда станет учёным. И куда бы привело человечество этот путь? Я вижу ваш ум, мужчины. Ваш ум — это небесный замок, продуваемый ветрами абстракций. Какие вещи интересовали бы вас, дай вам полную волю? Из чего состоит грязь на улицах Аримана, какой высоты шпиль на Великой башне, почему небо жёлтого цвета. Вы бы только и делали весь день, что мололи языками и бряцали мускулами друг перед другом. Пустые бредни! Женщина же соткана из любви. Женщина рождается там, где ум облагораживается эмоциями. Женское чувство таит в себе мириады спрессованных, сжатых мыслей — интуицию. Женщина может прозревать неведомое; в один миг она поймёт то, на что бы вам потребовалась бесконечная вереница детодней. Если бы мы пришли с культом Святой Прародительницы в какой-нибудь развратный Дейт, мужчины ни за что бы не поверили в нашу дорогую Ариматару-Мархур-Здорму. Женщины бы откликнулись моментально, ведь именно они чувствуют мироздание. Способны ли вы любить, как женщины? Когда женщина любит, она посвящает себя целиком, всю жизнь свою кладёт на алтарь. Она не в силах даже подумать об измене, она способна тридцать подготовок сидеть на берегу и ждать возвращения возлюбленного. Как любите вы, мужчины? Вы способны увлечься лишь красивой картинкой; если она подкреплена душевным родством — что же, отлично! Если нет — обойдёмся и без этого! И даже в полной гармонии, в полном единении вы способны поддаться обаянию другой. 

По залу пронёсся сдержанный, но всё же негодующий ропот.

— Я знаю, сыновья мои, что это не так; вы вышли из чрева Великой Матери, вы наполнены духом её святой любви. Вы почти приблизились по душе своей к женщине, хотя да полной благодати вам ещё далеко. Но что же с теми, кто лишён этой великой радости? Я был в Дейте — и смело могу сказать, что каждый ариманец стоит десяти мужчин этой порочной земли; я был за стенами Кальхинора… Там мужчины способны забыть о ребёнке своём, там могут предать девственную душу, которая принадлежит любимому без остатка, ради пустых развлечений или пары похотливых чёрных глаз. Там мужчины вступают в длительные бесплотные споры, которые ни к чему не ведут. Как петухи, гарцуют они друг перед другом, стараясь прыгнуть выше и заткнуть собеседника за пояс. И даже в этих варварских странах женщины смотрят на это, как на забавы глупых детей. В бесконечном великодушии своём они прощают… 

При словах о брошенных детях и несчастных девственницах мужчин охватило самое настоящее бешенство. Они сжимали кулаки и скрипели зубами, будто на оруэлловских двухминутках ненависти, так что Насте на секунду стало страшно сидеть.

— Прекратите, дети мои, прекратите, — сказал Таурус, вполне удовлетворённый. — Вас извиняет то, что вы понимаете это и не стремитесь вознести себя выше небес. Представьте, какими чудовищами вырастают мужчины, которым не читают лекции, указывающие на их истинное место! В нечестивых, несчастных странах, тех, что не были порождены нашей драгоценной Ариматарой-Мархур-Здормой, мужчины, будучи грубыми животными, тешат своё самолюбие тем, что поработили женщин и внушают им, что они — существа второго сорта. С детства их давят, так что девушка даже не может расправить крылья своего ума, забитого, словно робкая птица. А если попробует, её тут же закидают камнями.

Дрожь ужаса и негодования охватила слушателей.

— Да, да, дети мои, — сделал успокаивающий жест пастырь. — Вы чётко видите, как легко перевернуть мир с ног на голову. И это только касаемо социальных законов! Что же должно твориться в головах, сердцах и душах людей, лишённых света божественной Ариматары-Мархур-Здормы? Попробуйте себе вообразить.

Из последовательных ответов испытуемых Настя узнала, что отсутствие знания о Великой Матери сродни мраку глубокого колодца, тёмной ночи души — вечной ночи, куда не проникает ни луча света.

— Правильно, совершенно верно, — вторил ответам Таурус. — А теперь попробуйте представить, сыновья мои, что бы вы сказали такому нечестивцу, если бы он встретился вам на пути? Тише, не все сразу. Давай ты, Пунджо. Выходи на трибуну. Почувствуй себя проповедником.

На помост вышел небольшой человек с крайне непримечательным лицом — лицом настолько невыразительным, что одна эта блёклость мгновенно выделяла его из толпы. Он неуверенно схватился за трибуну, чуть выставил грудь вперёд и начал вещать.

— Женщина лучше мужчины, потому что женщина рожает. Мужчина примитивен. Мужчина — существо, дух которого…Ай, мастер Таурус, я опять ухожу в абстракции!

— Не переживай, Пунджо, не переживай, — водрузил тяжёлую руку на плечо юноши проповедник. — Ты на правильном пути, в твоей голове куда меньше абстрактных мыслей, чем было раньше. Скоро ты будешь мыслить, как совершенная женщина.

— Правда? — просиял громкоговоритель, оттирая кулаком слезу. — Вы действительно так думаете?

— Да. Прекрасную тенденцию я вижу. Помни главное правило: как только промелькнёт у тебя бесплодная мысль, представь Великую Матерь в сердце своём, зажги огонь благодарной сыновней любви к ней, сосредоточься на своём чувстве, и абстракция улетит сама собой. У кого есть вопросы, сыновья мои?

Заколыхался океан вскинутых рук, и Таурус по очереди выбирал, кому ответить. В основном мужчин интересовало, как правильно вести себя с женщинами в семье, как перестать отвлечённо мыслить, как глубже пропустить чрез себя женский мир, чтобы приблизиться к идеалу Святой Прародительницы. Активно делились и практическим опытом: как навсегда избавиться от волос на теле, какими упражнениями легче увеличить грудь и уменьшить мужское достоинство. В неспешной беседе прошло часа три.

— Все вопросы о том, как ещё больше возлюбить Великую Матерь, мы отложим на следующую лекцию. Потерпите четыре детодня, сыновья мои.

Когда зрители начали потихоньку расходиться, Касьянова незримо приблизилась к проповеднику, который замешкался на трибуне, перечитывая какое-то место из книги. Она тихо тронула Тауруса за локоть.

— А, вы тот самый пришелец, — мгновенно обернулся пастырь, и его улыбка показалась девушке не слишком приветливой. — Как вы находите пребывание в Аримане? 

— Мы находим его с трудом, — протянула девушка. — Подумать только, как я жила-то раньше среди этих поганых нечестивцев, которые не знали своё место в доме.

— Не иронизируйте, — задумчиво ответил мужчина. — Это плохо кончится.

— Ну что вы, я недостаточно абстрактно мыслю, чтобы предпринять восхождение на пик иронии. Это вы парите в мире терминов и тонких инсинуаций, как горный орёл. Такой мужественный и такой отвлечённый, ай-яй-яй!

— Вы хотели задать мне какой-либо вопрос?

— Да. Могу ли я посетить Запретный город вторично?

—  Естественно. Мы и сами намеревались вызвать вас в Верхний город на аудиенцию. Желаете, я вас сопровожу?

Касьянова желала, и поэтому они с Таурусом, в сопровождении пяти мужчин в латах, быстро затрусили по парапету домов, мельком поглядывая на плетущуюся в грязи паству. 

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (2 оценок, среднее: 4,50 из 5)

Загрузка...