Страна : Россия
Увлекаюсь литературным творчеством.Писал в свободное от работы время прозу и стихи почти всю сознательную жизнь.Свои творческие наработки складывал в стол. Лишь в пенсионном возрасте решился на публикации.
Country : Russia
Отрывок из повести “Записки несовершеннолетнего узника фашистских лагерей”
Моё поколение росло в атмосфере уважительного отношения к народу страны, который дал миру великих гуманистов: Гёте, Гумбольдта… Я и сегодня преклоняюсь перед гражданским подви- гом Вернера Гейзенберга, который отказался от эмиграции, сказав: «Я остаюсь со своим народом». Но мне до сих пор так и понять, как могло самосознание нации не учитывать закон природы: любое дей- ствие вызывает противодействие, и позволило народ цивилизованной страны втянуть в бойню, которую устроило преступное военно-поли- тическое руководство Германии. В моей деревне погиб каждый чет- вёртый житель, а таких деревень, стёртых с лица земли, насчитыва- ется более семидесяти тысяч. Не меньше людей погибло почти в двух тысячах разрушенных городов всех типов. Я выжил чисто случайно.
И вот как это случилось…
1
Полдень. У Борисовых распахнуто окно. На подоконнике стоит патефон, и на улицу льётся бравурная песенка: «На Хасане наломали вам бока, били, били, говорили: “Ну, пока”». Это подросток Колька де- монстрирует соседям свою покупку.
Далеко не каждая семья могла позволить себе такую «роскошь». Наличие патефона говорило, что в дом пришёл относительный доста- ток, когда у людей появилась потребность в развлечениях. Значит, сту- пень выживания пройдена, положение стабилизировалось, и началось поступательное развитие страны. Пластинка была одна, и, когда закон- чилась песенка, Колька убрал патефон с подоконника. Закрывая окно, он увидел, как мимо дома по дороге галопом на взмыленной лошади проскакал всадник. Что-то тревожное было в этой бешеной скачке.
Всадник резко осадил лошадь у дома председателя колхоза, в два прыжка влетел на крыльцо и скрылся за дверью. Через несколько секунд он выскочил на улицу, вскочил на лошадь и снова поскакал. Вслед за ним на улицу вышел председатель и направился к правлению колхоза. Туда же потянулись и случайные свидетели бешеной скачки. — Что случилось, Николай Андреич? — спрашивали любопытные. — На’рочный из сельсовета приезжал. Война. Германия напала на Советский Союз, — удручённо ответил председатель.
Скоро по всей деревне разлетелась тревожная весть. Она вызва- ла озабоченность деревенских жителей. Угроза войны давно витала в воздухе. К ней готовились. Её почти ждали. В пожарном сарае, где стояла ручная помпа и лежали брезентовые рукава, уже давно хра- нились противогазы на всех жителей деревни, начиная от младенцев и кончая глубокими стариками.
Страна последние годы почти не выходила из войн: то освобожде- ние западных областей Белоруссии и Украины, то события на Хасане и Халхин-Голе, то война с Финляндией. Эти конфликты возникали на окраинах огромной страны и не вызывали опасения у народа.
Растерянности не было и у Изотова Вити. Уверовав в непобеди- мость Красной Армии, он даже посочувствовал немцам:
— Какой Гитлер дурак. Это же будет весёлая прогулка до Берлина. Движимый патриотическим чувством, он сразу же после высту- пления по радио В. М. Молотова пошёл в военкомат записываться
Записки узникадобровольцем в армию. Там он застал почти всех мальчишек своего класса. Тревожные события вызвали у молодёжи почти праздничное оживление. День был солнечный и тёплый. Работники военкомата для записи добровольцев вынесли стол на улицу. Перед столом выстрои- лась очередь. Тут же появился шустрый мужичок, который набирал музыкантов для военного оркестра.
— Есть кто музыканты? — спрашивал он, проходя вдоль очереди. — Я, — отозвался Витя. — На чём играешь? — На виолончели. — Пойдёшь в оркестр? Витя, окончив школу, собрался стать врачом и готовился посту- пать в медицинский институт. Он мгновенно просчитал варианты: «Если пойти в оркестр, то придётся служить все пять лет, а так война закончится месяца через два, и я — свободен».
— Нет, не пойду, — ответил он. Если бы он знал, как развернутся события… Не пал духом и Иванов Костя. На заводе, где он работал, в пер- вый же день войны объявили о формировании взвода доброволь- цев. Костя уже отслужил в армии и первым откликнулся на призыв. Его назначили заместителем командира взвода. Совсем недавно он придерживался версии партнёрских отношений с Германией, благо- склонно выслушивал шутку: «От Польши остался только Варшавский вокзал в Ленинграде» — и отслеживал противоборство немецкой и английской группировок в северной Африке. Его интересовала не- большая интрига, что оба командующих этих группировок ещё моло- дыми офицерами противостояли друг другу в англо-бурской войне. Уэйвелл служил в английской армии, а Роммель был военным совет- ником у буров.
Взвод добровольцев разместили в военном лагере, из которого воинская часть ушли на фронт. Здесь Костя какое-то время с беспеч- ностью молодого, здорового, бессемейного человека при недостатке вооружения и боеприпасов обучал азам боевого мастерства своих то- варищей. Чтобы поднять боевой дух добровольцев, с родного завода приехала делегация. Она привезла бойцам взвода посылки, письма от родных и близких, а в подарок от общественности — балалайку и пару наручных часов. 5
После её отбытия командир взвода поделился с Костей часами. — На, одни тебе, другие мне, — сказал он, — а с этой… здесь патро- ны, гранаты нужны, а они…, — добавил он, выразившись нецензурно, и, повертев в руках балалайку, изо всей силы ударил её об угол дома так, что в руках осталась одна дека.
По-разному сложилась судьба этих двух оптимистов. Витю снача- ла направили на возведение оборонительных сооружений на берегах Финского залива, а потом — на курсы фельдшеров в Среднюю Азию. На фронт он попал в качестве медицинского работника в танковую бригаду. Ему повезло: он выжил.
Хуже была судьба Кости. После недолгого обучения его взвод по- садили в вагоны и повезли по Витебской железной дороге. Не доез- жая до станции Дно, поезд подвергся атаке с воздуха. Костю как буд- то ударили кувалдой по голове. Окружающие предметы закружились и исчезли в темноте. Когда к нему вернулось сознание, он увидел, что его ребята сидят на бережку канавы и плачут, а перед ними прохажи- вается самоуверенный немец с автоматом в руках, и Костя пожалел, что пришёл в сознание. Он тоже выжил, но никому никогда о годах плена ничего не рассказывал, а на все расспросы только отчаянно ма- хал рукой.
2
На следующий день в деревне молодых мужчин провожали на вой- ну. Прощались тихо, без истерики и рыданий. Все верили, что война продлится недолго. Матери напутствовали своих сыновей: «Береги себя, не лезь куда попало, пиши». Жёны старались скрыть свою тре- вогу и украдкой вытирали скупую слезу. Провожали до края деревни. И только некоторые жёны шли дальше, держась за грядки телег, на которых сидели, свесив ноги, их мужья. Скоро телеги скрылись за Лёлиной горой. Провожающие разошлись по домам. Деревня как буд- то опустела. Шли дни. С фронта не было никаких известий. Тосковали жёны по мужьям. Дети и матери ожидали возвращения отцов и сы- новей. От неведения в души закралась тревога. Люди часто задумы- вались. Вечерами соседи собирались кучками, обмениваясь скупыми новостями, и в тревожном недоумении расходились по домам.
Поползли слухи, что на фронте не всё благополучно.
Записки узникаВ полдень против дома остановилась полуторка. Красноармеец, выскочив из кабины, с ведром в руках побежал к ко- лодцу за водой. Командир в новенькой форме вылез из кабины размять ноги. Мой отец закостылял к нему и, поздоровавшись, спросил:
— Что слышно с фронта? — Прёт, не сдержать, — ответил командир, не вдаваясь в подроб- ности.
Красноармеец залил в радиатор воду. Оба военнослужащих сели в кабину, и машина ушла. Снова наступило гнетущее затишье.
Прошло ещё несколько дней, и появились первые признаки над- вигающихся испытаний. В небе появился самолёт. Двигатель его ра- ботал с перебоями. Когда он оказался над нашими головами, от него оторвались две точки, которые с визгом стали приближаться к земле. Мой старший брат Вася испуганно затащил меня на дно придорож- ной канавы, и мы оба присели. Точки, вырастая в размерах, уходили от нас в сторону. Они врезались в землю в полукилометре от дерев- ни. Громыхнуло два взрыва, далеко вокруг разбрасывая комья земли. Пока мы наблюдали за бомбами, самолёт отлетел в сторону, и за ним появился шлейф дыма. Беззвучно снижаясь, самолёт где-то за гори- зонтом врезался в землю. Напрасно мы обшаривали глазами небо, пытаясь увидеть купол парашюта. Оно было пустое.
В тот же день появился и первый немецкий самолёт. Он летел вдоль железной дороги и сбросил бомбы на разъезд «Заледино», где в это время стоял железнодорожный состав. Но то ли лётчик просчи- тался, то ли решил, что разъезд скоро достанется немцам и не стоит его разрушать, бомбы веером упали в поле.
Это событие вызвало у деревенских мальчишек бурю эмоций. Вася, придя вечером домой, почти с восхищением рассказывал о воронках, которые сделали бомбы.
— Одна бомба не взорвалась, — говорил он, — сделала такую в земле дырку, что человек пролезет.
На следующий день деревенские мужики огородили неразорвав- шуюся бомбу забором.
Время шло, а жители деревни по-прежнему оставались в неведе- нии. Люди жадно вслушивались в тишину, желая услышать отголоски канонады как желанные весточки от родных, как звуковые письма о том, что живы ещё они, защищают дома свои от непрошеных гостей.
Солнце клонилось к закату. Свежий ветерок прохладой наполнял приближающийся вечер. Под окнами нашего дома толпилась разно- возрастная стайка мальчишек. Неожиданно над головами, чуть не це- пляясь за крыши домов, с оглушительным рёвом пронёсся наш само- лёт. Он пролетел так низко, что я увидел лётчика в кабине. Мальчишки от неожиданности пригнулись к земле и втянули головы в плечи.
Пролетев над домами, самолёт в вираже стал набирать высоту. — Истребитель, — оправившись от испуга, почти хором восхи- щённо выдохнули мальчишки. В это время над головами что-то чётко простучало. Это стрелял незнакомый, с хищным профилем самолёт. Он как будто бесшумно подкрался и выскочил из засады. Внутри нашего истребителя вспыхнуло багровое пламя, и оттуда повалил густой чёрный дым. Незнакомый самолёт, сделав своё чёрное дело, после виража с замирающим рокотом пошёл на запад, растворяясь в лучах вечернего солнца. Вслед ему, чуть в стороне от деревни, по- тянулся другой самолёт. Горящий истребитель, потеряв управление, по касательной пошёл к земле. Лётчик, откинув стекло кабины, боком вывалился из самолёта. От него отделился какой-то комочек, который почти мгновенно превратился в купол парашюта. Под ним на стропах сразу же закачался летчик. Я видел на нём шлем, портупеи и даже ви- сящую сбоку планшетку.
Истребитель, оставляя густой шлейф дыма, скрылся за лесом. Там тотчас же взметнулся в небо столб дыма, и до нас с запозданием до- нёсся приглушённый взрыв.
Парашют медленно опускался, и ветерок относил его в сторону леса. Скоро его скрыли деревья.
— Побежали, — предложил кто-то из мальчишек и рванулся с ме- ста, всколыхнув стайку.
— Это за Черёхой, — авторитетно охладил его пыл самый старший из мальчишек. К моему великому удовольствию, мальчишки остались на месте, наперебой обмениваясь впечатлениями. В моём представле- нии река Черёха казалась краем света, за которой нет ничего.
(12 оценок, среднее: 4,17 из 5)
Загрузка...