Страна : Россия
Ширшов Дмитрий, родился 15 апреля 1989 года в Москве.
Участник клуба писателей парка Горького. В рамках писательского клуба появились первые произведения в жанре прозы и драматургии.
Веду блог «Философия алкоголя. Глава «Жизнь – это путешествие», посвященная путешествиям по России».
Участник творческого объединения “Театр живых историй” (Спектакль: Иван Царевич и Серый волк), Актер театра-студии “Гримерка” (Спектакль: Рассказы Зощенко).
Публикации:
Рассказ «Плюшевый террорист», издание «Литературный Фонд. Собрание.
Country : RussiaShirshov Dmitry, born April 15, 1989 in Moscow.
Member of the Gorky Park Writers Club. There were written first works in the genre of prose and dramaturgy.
I have a blog “Philosophy of Alcohol. Chapter “Life is
travel “dedicated to travels in Russia.”
Member of the creative association “Theater of Living Stories” (Performance: Ivan Tsarevich and the Gray Wolf), Actor of the theater-studio “Grimerka” (Performance: Stories by Zoshchenko).
Publications:
The story “Plush Terrorist”, the publication “Literary Fund. Collection.
Отрывок из малой прозы “Дербень”
1.
Дорога, замерзшая, как куриное филе в морозильнике, делала изгиб вправо. Закаленные деревья, предпочитающие в холодную зиму стоять исключительно нагишом, махали мне своими ветками, словно отправляя в добрый путь.
– Какое, однако, знакомое место ― раз за разом мелькало у меня в голове! ― Случайно, не здесь ли находится тот самый самолет, паривший над землей?
Воспоминания лезли наружу, они стучались из-под закрытого сундука, чтобы почувствовать леденящую струю январского бриза и лишь немногим удавалось просочиться через маленькую щель потрепанного ящика.
Еще каких-то девятнадцать лет назад я мчался по этой дороге только на тот момент я сидел не в роли водителя, а как обычный пассажир, ограниченный в комфорте. В автомобиле нас было семеро и естественно сидящих мест всем не хватало. В таких случаях страдают обычно дети, особенно, чужие и, особенно, самые младшие. По всем показателям я словил джек-пот, поэтому весь путь от Москвы до деревни Дербень, куда мы собственно и ехали, провел на папиных коленках. Я тогда еще не успел вдохнуть запах скошенной травы, как уже вовсю прочувствовал деревенскую жизнь своими ягодицами, подпрыгивая на каждой неровности.
Но отбитая попа не являлась самымужасным воспоминанием в дороге. Помимо сутулых коленок папы, мне приходилось еще пригибаться и разглядывать запачканные коврики завода резинотехнической продукции, каждый раз как на горизонте появлялся пост ГАИ. Ездить в такой дружелюбной компании нам запрещал закон, а платить штраф никому не хотелось, в связи с этим грязные коврики “шестерки” я видел в дороге куда чаще, чем, например, лесной массив, мимо которого я проезжал в настоящий момент времени. Именно наэтой дороге мне и повстречался самолет. Он стоял на постаменте в окружении хвойного аромата деревьев и создавался эффект, будто летательный аппарат застыл в воздухе.
Найти тот самый самолет означало найти ключ к сундуку и выпустить на свободу прошлое. Но я ошибся…
Самолетом не пахло. Даже поста дорожно-патрульной службы поблизости не ощущалось, а ведь тогда, казалось, что они стояли на каждом километре. Могли ли мы ехать по другой трассе? Маловероятно. Или, может, сам самолет исчез, как товар по акции в магазине? Вполне возможно. Но пока я пытался найти ответы на эти вопросы, закрытый напрочь сундук продолжал скрывать от меня столь нужные мне воспоминания.
Впереди показался информационный щит. Тамбов прямо. Шацк, Кирсанов, Пенза на съезд. Мне на тамбовскую окружную дорогу.
2.
– Мама, мама, сколько нам еще ехать? ― доносилось из моего детского ротика.
– Сиди смирно! Скоро приедем! ― строго отвечала мать и на ее лбу стали появляться очертания трассы М5.
– Я хочу есть… ― не прекращал я вредничать.
– Приедем и поешь! А пока немедленно пригнись! Пост впереди.
Все были уставшими от дороги и от столь близкого контакта друг с другом в летний июльский денек 2000 года. В машине находились: водитель дядя Гриша, который сохранял спокойствие и периодически подразнивал всех сидящих в машине способностью ехать за рулем без рук, тетя Марина, мама Оля, папа Коля, двоюродная сестра Кристинка, старшая из детей, ее четырнадцатилетний брат Андрей и я. Две семьи в одной машине! В таком составе мы двигались уже шесть часов, а до деревни Дербеньеще ехать и ехать.
Достигнув Кирсанова, отец обычно начинал рассказывать истории о своем счастливом детстве, но не у всех получалось дослушать их.Машину навещал Морфей и по одному щелчку пальцев усыплял всех пассажиров салона, за исключением папы-рассказчика и меня.И причина была не только в коленках, но еще и в чрезмерном любопытстве, которое стало попутчиком в первом моем путешествии за пределами Москвы.
За Кирсановымасфальт сменился на щебень и дорога стала напоминать стиральную доску, на которой разбросали камни.
ПроехалиЧутановку, затем Марьинку и кладбище. За кладбищем поворот направо, где вдали уже виднеется огромный заброшенный коровник, ставший символом упадка деревень и информировавший, что мы въехали в Дербень, а значит мы были почти дома.
Машину встречала симфония домашних животных, где громче всех приветствовал нас петух.
Бабушка с большой горбинкой и добрыми глазами медленной поступью вышла на крыльцо. На голове у нее был платочек бордового цвета, а на глазах блестели едва заметные слезы. Меня она впервые видела вживую и разглядывала так, будто я являлся экспонатом музея.
Следом за бабушкой вышел дядя Толя и двоюродный брат Степа со своей женой. Они уже были выпившими, а у дяди Толи, помимо всего прочего, был еще и рак, ему алкоголь противопоказан, поэтому тетя Марина сразу начала его отчитывать, используя весьсвой богатый словарный запас ругани, и заглушить ее удалосьлишь звуку двигателей российского автопрома. Подъезжали тамбовские.
Чтобы произвести максимальное впечатление на московских гостей, они перед домом сначала снизили скорость, а потом резко нажали на газ и не заметили, как в этот самый момент на дорогу выбежала курица. Машина не успела затормозить и колеса бесцеремонно передавилинеуклюжую птичку, из которой еще доносился истошный визг.
Не сложившаяся судьбапернатой не шибко расстроило Степана. Он с деревенским хладнокровием взял в руки топор, который всегда обитал возле крыльца дома, словно ожидая своего звездного часа, и направился к жертве российского автопрома. Его жена Клава без лишних слов сообразила о намерениях мужа, она подбежала к обезумевшей птице, чтобы взять и удобно расположить ее шею на пеньке. Передавленная и истекающая кровью курица еще пыталась сопротивляться и надеяться на благополучный исход, однако через мгновение лезвие топора пощекотало воздух и опустилось в точно запланированное место по центру шеи.
Голова без особых сложностей рассталась со своим туловищем, после чего Игорь опустил тело на землю и оно еще несколько секунд демонстрировала признаки жизни под хохот приехавших гостей.
Сегодня именно ей предстояло стать украшением праздничного стола по случаю приезда гостей.
(6 оценок, среднее: 3,00 из 5)
Загрузка...